В день, когда родилась Ёлка, сирота померла и Мезеня похоронил её в лесу недалеко от грязного озера, чтоб могилка её не попадалась на глаза случайным грибникам или ягодникам. Возле грязного озёра не росло ведь ничего, кроме жухлой травы да кривых деревьев и считалось, что это место не хорошее и обходили его стороной. А почему схоронил именно там — на то была своя причина.

Забрел как-то на пасеку старый дед, обряженный в старую шубу и древние лапотки, завидев сироту на сносях, он сказал Мезене:

— Помрет она. Тянется за ней холод с самой земли… Да ты подалече её схорони, пригодятся косточки для благого дела.

— Ты о чем говоришь, старик? — изумился Мезеня. — Кто таков? Откеля забрел к нам?

— А тебе оно знать не надобно. Только слова мои запомни. Тогда зверь помрет — когда коснется его десница первой жертвы, — загадочно ответил странный гость и ушёл, не отведав угощения которое Мезеня перед ним поставил.

И увидел он, как над лесом закружился огромный орёл, раскинув мощные крылья.

— Не иначе как сам Белбог приходил! — воскликнул Мезеня, и упав на колени долго молился, благодаря за совет.

Так и случилось. Померла сиротка и зажили они с Елкой вдвоём…

Вепр и Черномыс сидели на траве и угрюмо молчали, не готовые к разговору.

— Чего молчишь? Сказать нечего? — наконец произнёс Черномыс глянув исподлобья.

— А чего уж тут говорить… — Вепр сорвал травинку и прислонился к сосновому стволу. — Не отпускает меня ощущение, что поиграли нами от души. Как детей малых стравили…

— Впервой я с тобой согласен, — кивнул Черномыс и было видно, что тяжело этот разговор ему давался. — Кто же тогда Лебедь убил? Зачем светлую душу в могилу раньше срока отправил?

— А вот есть теперь у меня догадка, — сказал Вепр. — За своими войнами мы главное пропустили. Зима ведь к нам подбирается… Самые сильные мы среди волхвов и сладить ему с нами не так просто. Не боем он нас взял, а ложью… Да не это обидно, а то, что поверили мы…врагами друг-друга назначили. Не разобравшись…

— Да, я за малым тебя чуть в камень не заточил… — понуро произнёс Черномыс. — Простишь меня?

— Так заточил, подлец, — усмехнулся Вепр и его брат удивлённо посмотрел на него:

— Ты что говоришь такое?

Наслаждаясь реакцией Черномыса, он рассказал все, что приключилось с ним и закончил:

— А я ведь думал, что в будущем Тёмные за мной охотились, а нет… Зима… Через века тварь добраться хотел…

— Ну и дела… — Черномыс ошалело смотрел на брата. — Вот это история…

— Да…хорошую жизнь ты мне устроил.

— Значит все таки я сильней оказался? — хитро сощурился Черномыс и Вепр не выдержав, рассмеялся:

— Ну я же выбрался. Значит — я. Ещё и бабу тебе подсуетил! Из будущего!

Они шутливо задрались, а после Черномыс легко поднялся с земли и сказал, расправляя плечи:

— За бабу тебе конечно спасибо. Уж больно понравилась она мне. Теперь осталось её у Зимы забрать, да рыло ему поганое начистить.

— Проси у бога своего, чтоб живы девки наши были, — мрачно произнёс Вепр. — Иначе я камня на камне не оставлю.

Ёлка почти плакала, изодрав все руки в кровь, но не останавливалась и продолжала рыть мягкую землю. Она несколько раз ложилась под дерево и отдыхала, вытянув трясущиеся руки, а потом вставала и с удвоенным рвением продолжала своё дело. На горизонте забрезжил рассвет и девушка еле успела залезть под густую ель, как ударил ливень с чёрных странных туч нависших над лесом. Хвойные лапы старой ели не пропускали дождь и лёжа на сухой, пахучей подушке из сухих иголок, Елка смотрела на стену из дождя и думала…

Неожиданное озарение, которое свалилось на неё после того, как она причинила боль дедушке, заставило посмотреть на вещи с другой стороны. Страх от того, что она собственной рукой могла убить родного человека, затопил её с такой силой, что она готова была лишить себя жизни, чтобы не ощущать этого обжигающего чувства вины. Никогда она не позволит злу поселиться в душе, править жизнью, даже если это зло в её крови.

Ёлка решительно села и посмотрев на свои израненные руки, полезла обратно в дождь.

— Я сделала гадость — я и помочь могу… — прошептала она и снова принялась рыть мокрую землю.

— Бедная ты бедная моя… — Мезеня подошёл к разрытой могилке и Ёлка вздрогнула от неожиданности.

— Дедушка…

— Все рученьки побила, голубка… Давай, деда поможет.

Старик снял плащ положил его под ёлку и отбросив клюку кряхтя полез в яму.

— Я так тебя люблю, дедушка! — Ёлка заплакала, обнимая его и он улыбнулся:

— Я знаю…знаю…

Через час, мокрые и грязные, дед с внучкой сидели на краю ямы и тяжело дыша разглядывали свою работу.

— Мы с тобой и к обеду не управимся… — задыхаясь сказал Мезеня и вдруг встрепенулся. — Неужто едут сюда!

И действительно, между деревьями показались всадники и вскоре старик узнал в них Вепра и Черномыса, за которыми следовали две дружины.

— Вот это дела… — прошептал он и поднялся навстречу. — Братья вместе…

— Мезеня??? — Вепр спешился и подошёл ближе, яростно глядя на чумазую Ёлку. — И ты тут?

Она стояла опустив голову и сцепив грязные руки, которые предательски дрожали.

— Погоди… Не пыжь на девку, — Мезеня встал между ними. — Она помочь хочет.

— Да?! — рявкнул Вепр. — Помогла уже! Полна пазуха помощи её! Не ты ли под камнем в лесу лежал?!

Ёлка вспыхнула ярким пламенем, а Вепр прошипел:

— Не жжёт кровь дедова руки-то?!

— Хватит! — Мезеня почти взмолился, глядя на рассвирепевшего Вепра. — Прошу тебя! Выслушай!

— Говори, — воин угрюмо смотрел на старика, но тот шагнул в сторону:

— Давай отойдем. Очень уж непростой разговор будет. Зимы касается.

— Брат, пойдём послушаем, — Вепр окинул Мезеню удивленным взглядом. — Чего ты нам рассказать можешь?

Трое мужчин отошли в сторону, а Ёлка заплакала утираясь рукавом и её слёзы оставляли на грязном лице светлые дорожки.

— Что ж ты девка наделала… — Магута поднял её плащ и накинул ей на плечи. — Плачь не плачь, а это теперь с тобой на всю жизнь останется. Дедушка у тебя хороший… Добрый… А ты…

Она зарыдала громче и Магута обнял её, прижимая к широкой груди, давая выплакать стыд вину и все то, что тревожило её душу.

— Что?! — Вепр во все глаза смотрел на Ёлку, а потом повернулся к Мезене. — Ёлка дочь Зимы?!

— Так и есть, — вздохнул старик. — Поэтому ты не серчай на неё… В крови это у девки… Добром с ней нужно, ибо зло в ней ещё большее зло пробуждает. Хорошая она девка, так виной маялась, что чуть руки на себя не наложила. А теперь помочь хочет. Всю ночь могилу матери раскапывала… Чтоб тебе десницу её принесть.

— Не могу я пока простить её, — Вепр нахмурился и старик поник. — Но это от того, что она хотела женщину мою на смерть отдать! Остыну, не волнуйся…

— Да прям таки на смерть! — взъелся Черномыс. — Кто бы тронул её!

— Кто же знал, что ты добрый такой! — язвительно воскликнул Вепр и взгляды братьев снова скрестились, но тут же их лица смягчились и они улыбнулись другу другу.

— Говоришь, десница первой жертвы его убьет? — Черномыс наклонился к старику. — А если это не так? Зима с колдовством да мечом, а мы его рукой мертвеца пугать будем?

Мезеня испуганно приседал, глядя в темные очи Черномыса, а потом вскинулся:

— Мне сам Белбог об этом сказал! А это тебе не шутки, Тёмный!

Прошло полчаса и могила, из которой извлекли руку покойницы, уже имела прежний вид. Воины накидали аккуратный холмик, а Елка воткнула в него букет простеньких цветов, которые нашла в лесу. Вепр и Черномыс засобирались в путь, а Мезеня, приобняв Ёлку с тоской наблюдал за ними.

— Я с вами поеду! — Елка оторвалась от деда и кинулась к Вепру. — Возьмите с собой!

— А ну брысь отсюда! — рявкнул Вепр, но она не сдвинулась с места, уперто глядя на него.

— Не уйду.

— Что ты там забыла?! Смерти ищешь?! — Черномыс схватил её и отволок к Мезене. — С дедом будь! Героиня!