– Еда и питьевая вода – это самые главные ценности на поземе, – продолжал мой спутник, быстро спускаясь по тропинке. – Мы получаем их в обмен на выполненную работу. Получил три карточки, значит, накормлен будешь трижды за день. Меньше сделал – голодаешь. А уж если постарался и подкопил штук хотя бы восемь карточек, то смело можешь купить себе платье или брюки. Не Капрыч, конечно, но все лучше лохмотьев, что на тебе. Позема – место гиблое. Сюда отправляют весь сброд и тех, кто сильно провинился перед зуберами. Это последний шанс не попасть на калыш. Зато, из-за того, что матуляне здесь работают больше, чем те, что в городе, их реже проверяют. Да и к чему проверки, если мы с рассвета и до заката горбатим спины? На три карточки точно заработаешь, надо только зарегистрировать твой квадрус. Надеюсь, у тебя есть квадрус? Тем, у кого нет квадруса на груди, нигде не заработать. Да что там, сразу на калыш заберут, разбираться не станут… Чего молчишь? Есть у тебя квадрус?!

Я слушала мальчишку, и мне хотелось разреветься. Поэтому я выдавила из себя только одну фразу:

– Не знаю.

– Так посмотри. Он должен быть на груди. Прямо по центру, – парнишка ткнул себя пальцем в грудь.Я раздвинула то, что когда-то было одеждой, но кроме посиневшей полупросвечивающей кожи ничего не заметила.

– Кажется, ничего такого нет. Может, ты мне покажешь, как он выглядит?

– Я и рад бы, вот только у меня его тоже нет. Моя семья жила в сопротивлении, сколько я себя помню. Ни у кого из нас не было квадруса. Те, у кого квадрус есть, защищены от звуков габрука, но их жизнь напоминает жизнь рабов. Они не могут идти там, где хотят, жить так, как хотят. Каждое их действие должно быть согласовано с зуберами. У них есть еда и уютные дома, но нет свободы. Я же могу ходить там, где мне вздумается!

Мне было не слишком понятно, что все это значит, но задавать лишние вопросы сейчас просто не было сил. Мы залезли на очень толстый металлический трос и медленно ползли по нему к изрешеченному зданию. Ветер раскачивал нашу «дорогу» и удержаться временами было непросто.

Мой спутник продолжал:

– Бией Олдиш показал мне эту канатную дорогу. Долгое время он кормил меня своей едой, пока мы не придумали, как я могу зарабатывать карточки самостоятельно. Ты держись как следует и поползли быстрее. Лучше не смотри вниз. Упадешь – разобьешься насмерть. Не отставай. Скоро стемнеет…

– Я боюсь высоты.

– Высота – это не цысмызы. Если и упадешь, смерть будет мгновенной, а эти твари тебя не пожалеют – на куски разорвут. Они придут с последним лучом солнца, к их приходу мы должны спрятаться на поземе. Поторопись, у них великолепный нюх и слух. От них, как от габрука, не спастись.

Дальше мы передвигались в тишине. Я вцепилась в жесткий канат руками и ногами, медленно перемещаясь к зданию в клубах пара за своим напарником. Трос иногда раскачивало настолько сильно, что мы останавливались. Было страшно, и чтобы хоть немного отвлечься, я решила познакомиться с мальчишкой.

– Слушай, спасибо за то, что помогаешь. Только мы не познакомились, как тебя зовут?

– Нан. Но ты можешь звать меня Ан. А как зовут тебя?

– Я не помню.

– Плохо, но пока ты не вспомнишь, я буду называть тебя Барбарой. Так звали мою маму. Ты такая же красивая и мне будет приятно ощущать, что она как будто рядом.

Прошло не меньше двадцати минут прежде чем мы, с ободранной на ногах и ладонях кожей, добрались до противоположного конца канатной дорожки и встали на узенький уступ. Оказалось, что вдоль стенки мы должны были пройти еще пару метров и пролезть через потайной лаз. Чтобы попасть в эту небольшую дверцу, пришлось встать на колени, а это было крайне опасно.

К моему огромному облегчению мы оказались внутри. Меня трясло от пережитого страха и голода.

Нан закрыл дверь на огромный засов и побрызгал чем-то отвратительно пахнущим во все щели. Затем открыл небольшое окошко и побрызгал этим же вонючим составом уступ, по которому мы ползли, часть каната, створки окна. Окошко он так же плотно закрыл. Затем он приоткрыл малюсенькое круглое отверстие, напоминавшее глазок и подозвал меня.

– Смотри, цысмызы уже пришли. Мы вовремя. Мало кто может похвастаться, что видел цысмыза живым близко и остался при этом целым и невредимым. Смотри, только не бойся, ты в безопасности. Цысмызы чувствуют запах страха и неотступно следуют за тем, кто боится. Они, конечно, крупные, чтобы передвигаться, как мы, по канату, но лучше их не нервировать. Однажды парочка цысмызов дошли прямо до окна и хотели выломать стену. Хорошо, что в тот день ветер был сильным. Оба свалились в карьер.

Я приложила глаз к отверстию. На противоположной стороне каната, метрах в двадцати от нас, стоял огромный в три моих роста зверь. Черная всклоченная мохнатая шкура существа постепенно сливалась с погружающимися в сумрак кустами.

Цысмызы были непропорциональными. У них была огромная голова в форме кабачка, узкое суховатое тело, плотно стоявшее на земле на четырех толстых, раздвоенных у земли лапах. Спины цысмызов были изогнуты вверх и от этого они немного напоминали борзых. Когда звери поворачивались к нам мордой, то выгляделиони как черные яйца с двумя красными глазами. Иногда тут и там в шерсти мелькал ярко-красный язык. Понять, каковы размеры его пасти, было сложно.Однако было очевидно, что в разинутую пасть точно войдет все мое щуплое тельце. От этой мысли стало не по себе.

Зверь напряженно обнюхивал то место, где еще несколько минут назад стояли мы. Цысмыз нервничал, перебегал туда-сюда. Он чувствовал меня или мой страх, несмотря на то, что я находилась в двух десятках метров от него. Я не стала испытывать судьбу и прикрыла глазок. Теперь слова Нана стали понятнее – после встречи с таким чудовищем вряд ли кто-то сможет остаться в живых.

– Скажи, Ан, а зуберы как выглядят? И что это такое – калыш? Почему его надо бояться?

– Калыш – это тюрьма, особая. Туда отвозят лишь тех, у кого нет квадруса, кто не хочет работать на зуберов и перестал им подчиняться. Говорят, там над матулянами ставят опыты и отправляют на смертельно опасные работы. Может, это правда. Оттуда еще никто не возвращался. Когда зуберы только захватили власть, первые пленники калыша успели отправить весточки. Лишь несколько писем. Из них мы узнали, насколько зуберы жестоки.

Они выпытывали, где прячутся непокорные матуляне сопротивления, а потом уничтожали всех. Никому не удавалось сбежать. Матуляне – народмирный, мы не смогли оказать сопротивления захватчикам и сейчас они контролируют нашу страну. Нам приходится подчиняться им.

Тот, кто не хочет попасть на калыш, выполняет все требования зуберов. А зуберы для контроля над матулянами придумали квадрусы. Этот прибор рассказывает все о своем владельце: кто куда ходил,кто что говорил, что ел и пил, у кого что болит, кто с кем дружит, кто сколько зарабатывает, как тратит карточки и что делает в свободное время. Все они знают. И пока матулянин в состоянии зарабатывать карточки, он будет жить. Стоит серьезно заболеть или остаться без карточек по другой причине,приходят зуберы. Они уводят всех, у кого нет карточек и чей квадрус окрасился в красный. Мы для них бесплатная рабочая сила, выполняем самую грязную работу. Как только матулянин перестает быть полезным, его уничтожают. Зуберы нас не уничтожают только из-за страха.

– То есть?! Они боятся матулян?

– Нет. Они нуждаются в страхе. Тысячи матулян, напуганные калышем, цысмызами, трясущиеся за свои жизни и жизни своих близких, продуцируют огромное количество страха. А зуберы его собирают. Олдиш рассказывал, что есть специальная установка по сбору страха. Что они с ним делают, мы не знаем. Поняли только то, что они нуждаются в страхах.Как только матуляне привыкают к определенным обстоятельствам и меньше боятся, зуберы приезжают на габруке. Вводят новые правила, увозят на калыш некоторых матулян, запугивают, заставляют еще больше работать. Так до тех пор, пока уровень страха не повышается…