— Ты же понимаешь, что он через пару часов очнется уже окончательно? — фыркнул Чонгук, который всё это время прикидывался молчаливой тенью И Со, с осторожным любопытством наблюдая за ней. — Почему бы тебе не пойти к Хосоку или к Юнги, который ищет способ привести первого в порядок?

— Почему бы тебе не последовать своему же совету? — с неприкрытой злобой парировала ведьма.

— Я не маг, мои способности там бесполезны. Разве что могу сказать, какое настроение у наших пленников, но подозреваю, что Юнги это и без меня понятно.

«Я тоже не хочу больше быть ведьмой», — застревает поперек горла у девушки, вынуждая её до боли прикусить губу. Тлеющий внутри страх проглотить не проще, чем протиснутую в глотку гранату с выдернутой чекой. Ей страшно, и она спряталась. Забилась в норку к тому, кто просто физически не способен на осуждение, а ещё не заинтересован вытаскивать её наружу, самому бы в сознание вернуться. С Тэёном всегда было так — он принимал всё и удачно деформировался под обстоятельства.

— Уходи, — устало выдохнула И Со, растирая пальцами веки, — я не в настроении разговаривать, а ещё я имею право на отдых.

— Хрена с два, — вздернулся с кресла Чонгук. — Ты — Принцесса Двора Порядка, которая наворотила целую кучу дерьма, пытаясь решить даже не свои проблемы. Так что, будь добра, соберись, возьми лопату и начинай разгребать со всеми. Отдохнешь потом.

Только вот И Со и без этого была, как часовая бомба с тикающим обратным отсчетом, а теперь и вовсе готова взорваться. Она уперлась ладонями в кресло, отсчитывая про себя до десяти, как советуют делать все человеческие психологи в стрессовой ситуации, и произнесла твердым голосом:

— Проваливай, Чонгук, ибо если ты со своими инкубовскими способностями не можешь понять, что мне не до мотивационных речей, то тебе тут делать нечего. Я спущусь, когда он проснется.

«А я смогу подняться», — осталось невысказанной мыслью и осело внутри ведьмы тонкой пленкой надежды на то, что хоть один из её близких снова откроет глаза.

***

Раньше он её представлял как что-то липкое, впаянное в кожу, что никак не удавалось подцепить, а содрать можно было только рывком, обнажая мясо. Это не слишком беспокоило — его в принципе никогда не беспокоила боль, — и даже обнадеживало: один раз прикладываешь сознательное усилие и просто ждешь, пока свежая кровоточащая полоса зарастёт.

Горизонты собственной наивности, кажется, только расширялись год от года. Юнги был готов рассмеяться. Думал, что справится. Правда верил, что всё будет так просто.

Убить Такаги Йошико оказалось непосильной задачей и в первый раз, и тем более во второй. И дело было вовсе не в сочувствии, как пятьсот с лишним лет назад, сейчас вопрос стоял скорее в том, как бы поинтереснее убить её, чтобы она точно не вернулась бесплотным духом к нему. Йоши для Мин Юнги сродни злокачественной опухоли в терминальной стадии, которую из себя невозможно выкорчевать, она просто остается с тобой, пока ты не сдохнешь. Сплошное напоминание о том, каким он может быть и к чему это приводит. Можно было бы себя ненавидеть, безуспешно налегать на экспериментальную медицину, накинуть себе петлю на шею, а можно закрыть глаза и медитировать, надеясь, что сила воли и позитивный настрой повлияют на положительный прогноз. На самом деле, можно было бы много чего.

А вот вылечиться — вылечиться нельзя.

Юнги прикрыл глаза и надавил рукой посильнее, ощупывая пальцами сплетение чужих нервов и острую грань позвоночника. Всхлип смешанный с хрипом и бульканьем, пятно крови ему на плечо, тонкие девичьи пальцы оставляли зазубрины сквозь толстовку и куртку. Юнги терпел, дыша через нос и борясь с желанием оторвать руку, откатить время назад и не делать этого. Только рука с костью уже вырвалась наружу, оставляя Йоши без опоры. Тело приглушенно стукнулось о землю. Она смотрела на него остекленевшим взглядом, пока он, наконец, не прикрыл ей веки, оставляя на коже красные следы крови.

Открывая следующим утром глаза, Юнги всё равно видел и чувствовал тот самый остекленевший взгляд Йошико. Сознание было заперто в плотное кольцо дыма, он действовал на автомате: пятиминутка с Ютой и Джехёном, переговоры с Чону, чтобы решить, как быть с Хосоком, приставить к И Со Чонгука, пока Тэён не очнется, и попытаться поговорить с Тэилем — отличный план, хороший, просто десять из десяти. Жаль только, что Юнги ни черта не осознавал и не понимал, пропуская происходящее мимо себя.

— Выдохни, — изрек Юта с непроницаемым лицом. — У нас не так уж и много времени, поэтому настоятельно рекомендую выдохнуть и вернуться в этот мир. И Со сейчас может рассчитывать только на тебя, поэтому не проваливайся на дно озера самокопания, а помоги ей — спаси Хосока.

Юнги начал понимать, о чем ему говорит вампир, отойдя в сторону; выхватывал отдельные слова с задержкой в секунду-другую, распознавая принцип, по которому те складывались в предложения. Имена неприятно цепляли, подогревали и без того не затихшую ярость, которая из рассеянного общего чувства собиралась в концентрированное желание оторвать кому-нибудь голову и презентовать дорогим людям в коробочке с ленточкой. Юнги догадывался, что ни И Со, ни тем более Хосоку такие подарки нафиг не всрались.

Он молча кивнул вампиру и вернулся обратно в подвал, где прямо под потолком в магической ловушке барахтались Мун Тэиль и Ли Минхён, а под ними на полу раскинулось уже посиневшее тело Йошико. Юнги зафиксировал сигарету между зубов и взмахнул рукой, приводя пленников в чувства с помощью магии. Он резко сжал пальцы в кулак, отправляя в них боевое заклинание, и над головой растекся скрип чужой боли. У них действительно не было времени.

— Я знаю, что кинжал заколдовал один из вас, поэтому лучше бы вам сказать, кто это сделал и что за заклинание вы использовали, — выдыхая никотиновое облако, обратился к ним Юнги. — Я также знаю, что вы оба по-своему её любили, так что буду щедр: расскажите все, и я позволю вам похоронить Йошико со всеми почестями и даже рядом с её родителями.

С первого раза, естественно, никто согласием ему не ответил, впрочем как и со второго, и с третьего. На четвертый заход Марк окропил кровью скулу своей глубоко мертвой подруги и ощетинил пасть в улыбке, злобно харкаясь красной слюной. Юнги устало вздохнул и стряхнул искристый пепел до того сильно, что уголек отлетел аккурат в раскрытую пасть хаосита. Специально? Возможно. Отпустило? Немного.

— Согласен, — булькнул вдруг Тэиль. — Одно условие: мы действительно полетим в Японию и похороним её в семейном колумбарии, а уже после нашу судьбу решит И Со — не ты.

— Договорились.

— Проклятие снять можно с помощью очищения крови, — и лицо у Юнги исказилось в гримасе недовольства, а вот у Муна наоборот расправилось и растянулось в улыбке.

Ритуал очищения крови работал на двух важных вещах: сила мага, проводящего ритуал, должна быть не меньше второго уровня; кровь очистить можно было только с помощью капли крови живого врага, что проклял. Логическая цепочка замыкалась на одном существенном проебе: Юнги убил врага, который проклял Хосока.

— Чего кислый такой? — гаркнул довольный Минхён. — Надеюсь вход на похороны регента Двора Порядка будет открыт всем желающим.

Юнги в последний раз затянулся сигаретой и щелчком отправил окурок в воздух, разглядывая, как по незатейливой кривой он пилотирует прямиком в скулу Марка. Мелочь, а приятно. Инквизитор дернул подбородком, отдавая молчаливый приказ Накамоте, и тот послушно поднял тело Йоши, утаскивая его на поверхность.

***

Тэён пришел в себя ближе к ночи, обнаружив у своей постели скрючившуюся в кресле И Со. Пару секунд ушло на то, чтобы проморгаться и прислушаться к происходящему за пределами комнаты: шум, гам и магическая энергия, давящая на плечи, — Юнги колдовал.

— Почему ты здесь? — Тэён спросил громко, требовательно и в лоб, не стесняясь того, что разбудил девушку.

— Беспокоилась, переживала, места себе не находила — выбирай любое.