Кто знает, может, всё дело было в И Со, которая смотрела на них теперь, как на предателей, а может быть, дело было в желание не подвести, не разочаровать ещё больше единственного родного человека. Одно было известно: Чимин больше не отводил взгляда. Смотрел, пытался считывать чужие эмоции, замечая, как рука Юты ложилась на плечо друга, как Чону поджимал губы, явно о чем-то догадываясь, но больше злясь на чужую близость.
— Может, уже расскажете? Либо вы сами это сделаете, либо мы найдем нужную нам информацию без вашей помощи. Как думаете, какой вариант выбрала бы Принцесса? — Чимину не хотелось манипулировать именем И Со, ведь знал же, что она стала слабым местом, если не всех вампиров, то Накамото Юты точно. Он к ведьме прикипел, оберегал её и заботился также, как и Чимин.
— Чимин прав, Доён-а, расскажи им, — пальцы сильнее сжали мужское плечо, в ответ получая короткий кивок.
— Это магия моей семьи, — вздохнул Доён. — Это древняя смесь белой и темной магии, которая по задумке моего отца должна была вернуть Иным былую силу.
— Ты имеешь в виду, что твой отец создавал, так называемых, гибридов? — скептицизм сочился из Хосока в разные стороны. — Как, вообще, возможно смешать темную и белую магию? Есть либо одно, либо другое.
— Ты уверен? Думаешь в начале всего Иные делили магию на виды? Думаешь, раньше кто-то задумывался о белом и черном, правильном и неправильном? Глупости, — фыркнул вампир. — Раньше даже сами Иные не делились на расы.
— Глупости — это то, что ты говоришь. Детские сказки на ночь, что когда-то Иные были настолько сильны, что сочетали в себе силы всех четырёх рас.
— Позвоним Тэёну, который родился на стыке этих времен, и спросим у него? — парировал Юта, призывая Хосока умерить свой пыл и дослушать историю до конца.
— Во-первых, делал он это не один, а вместе с моим старшим братом, когда очередь дошла и до меня — я сбежал, — кадык скользил вверх-вниз, Доён сглатывал комок прошлого, что Чимину казалось совсем чуть-чуть забавным. Нет, он не расист, но всё-таки была в этом какая-то ирония, когда со всех сторон мертвый человек глотал то, что у него уже множество веков не вырабатывалось — слюну. — Во-вторых, в то время ещё оставались источники, включающие в себя разную магию, в том числе семейную, которая очень часто была «серой». Тогда существовал, так называемый, круг Детей Сидхи*, которые только и делали, что пытались вернуть себе хотя бы часть утерянных сил. Им неважно было, сколько людей или Иных погибнет в процессе их жутких экспериментов, важен был только результат. Сначала они пытались обратить обычных людей в Иных, проверяя свою теорию, а уже после переходили к скрещиванию.
— Ладно, — вздохнул шумно Хосок, у которого, судя по дрожащим пальцам, нервная система не просто дышала на ладан, она обещала вот-вот отъехать насовсем. — Мы поняли, что твоя семья состояла в очень увлекательном кружке. Лучше скажи, процесс обратимый?
— Теоретически — да.
— А практически? — гаркнул недовольно Чон-старший, вызывая у Чимина непроизвольную улыбку.
— Практически — зависит от их выносливости, если она у них высокая, то выдержат, а если нет, то увы и ах.
— Кем они будут в конце? — спокойно поинтересовался Юта.
— Должны стать вампирами, но иногда ритуал срабатывал таким образом, что они превращались в гибридов, но сохраняли при этом собственную личность.
— Почему же тогда мы не знаем о таких Иных? — уточнил перевертыш, который прекрасно понимал, что выводы такие Доён делал явно не из теории.
— Потому что Тэён убил их.
— Может, уже приступим? Что нужно для ритуала? — снова нетерпеливо дернулся вперед Хосок.
Они потратили весь день на поиски нужных ингредиентов, на связь с И Со, чтобы поставить ведьму в известность о всех возможных последствиях, а также на сам ритуал. Хосок и Чону оказались в центре круга, заполненного различными знаками, чашами с солью, мукой, землей и разного рода зельями. Стоило магам начать читать заклинание, как лабораторию охватил полыхающий синим пламенем огонь. В помещении воздух становился густым и почти осязаемым, предметы взлетали к потолку от поднявшегося вихря магической энергии. Чимин открыл было рот для вдоха, но тут же задохнулся и принялся закашливаться, давясь чужой силой. Едва живой материал экспериментов Тэиля рычал, выгибался, ломая собственные кости, истекал кровью под действием ритуала. Из их глаз сочилась черная жидкость, под кожей отчетливо виднелось движение по сосудам, будто окружающая картинка и без этого не была пугающей.
Чимин терялся в пространстве и времени, перед глазами всё плыло и превращалось в цветастое пятно. Он не знал, сколько они провели времени вот так, мог лишь чувствовать, как вязнет всё глубже и глубже, а через плотную завесу магии просачивался истошный вопль боли. Кажется, кто-то умирал, и Чимин мог только надеяться, что это был не он сам, потому что ему тоже больно: голод в венах стучал, боль сдавливала виски, желая проломить черепушку, словно она какой-то арбуз.
— Всё закончилось, — холодная и влажная ладонь легла на его загривок, пытаясь вытащить его со дна. — Уже всё, открывай глаза.
У Хосока к лицу была приклеена усталая улыбка, а за его спиной тяжелым мешком на пол оседал Чону. На металлических столах, на которых ещё какое-то время назад лежали недо-вампиры, была куча раскрученного мяса и паренек, едва ли сейчас смахивающий даже на подобие человека. Чимину хотелось закрыть глаза и очутиться где-нибудь не здесь, потому что он вдруг отчетливо ощутил, как сильно он устал.
***
За пять дней до встречи с Йошико
Тэён морщился недовольно, затягиваясь безвкусной сигаретой, и всё хотел спрятаться куда-нибудь, оттого и сворачивался весь на переднем сидение. Правда, был один очень важный факт, против которого не попрешь — источник его бед находился на водительском сидение и униматься явно не планировал. Шу Харим — глава пусанского филиала законников — была девушкой, мягко говоря, шумной. Болтала много и ни о чем, сыпала разного рода шутками, приправляла бессмысленными вопросами в стиле «как вам погода?», а сверху вишенкой на торте укладывала всё это писклявым: «А вы что думаете, Тэён-ши?». Он ничего не думал — не хотел, потому что все мысли вели обратно в особняк, где осталась нестабильная И Со и ещё более нестабильный Юнги. Они там, очевидно, не пирожные пекли, и от этого в груди у Тэёна неприятно гудело… или это от бестолковой болтовни Харим?
Когда Читтапон зацепился за любимую тему редких безделушек, то вампир с силой зажмурился и принялся молиться о том, чтобы: а) телепортироваться отсюда куда угодно; б) провалиться под землю; в) вылететь на встречную полосу под колеса какого-нибудь грузовика. Его бы устроил любой вариант из трех, но в идеале, конечно, четвертый, где он не проигрывал Юнги в камень-ножницы-бумага и не был вынужден терпеть вот это вот всё.
На самом деле, они уже почти всё необходимое для ритуала высвобождения достали, остался последний ингредиент — пироп**. Камень, который ныне стал драгоценной редкостью и который должен был во время ритуала подпитать силу Гань Цзяна и И Со. Пироп всегда был ценным из-за своего отличительного темно-красного цвета, и — вот же удача-то какая! — один такой камушек завалялся у семьи Шу Харим. Все-таки были у этой девчонки и положительные стороны, правда, все они тут же перекрывались, стоило ей открыть свой рот и:
— А вы что думаете, Тэён-ши?
«Что твоя голова слишком быстро и красиво слетит, если я правильно рассчитаю силу размаха», — думал Тэён-ши.
«Что изобретатель кляпа очевидно был знаком с тобой, кстати, когда ты родилась?», — думал Тэён-ши.
«Что быть раздавленным грузовиком не такая уж и плохая идея, как минимум, не придется больше ни о чем думать».
— М-м? — протянул вампир, даже не стараясь воскресить в памяти чужой диалог, потому что ему было плевать. Ли Тэён, вообще-то, человек не прихотливый и не занудный, может, именно поэтому сейчас он хотел простого, человеческого — чтобы от него отъебались.
