— Руки сразу отдашь или отрубить их через пять минут? — запыхавшись, сквозь пелену желания чеканила И Со, слизывая с губ сожаление о так и не случившемся.

— Как пожелаешь, — он руки вытянул вперед, а сам взглядом её исследовал, не скрывая такого же сбитого дыхания и ходящей ходуном грудной клетки. Она видела — знала — он ей не только руки свои готов был отдать, но и всё остальное, даже то, чего она не просила.

— Обойдусь, — фыркнула ведьма, поднимаясь на ноги и уходя в дом (читать: позорно сбегая).

И непонятно было, то ли И Со от рук его отказалась, то ли от неподъемной ноши, что шла с ним в придачу. Она одно понимала точно: такого честного, распаленного желанием Юнги она не вывозила.

***

Мин Юнги откровенно не понимал зачем его вытащили так рано из кровати, чтобы проводить Тэёна с Читтапоном и главой филиала Двора Порядка в рабочую командировку за нужными ингредиентами для ритуала. Ощущения, конечно, от всей этой церемонии прощания, будто родители уезжают из дома и оставляют своих непутевых детей одних. Традиционное начало американской комедии про подростков: секс, дешевое пиво и разрушенный дом — опционально с трупом, если жанр кино позволял.

Юнги кивнул Тэёну и скрылся в недрах особняка, чтобы поскорее добраться до кофемашины и нажать заветную кнопочку. Его прошило внезапным открытием, когда кофейная жидкость выливалась в стакан, а он докурил сигарету примерно до середины — они остались одни. Он и И Со в закрытом помещении, пусть тут и квадратных метров хватало на маленькую страну, но сам факт! Внутри приятно заскреблось предвкушение. Он облизнул пересохшие губы и ощетинился в довольной улыбке.

— Даже не мечтай, — фыркнула И Со, которая, видимо, прочла его мысли.

— Боишься? — парировал Юнги, ни капли не смутившись.

— Нет, но ты слишком громко думаешь — раздражает, — с нечитаемым лицом произнесла девушка и подцепила кружку с горячим кофе, двигаясь в сторону выхода и бросая громко: — Себе новый сделаешь, этот мой по праву должности.

И он мог бы возразить, напомнить, что Независимые Инквизиторы стоят над Принцами и Принцессами, но кого он обманывал? Он давно уже валялся в её ногах и отдал бы ей не только кружку, но и сердце, и почку, и власть свою, и силу, и мир, а она бы обязательно унесла, хоть и боялась что не. Лучше пусть боится, а то даже страшно представить, как у него будет выкручивать кости, когда И Со полностью осознает всю власть над ним.

Он так и не сделал себе кофе, обошелся второй сигаретой и бутылкой воды. Проснулся и слава богу. Тренировка в этот раз у них была хоть и спокойная, но очень энергозатратная. И Со привыкала к его выпадам, подстраивалась под ритм, но продолжала огребать, сдирая кожу на локтях и коленях, а синяки на её теле вполне себе смахивали на радугу пятилетнего ребенка — синий, желтый, зеленый, красный, чем свежее, тем ярче. Они успокоились только к вечеру, выдохлись настолько, что даже в душ приходилось ползти, говорить, а тем более плеваться ядом, сил не было.

Юнги нашел И Со спустя минут сорок на кухне. Она сидела на высоком табурете, сгорбившаяся в майке и с влажными волосами, одной рукой мазала лиловый синяк, другой цепляла ложкой рис, а параллельно говорила по видеосвязи с Ютой. Всё сама. Самостоятельная Принцесса, просто десять из десяти. И нет бы помощи попросила, Читтапону же разрешала намазывать все ссадины, а тут уперлась и пытается теперь ему свою мультизадачность продемонстрировать. И Юнги бы её встряхнуть, рыкнуть, но была в этом какая-то особая услада для глаз: тонкие пальцы, увитые кольцами, скользили по острой лопатке, втирая в белоснежную кожу мазь, а вода с волос впитывалась в ткань майки, демонстрируя полное отсутствие лифчика. Если бы кто-то когда-нибудь у него спросил, какие существует стандарты для красоты, он бы легко ответил — И Со, вся и в любой момент своей жизни.

Наконец, заметив его, девушка свернула разговор с Накамотой и отодвинула тарелку с едой, разворачиваясь к нему лицом.

— Есть будешь?

— Нет, — мотнул мокрой макушкой Юнги, а она только пожала плечами и отвернулась обратно, чтобы в этот раз упереться в электронную почту, пока рука наощупь доносила ложку с едой ко рту. Смешная и милая, а сердце у Юнги от такой И Со пропустило несколько ударов.

Он уселся за стол, так, чтобы лицом напротив девушки, а прохладный воздух из раскрытой двери на веранду аккурат обвивал его лодыжки. Юнги закурил, жадно разглядывая сквозь дымку сосредоточенное лицо И Со. Ему нравилась она такая: решительная, серьезная, с холодной головой и вся в работе. Он ей завидовал, потому что с её появлением в его жизни, Юнги потерял покой, решительность и холодную голову. Теперь каждый свой шаг он обдумывал с поправкой на неё и её реакцию, потому что чувствовал, что ступал по тонкому льду. Только вот его это не спасло, он все равно с разбегу прыгнул под лед, падая на большую глубину добровольно.

— Ты смотришь, — буркнула ведьма, щелкая клавишами.

— И?

— Это отвлекает.

— Извини?

— Звучит не очень-то искренне, — и она совершенно неожиданно хмыкнула по-доброму, будто и не было у них этой холодной-горячей войны. У Юнги свело скулы.

— Может, потому что так и есть? — и улыбнулся ей деснами, когда она сначала выглянула из-за ноутбука, а потом и вовсе прикрыла его.

— Перемирие?

— Перемирие.

— Только на этот вечер и без телесных домогательств, — предупреждающе вскинула указательный палец девушка.

— Это кто кого тут ещё домогается, — Юнги изобразил максимальную обиду, для точности даже схватился за грудь, только это всё равно не помешало им одновременно рассмеяться.

Когда смех на кухне стих, а на столе появилась бутылка с вином, пепельница заполнилась почти на треть, Юнги вдруг поймал себя на давно ему чужеродном чувстве уюта. Ему было уютно, и это было связано с И Со. Он давно уже понял, всё, что шло со знаком плюс, так или иначе было связано с ней. Может именно поэтому он не мог расцепить свои пальцы и отпустить её? Знал же, чувствовал пятой точкой, что ей будет лучше вдалеке от него, Тэён её точно защитит и будет любить её той самой правильной любовью. Но! Юнги не мог, она нужна была ему как воздух.

Он в ней весь мир нашел. Тысячелетие слонялся по миру, воевал на поле и за кулисами, манипулировал, убивал, завоевывал, брал своё и понял — не нужно. Всё, что ему было нужно, чтобы она, вот так, сгорбившись, сидела у него в квартире, мазала плечи, цепляла ложкой рис и наезжала на него шутливо или не очень. Он всё готов отдать за это, любое оружие сложить, от титула отказаться, лишь бы она смеялась также открыто ему.

— Юнги-я, — вдруг совершенно серьезно и трезво окликнула его И Со. — Ты ведь правда мне поможешь? В том смысле, что ты сейчас, вроде как, помогаешь, но я же знаю, что в ключевой момент ты можешь оставить меня за бортом, если посчитаешь ситуацию слишком опасной.

Юнги завис.

Он с самого начала понимал, что она сильнее их всех вместе взятых. Жизнь её без остановки мотала, ломала, нагибала, а И Со продолжала отстраивать себя, уплотняла свой металлический корпус и становилась только сильнее. А теперь вот сомневалась в себе из-за него. Только Юнги в ней ни на секунду не сомневался, он в неё поверил давно, просто себе не хотел признаваться, потому что тогда бы пришлось её отпустить со словами «лети, птичка, покорять мир». Он струсил, решил, что обязательно потеряет её, если она обретет и прочувствует самостоятельность и свою силу.

— Правда, — выдавил он хрипло, горло саднило чувством вины. — И Со, послушай меня, я не хотел. Не хотел, чтобы ты сомневалась в себе и своей силе из-за меня… черт, да из-за кого бы там ни было.

Он психанул, сорвался и наплевал на главное правило их перемирия. Подорвался к ней, врезаясь между её ног и обнимая лицо ладонями, заглянул в её глаза.

— Ты самая сильная, сильнее меня. Морально точно, а физически ты просто ещё не раскрыла весь свой запас, но я помогу, потому что виноват страшно перед тобой и буду до конца жизни извиняться за это, — хриплым шепотом, оглаживая скулу большим пальцем. — И Со, я верю тебе и в тебя, понимаешь? — она кивнула, а он заметил собравшуюся в уголках глаз влагу. — Так что заруби себе на носу, что ты не имеешь права сомневаться в себе или в своих действиях, а ещё во мне. Потому что я до конца с тобой, верю полностью, люблю безоговорочно, — губами собрал соленую влагу, на кончике языка раскатывая её, чтобы отравиться. — Даже после последнего вздоха, я все равно буду.