— Ну и катитесь на хер спасать мир, господин Великий Инквизитор, — она вкладывала в слова всю злость и обиду, оставляя себе только боль, и мечтала не разрыдаться прям тут, потому что глаза уже предательски щипало, а горло саднило.

Она вылетела первая из комнаты, звонко хлопая дверью, совсем не понимая, что у Юнги в этот момент с таким же звонким хлопком стукнуло сердце.

***

Юнги стоял в опустевшей комнате, чувствуя, как его придавливает отголосками утреннего разговора по телефону и свежего диалога тут. Он знал, что будет сложно и трудно, но не представлял, что будет настолько. Казалось, что он убивал не сам себя, а её. Перед глазами постоянно возникали её глаза — большие, полные слез, обиды и непонимания. Он как мог шифровал в слова, в интонации, в движения, в сигналы: «не верь», «дождись, как я ждал тебя», «прости».

Из соседней комнаты доносились тихие перешептывания и более громкие слова Тэёна, который пытался что-то сказать И Со, заставляя её прийти в себя. Юнги хотелось рвануть с места, распахнуть двери, влететь в неё и обнимать-обнимать-обнимать до бесконечности, вымаливая прощение.

Он мог бы ей все рассказать, и она бы сломя голову понеслась ему помогать — спасать. Нет, ему не было страшно от угроз Йошико, просто это действительно было только между ними. Впутывать сюда И Со было бы совершенно неправильно, опасно и эгоистично, а она бы обязательно впуталась, потому что у неё это в генетическом коде заложено — помогать до последнего вздоха своим близким. За это он в общем-то её и любил, поэтому и дистанцировался от неё на время.

В конце концов, он ведь две сотни лет как-то смог быть на расстоянии и не влезать в её жизнь, дожидаясь нужного момента, сейчас тоже сможет. Сможет ли она? Юнги верил в неё, верил ей.

Надеялся.

Поэтому он так легко и без задней мысли распахнул дверь, совсем не ожидая наткнуться на пороге на «подарочек».

***

Планировка их дома сыграла Тэёну на руку: они с И Со стояли в маленькой проходной комнате между кабинетом, в котором был Юнги, и гостиной, дверь в которую была распахнута и гости из Двора Хаоса могли лицезреть весь спектакль. Всё шло четко по плану, нужно было лишь, чтобы Юнги вышел в нужный момент и верно считал эмоции, а потом они с ним сравняют свои наблюдения. Потому что у Тэёна уже был вариант, за чьей маской могла прятаться Йошико, но Мин все-таки знал девушку и её повадки лучше.

Тэён не пытался успокоить И Со, он просто слушал и смотрел, как она наворачивала круги по комнате. Лишь иногда он бросал что-то в стиле: «И Со, ну не первый и не последний же, в конце-то концов, ты же Принцесса». Она вообще не реагировала, только отмахивалась и выглядела совсем странно для той, кого только что бросили. То ли не любила Юнги совсем, то ли так сильно любила, что вычислила весь его спектакль ещё в первом акте. Единственное, что он точно считал из эмоций ведьмы — злость. Она злилась и заламывала руки от желания уколоть Юнги в ответ.

Тэён хотел откинуть голову к потолку и воскликнуть: «Господи, неужели ты и правда существуешь?». Пазл продолжал складываться.

— Чего ты хочешь, И Со, скажи мне и я постараюсь это сделать, — спокойно спрашивает Тэён.

Она тормозит напротив, смотрит не мигая, а потом решительно отвечает:

— Хочу сделать ему также больно. Ты разве можешь это сделать?

— Могу, — без раздумий отвечает Тэён, боковым зрением отмечая как ручка кабинета, где был заперт Юнги, начинает двигаться. Он тихо добавляет: — Доверься мне и прости, если что.

Ему требуется одна секунда и вампирская скорость, чтобы рвануть к ней, обхватить лицо своими руками и припасть к её губам. Жадно, гадко пользуясь эффектом неожиданности, врывается языком в её рот, исследуя его и запоминая на вкус. Вот уж такие вещи он мог ещё чувствовать, и И Со была удивительно сладкой. Хотелось вот так вот её целовать-целовать-целовать. Она громко выдохнула ему в рот, ладошками уперлась в плечи и старалась оттолкнуть, но разве ж возможно сдвинуть самого старшего вампира? Он стоит скалой, руку только перемещает на её затылок, вжимая в себя и ещё больше углубляя поцелуй.

Жадничает, пользуется моментом, запоминает, узнает на вкус. Исполняет свое отчаянное желание, которое начало долбиться в нем то ли с их первой встречи в переулке, где он совершил ритуальное убийство, то ли в другом переулке, когда она принеслась на его зов в шелковой юбке и на высоченных каблуках.

Он глаза открывает, чтобы увидеть, как Юнги застрял на пороге кабинета с каменным выражением на лице. Губы непроизвольно растягиваются в ухмылку. Он затылком чует, как за ними внимательно наблюдают из гостиной.

Пазл сложился, защелкнулся.

Высшие силы точно существуют, а желание Тэёна сбылось.

Он прерывает, наконец, поцелуй, И Со жадно глотает воздух и совсем не больно бьет его в ключицу кулачком. Раз-два-три. До неё доходит всё и она оборачивается, спотыкаясь об Юнги за спиной, который всё это видел.

В конце концов, она ведь сама захотела сделать ему больно, не понимая, что Юнги и без её помощи сам на отлично справлялся с этой задачей. Столько веков живет, а все никак не может высечь себе за самое важное правило: «бойся своих желаний».

***

Йошико, скрытая под маской Чхве Суён, виляющей походкой выходила из вампирского гнезда Ли Тэёна. Настроение у неё было, мягко говоря, приподнятое, что не удивительно, учитывая то, что она и весь совет хаоситского Двора стали свидетелями того, как Великий Инквизитор расправляется с надоевшими ему пассиями. Как ни старалась, но не могла сдержать внутреннего ликования.

Да, Юнги это сделал под давлением, но Принцесса-то об этом не знала! Её неподдельная реакция была лишним тому доказательством, а после всего, словно вишенка на торте — внезапный и жадный поцелуй Тэёна с И Со, который лицезрел Юнги. Вот уж чья гримаса невысказанной боли была действительно наградой для Йоши.

Тэхёну даже пришлось поспешно распустить свою свиту, сославшись на то, что ему нужно лично переговорить обо всем с Принцессой и Тэёном. Подле хаоситского Принца остался всегда верный пёс — вопрос только в том: кому? — Пак Чимин.

Йоши и её ликование выбрались на улицу, жадно глотая свежий воздух и прикрывая глаза от наслаждения. Как вдруг её резко схватили за локоть и потянули на себя, вжимая предплечьем в каменную кладку высокого забора. Она распахнула веки, когда почувствовала на шее холодное прикосновение лезвия.

— Юнги-я, — лукавая улыбка тут же заиграла на губах, пальцами едва касаясь провела по коже мужской шеи, ровно в том месте, где красовалась её отметина. — Рада видеть, что ты ещё не самоубился от ревности. Все-таки Тэён такой горячий мужчина, — она нарочно облизнула пересохшие губы, дразня мага. — Я даже на секунду захотела оказаться на месте И Со, но потом вспомнила, что мне нравятся злобные гоблины.

Юнги пропускает мимо ушей все её слова и это злит неимоверно. Хочется дернуть его за рукав и захныкать, чтобы он уже наконец обратил на неё внимание. В конце концов, она ведь так старалась, так готовилась, а он… бесчувственный злой гоблин.

Ей хотелось взреветь от несправедливости, а потом точечными ударами клинка впиваться в плоть Юнги, выкрикивая прочно засевшее «почему она?». Почему с И Со он так добр, ласков и заботлив, а для неё у него только равнодушие и презрение. Почему даже после всего, что она для него сделала, что она ему простила — ладно, почти простила — он всё ещё был к ней равнодушен, а к какой-то девчонке — нет. Почему? Что в И Со было такого особенного, что все так яростно спешили ей на помощь, а Юнги возглавлял спасательный отряд.

— Надеюсь, теперь ты сдержишь свое слово, — хрипит маг, — и оставишь её в покое.

— Я играю честно, — сухо отпечатывает слова Йоши. — Я же не ты.

Легкий тычок пальцами в плечо не для того, чтобы причинить боль, а для того, чтобы обидеть, задеть. И у неё на удивление получается, на несколько секунд маска злой решительности слетает с лица Юнги и оголяет боль, отвращение и вину. Удивительный коктейль эмоций ставит девушку в тупик, но она решительно отодвигает все вопросы на потом. С ним нельзя давать слабину, нельзя идти на поводу, иначе проиграешь, и она знала это, пожалуй, лучше остальных.