***

Тэёну впору было бы удивляться, как минимум, но ему почему-то отчаянно хочется смеяться и запрокидывать голову назад, и хлопать себя ладонью по бедру, и чтобы ребра сводило от хохота — Юнги просит его о помощи. Даже не так, Юнги посвящает его в свой план-капкан и почти что умоляет о содействии.

В любой другой день он бы даже мог обрадоваться такому повороту, но проблема была в том, что по плану надо было врать И Со. Тэён девчонке никогда не врал. Не договаривал — да, увиливал от прямого ответа — многократно, хранил от неё секреты — виновен. Вранье — никогда. Ему всегда казалось, что у неё и без него вокруг целая стая лжецов, каждый из которых руководствовался своими личными мотивами. Кто-то врал ей ради собственной выгоды, кто-то пытался спасти свою несчастную шкуру, а кто-то, и это был самый страшный тип, к нему и относился Юнги, врали ей во благо. По крайней мере, они в это верили.

Тэён уже открывает рот, чтобы сказать твердое «нет», но Мин его опережает и произносит:

— Я не стану мстить, убивать и калечить тебя и твоих ребят, если ты к ней притронешься с её согласия, конечно.

И Тэён читает между строк: «ты можешь её целовать и даже нечто большое делать, но получи её согласие». Не то чтобы ему требовалось разрешение от Юнги, но в груди что-то радостно вспыхнуло и обдало своим теплым жаром. На губах заиграла лукавая улыбка.

— Не пойму, ты настолько уверен в себе или в И Со? — вкрадчивым голосом спрашивает вампир, но Юнги только хмыкает шумно.

— Я уверен в нас.

Теперь уже очередь Тэёна ухмыляться и качать головой, что он успешно и делает, но Мин продолжает вещать:

— Ты пойми, в нашем мире, где продолжительность жизни исчисляется веками, телесная верность изжила себя ещё в середине восемнадцатого века. Да пусть она хоть с Сокджином переспит, любить меня меньше она от этого не станет, а я её. Тело телу рознь, а вот сердце, эмоции, чувства — они не поддельные.

Юнги шумно выдыхает, запуская пальцы в волосы и поправляя их. На губах играет самодовольная улыбка, будто он знает гораздо больше, чем говорит, и Тэёну от этого становится немного некомфортно.

— И да, я уверен в И Со. Она тебя и на пушечный выстрел к себе не подпустит, если б действительно хотела, то уже сделала бы.

Тэён знает, что маг чертовски прав. Он полгода её оборону пробивал разными методами, но толку было ноль. Максимум, куда она его пустила, это в круг доверенных лиц касаемо её магических снов, и то, только потому, что других вариантов у неё в принципе не было. Но это не остановило его сейчас от желаниях ухватиться за возможность и доказать Юнги — его она подпустит.

— Ладно, — осаживает себя Тэён и выдыхает спокойнее, — ответь на последний вопрос, и приступим к обсуждению твоего плана. Почему ты не хочешь воспользоваться моей помощью в борьбе против Йоши? Ты ведь даже не знаешь, какие козыри у меня припрятаны.

— Я тебе не доверяю, — мгновенно отвечает Юнги, пожимая плечами.

Тэёну хочется сорваться с места и радостно заорать ему в лицо: «А вот И Со мне доверяет!». Он злится на себя за ребяческую ревность, которую испытывает, злится на И Со, которая заставляет его испытывать всё это спустя столько времени. Ему хочется ударить самого себя или даже попросить Юнги сделать это, потому что он столько веков выкорчевывал из себя способность любить, ревновать, чувствовать, а девчонка с обратным упорством взращивала в нем это.

В конечном счете, вампир тянется к портсигару и закуривает, исключительно по привычке и потому, что он курит всегда, когда ему хочется занять руки или мысли чем-нибудь, что не будет начинаться на «и». Юнги поддерживает его в этом, выпуская облако дыма и принимаясь рассказывать свой план. Тэён слушает, лишь иногда кивает и тем самым создает видимость внимания, но в голове, словно разбушевавшаяся стая птиц, бьются мысли о толстые стенки черепной коробки. Клюют костяную клетку мелкими раздражающими тычками. Он отчетливо слышит, как точится его черепушка, ссыпаясь пылью по позвонкам.

И Со его точно не простит, она и без всего этого к нему питала исключительно пренебрежительные чувства, а после совсем поставит на нем крест. Во рту, больше по памяти, воспроизводится горький вкус с гнилой отдушкой. Ли Тэён по собственной воле превращается в одного из тех, кто врет И Со, прикрываясь высокопарным «во благо».

Но точно ли во всем этом было благо для неё, или ему просто стыдно признаться, что он решился воспользоваться очередной возможностью и сблизиться с ней?

«Это в последний раз», — обещает он сам себе, но уверенности в этом у него ровно ноль.

— Хочешь сказать, Йоши прячется за маской одного из новых помощников Тэхёна? — он цепляется за обрывки слов из монолога Юнги, тот в ответ коротко кивает. — Так ведь они сегодня придут сюда, может и выясним всё?

— Каким образом? — с сомнением спрашивает маг.

— И Со тоже придет примерно в это время, так что предлагаю тебе остаться и выяснить отношения со своей Принцессой тет-а-тет, — едва сдерживая улыбку произносит Тэён, потому что у его плана есть и вторая часть. — Я прослежу за реакцией на вашу перепалку, а потом и ты сможешь проследить за реакцией на мои действия. Как минимум, если Йошико действительно скрывается за чьей-то личностью, то ты сможешь ей предоставить доказательства того, что между тобой и И Со всё кончено.

Юнги шумного дышит ртом, периодически затягиваясь сигаретой, а Тэён от нетерпения чуть ли не подпрыгивает. Вдруг всё складывается слишком удачно, нужна лишь последняя отмашка и пазл будет собран, он, наконец, сможет закрыть свой маленький гештальт.

— Знай, мне это пиздец не нравится, — с силой вбивает окурок в пепельницу, наглядно демонстрируя, как сильно ему все это не нравится, но Тэёну плевать. Он кивает и радостно подлетает со своего кресла, уносясь в глубь дома, чтобы подготовиться к встрече.

***

У И Со в ушах трещит, а в груди образовывается вакуум, который всасывает в себя все эмоции и слова, поступающие извне. Через одну дверь сидят вампиры и перевертыши, которые всё слышат — Чимин с Тэёном, например, — и им не составит труда перевести Тэхёну и остальной его свите предмет их с Юнги диалога. Хотя тут и переводить не надо было, потому что разговаривали они на повышенных тонах. И Со уже ничего не понимала и не контролировала, она даже не могла остановиться и подумать — её уносило бурным течением реки, имя которой Мин Юнги.

— Почему? — вдруг совсем тихо спрашивает ведьма, набравшись смелости.

Юнги секунды на три зависает, как будто она спросила у него нечто совсем уж очевидное, а потом на выдохе отвечает все также громко, твердо и тяжело:

— Потому что меня задрало решать твои проблемы? Потому что я Великий Инквизитор и у меня своих дел по горло — это достаточная причина? Послушай, И Со, только потому, что я задолжал твоему отцу, я не обязан помогать тебе вечно и превращаться в одного из твоих верноподданных. Я, черт возьми, Великий Инквизитор — я сам по себе.

Она готовилась услышать что-нибудь в стиле утреннего разговора, когда Юнги рычал ей в трубку: «Как же меня заебало, что ты носишься за Тэёном, словно собачка какая-то», «Блять, И Со, ты серьезно хочешь, чтобы я поверил в то, что вы не трахаетесь? То есть типа полгода вместе вы колесили весь мир и распивали ночами чаек?».

Она готовилась — раз десять приняла душ у Тэиля, стараясь отмыться от грязных слов любимого человека. Она заранее подбирала слова, будто существовали такие, которые смогли бы его привязать к ней. Она уговаривала себя, что скорее всего он просто что-то задумал, пытается таким вот кривым способом спасти её отчего-то или боится, что она узнает о нем что-то невероятно плохое.

В конечном итоге, она оказалась не готова, потому что на шее Юнги почти фиолетовое пятно. Оборона трещала по швам, разламывалась на куски, словно тонкая корка льда под давлением его ботинка, он носком этим в нутро её проникал, превращая и без того грязную водицу в черную. Ей хотелось ответить ему взаимностью, но И Со знала — не выйдет. У Юнги за плечами почти тысяча лет практики по воздвижению оборонительной системы, удивительно, как он раньше всего этого не сделал.