– Я сама должна справиться, – возразила Агафья. – Вы и так очень помогли. – Она посмотрела ему в глаза, затем глянула в окно. – Солнце всходит, – заметила Агафья, поднимаясь на ноги. – Пора.

Пора? Что именно пора? Агафья кивнула ему и направилась в спальню, Владимир пошёл следом. Заметил, что Агафья успела собрать постельное бельё, всё лежало аккуратной стопкой. Агафья оглянулась, видимо, чтобы убедиться, что Владимир тоже здесь. Она улыбнулась ему и… опустилась на колено, глядя в сторону восходящего Солнца.

Затем сложила руки на груди, крест-накрест и прикрыла глаза.

– Obscuro nihil, – услышал поражённый Владимир. – Aperta claraque sum, janua clavisque sum, in lucem cum veritate sum…2

Что-то происходило с органами чувств, в уши словно воткнули по охапке ваты, в глазах всё стало двоиться, да и ноги плохо держали. Владимир нетвёрдым шагом направился к ближайшему стулу, который стоял у монитора. Неловко сел, едва не упав, и осознал, что видит теперь узор из светящихся и вращающихся спиралей, кругов, других контуров на стенах и потолке. И ещё ему показалось, что очертания преклонившей колено Агафьи светятся.

Неясно, как долго он просидел, слабость прошла внезапно, нахлынули энергия и бодрость, и слух словно включили – Владимир услышал заключительные слова Агафьи:

– Fiat lux aeterna, fiat veritas aeterna, esto perpetua3.

Агафья склонилась, коснувшись лбом пола, и замерла так на пару секунд. Владимир поднялся на ноги, ощущая всё ту же бодрость, ясность духа и непонятную, неведомо откуда явившуюся беспричинную радость. Агафья выпрямилась, поднялась на ноги и поклонилась Солнцу. Затем обернулась, на лице её сияла радость и, бросившись к Владимиру, взяла его за руки.

– Я всё поняла! – не отводила она взгляда от его глаз. – Спасибо вам! Отвезите меня в Управу, хорошо?

– Хорошо, Ганя. – Голос не сразу повиновался. – С удовольствием.

На стенах уже не было видно ни спиралей, ни чего-то ещё. По правде говоря, комната теперь выглядела обыденной и немного скучной.

И снова Владимир не заметил, каким именно образом она обулась. Вроде просто шагнула в сторону ботинок, и вот уже они на её ногах.

Агафья уже не выглядела потерянной, жестом она попросила Владимира впустить её через турникет. Затем они добрались до того самого закутка, и там Агафья отпустила его руку и прикрыла ладонями глаза.

– Нет, не беспокойтесь, – пояснила она. – Просто мне нужна минутка.

Минутка продлилась секунд десять. Агафья внезапно сорвалась с места и умчалась туда, куда обычно уходила, в сторону выхода к адвокатской конторе. И почти сразу же вернулась.

– Спасибо вам! – взяла она Владимира за руки, и снова у неё был серьёзный-серьёзный вид.

– За что, Ганя?

– За то, что помогли пройти испытание! Я обязательно приду, как мы уговорились. Буду приходить. Вы ведь придёте?

– Обязательно, – пообещал Владимир, который переставал понимать, что происходит.

– Спасибо! – Она вновь поцеловала его, на этот раз почти по-настоящему, и умчалась за поворот.

Долей секунды спустя Владимир бросился следом. Успел увидеть, пока Агафья закрывала за собой дверь, часть коридора и людей, которые шли по нему в обе стороны. Что за… ведь сегодня выходной! Владимир бросился к двери и открыл её.

Пусто. Нет людей, нет Агафьи. И коридор выглядел как-то по-другому. Что происходит?!

Владимир постоял, закрывая и открывая дверь, увы, коридор оставался пустым и скучным. Затем Владимир прогулялся до адвокатской конторы. Странно, но дверь приоткрыта, был слышен голос Вероники. Возникло ощущение, что Агафьи там нет, и не было. Очень сильное ощущение.

Ладно, надо ехать домой. Владимир минут пять посидел, он не осмеливался тронуться с места, руки отчётливо дрожали, долго не проходила дрожь. А когда добрался, то понял, что больше всего сейчас ему недостаёт Агафьи. Всё вокруг стало скучным и унылым. А ведь солнце на дворе, лето, какая может быть скука?

Владимир вернулся на кухню, посуду нужно вымыть, заодно и от мыслей отвлечься. И с удивлением увидел, что вся посуда вымыта. Стоп, когда Агафья успела?! Сам он точно этого не делал. Или всё же делал?

Он постоял в месте, где Агафья молилась – несомненно, то была молитва. Показалось, что слышит её голос и непонятную латынь. Оглянулся и увидел тот самый лист бумаги, ручка так и лежала поверх. Владимир улыбнулся и сел за стол. Взял лист и перевернул его. И оторопел.

«Я, Агафья Камышова, стажёр второго ранга департамента внутренних расследований отделения Инквизиции в Новониколаевске, сим заверяю, что всё, что происходило со мной во владениях младшего дизайнера Владимира Кременя, происходило по моей собственной доброй воле, безо всякого принуждения или иного насилия».

Дата. Подпись. И странный чёрный квадрат рядом, зачем он, и вовсе было неясно.

Вот оно что. Владимиру стало сильно не по себе. «Нет, но вы хотите», – сказала она. А бумага, выходит, чтобы у Владимира не было неприятностей, что бы ни случилось с Агафьей у него дома.

– Провались всё пропадом! – Владимир поднялся, чувствуя накативший гнев, и схватив лист, порвал его пополам, а потом и ещё раз пополам. Бросил обрывки на стол и уселся вновь, тяжело дыша.

Обрывки сдвинулись с места. Поползли, шурша, друг по дружке (Владимир вскочил со стула и чуть не полетел кубарем) и соединились в целый лист. И он уже не шевелился. Владимир не сразу осмелился подойти и вначале авторучкой потрогать лист. Лист как лист, ничего особенного. Как новенький! И гнев схлынул, а изумление и неведомо откуда пришедший восторг остались.

– Спасибо, Ганя! – Отчего-то казалось, что Агафья услышит. – Я рад, что это не пригодилось.

Агафья никогда так не радовалась уютным стенам родной Инквизиции. Для обывателей суббота – выходной, но государственные службы никогда не отдыхали. Особенно такие важные, как Инквизиция. Пусть даже у самой Агафьи суббота выходной, но никто не удивится, застав её на работе. А если ей потребуется выходной вне расписания, то достаточно просто позвонить на вахту. Государство всегда идёт навстречу служащим, если те прилежно исполняют обязанности. А Агафья была очень прилежная.

Агафья шла, и на душе было солнечно как никогда. И Владимир теперь не шёл из головы. Странный он, как все дизайнеры, но таким храбрым оказался! И добрым в подлинном смысле. А такие странные слухи о нём тут ходили. Агафья помотала головой, выгоняя прочь нечестивые мысли. Слухи – для обыденных, низких людей. Государственному служащему не пристало опираться на слухи.

И утренняя молитва… давно уже Агафья не испытывала такого прилива сил и радости. Как тогда, в самый первый раз. Потом даже молитвы становятся обыденными, рутинными, словно омовение по утрам и вечерам. Это было испытание, теперь понятно. И Владимир там был не случайно, наверное, это и для него было испытание…

Она почувствовала, и проходя мимо ниши информатория (на его панели всегда самые важные объявления), Агафья улыбнулась, шагнула в нишу, опустилась на колено и скрестила руки на груди.

– Доброго дня, Ваше Преподобие!

Он появился словно из ниоткуда. Конечно же, он просто стоял здесь, прикрытый дымкой, и ещё неделю назад Агафья, вероятно, прошла бы мимо, не заметив. Но вчерашняя встряска…

– Мы не на церемонии, дочь моя, можно без формальностей, – улыбнулся мэтр Агапит Зервас.

Седовласый, рослый, властный взгляд, прямой нос и тонкие губы… Подчиняться получалось рефлекторно. Именно он когда-то выкупил Агафью у её родителей, именно из его рук она взяла когда-то первое в своей жизни ванильное мороженое…

– Слушаюсь, мэтр! – улыбнулась Агафья и посмотрела ему в глаза, поднимаясь на ноги.