Мэтр был в обычном деловом костюме. Агапит Зервас жестом указал: «Идёмте!», и Агафья пошла вместе с ним по коридору.

– Итак, кто он? – поинтересовался мэтр.

– Владимир Кремень, младший дизайнер департамента технической поддержки, – отозвалась Агафья тотчас.

– Трудолюбивый, амбициозный, на хорошем счету у руководства, – заметил мэтр. – У него большое будущее. У вас обоих, Агафья.

Агафья поняла, что в горле пересохло. Она остановилась, это было против этикета, мелкое, но всё же нарушение, и заметила, что и мэтр остановился, улыбаясь.

– Вы одобряете, мэтр? – спросила Агафья, глядя ему в лицо, но не в глаза.

– Одобряю, – признал мэтр и прикоснулся ладонью к голове Агафьи. – Ему нужны ваши интуиция и терпение, вам помогут его настойчивость и уверенность. Вы хорошо проявили себя на испытании, вы оба. Завтра в восемь тридцать утра жду вас с отчётом. Нет, не беспокойтесь. Устный отчёт в свободной форме. А сегодня отдыхайте. Вы заслужили.

– Благодарю вас, мэтр! – поклонилась Агафья, аудиенция окончена. – Fiat lux aeterna!

– Fiat veritas aeterna, – отозвался мэтр.

– Esto perpetua4, – произнесли они хором, и мэтр… исчез. Он не тратит время на излишние церемонии.

Агафья с трудом заставила себя выйти из Управы чинно и спокойно, как и подобает служащей её ранга. Хотелось бежать, подпрыгивая от радости.

И ещё очень не хватало Владимира. Очень-очень не хватало.

Владимир попробовал продолжить исследования. Он вновь попытался порвать лист, он записал на смартфон, как обрывки сползаются и срастаются. Он не пытался уничтожить его как-то иначе, например, сжечь. Вдруг сгорит, и с концами? В итоге Владимир спрятал «Заверение» в папку для документов, которую носил в сумке. Пусть там пока полежит. И вот это всем чудесам чудо, если продвинутую обувь, одежду и телефон вполне можно представить, то вот такое…

«Я должен найти её», – подумал Владимир. Она обещала приходить, но когда ещё это будет, не раньше понедельника. И куда она успела деться из коридора? Бегать и мчаться она мастерица, но ведь там и другие люди были! Или ему померещилось? Нужно было записать на смартфон.

И ведь знал он её меньше недели, и общались, если не считать последних суток, всего ничего, да и о ерунде всякой, а теперь ни о ком другом ему и думать не хотелось.

Нужно делом заняться. Как ни банально звучит, это всегда помогало. Ожидающих дежурных заказов было полно, надо поработать, а заодно и развеяться. А потом прокатиться в какой-нибудь ботанический сад, побродить среди природы. План есть – будем исполнять. Да, и в квартире нужно порядок навести, понятно, почему Агафье было неуютно в гостиной. Это сам Владимир присмотрелся к вечному бардаку. Можно поспорить, что у Агафьи в общежитии был полный порядок во всём.

В общежитии тоже было особенно уютно. Агафья навела порядок, хотя и так всё было в порядке, надо только переодеться, а ношеное положить в стирку. Она поняла, что у неё нет никакой возможности сидеть в четырёх стенах. Подруги, они же коллеги по отделу, давно уже в парке или на стадионе, как и все нормальные люди, они вели разнообразный и здоровый образ жизни.

«Я так не выдержу», – подумала Агафья. Она никогда не могла увидеть Владимира иначе, как в том закутке, в технический отдел просто так ей не войти, нужен допуск и веское основание, да и не пристало захаживать, чтобы поболтать. Работа дизайнера очень трудная и ответственная, это известные начертания и инкантации может использовать даже ребёнок, а изобретать новые и сложно, и опасно. Сразу после той молитвы она успела увидеть, как меркнут нанесённые на стены охранные начертания. Владимир во всём основателен, несомненно, он там давно живёт, и принял все положенные меры безопасности. «А я просто растерялась и испугалась, как маленький ребёнок», – подумала Агафья, и снова ей стало стыдно. И зачем было убегать в Управе от чистильщика? Ведь она ни в чём не виновата! Прошёлся бы рядом, и всё. Если нет скверных мыслей, если ничего не нарушила, то и бояться нечего. Все это знают.

Всё, пора на стадион. Побегать, попрыгать, ей надо побыть среди людей. Может, тогда удастся немного отвлечься.

Так, минутку, а где удостоверение личности? Когда их остановил стражник, Агафья не раздумывая предъявила его, пусть даже удостоверение превратилось во что-то странное, но где оно теперь?!

Неужели потеряла, безрукая? Только не паниковать. Владимир тогда забрал удостоверение. Если так, он и отдаст и, несомненно, «забудет» доложить куда положено, он посмотрит, что сделает сама Агафья. Но удостоверение нужно, только если остановят на улице при выборочных проверках. А значит…

Ничего не значит. Если остановят, то надо сознаваться и получать положенное наказание. А если повезёт и обойдётся, то надо впредь быть внимательнее. Всё, бегом на стадион!

К концу субботы Владимир начинал уже беспокоиться о своём психическом состоянии, и успел переделать всё, что лежало в низком приоритете на работе. Хватило ума не вносить всё сделанное в хранилище, будем выдавать постепенно, нет нужды поражать работодателя производительностью труда. Только глупый кот возьмёт и переловит всех мышей за одну ночь. Будем умным котом.

Кстати, о котах: Владимир участвовал в судьбе той самой кошки Машки, когда она захворала – сам возил её в ветеринарную клинику и оплачивал лечение. Был такой импульс: и кошка уже пожилая, и хозяйка, сама немолодая, очень переживала за животное, и денег на лекарства и процедуры у хозяйки не нашлось. С тех пор Владимир, вместе с другими соседями, покупал лекарства и кошке, и её хозяйке.

Так что он сходил к бабушке Авдотье, принёс ей запасного корма для любимицы, заодно и с кошкой пообщался и помирился. И почему Агафья так испугалась её? Кошки в детстве подрали?

В конце концов, Владимир взял тот самый рабочий блокнот, в котором записывал истории для Агафьи, и с обратной стороны его начал записывать всё необычное, что было связано с Агафьей. Номер первый – тот самый лист, «индульгенция». Слово пришло на ум внезапно, где инквизиция, там и индульгенция. Ежу понятно, что ничем бы та бумага Владимиру не помогла, случись всё по самому нелепому сценарию. Но Агафья явно думала иначе.

Владимир записал, насколько смог припомнить, текст той самой молитвы. Агафья произносила её чётко и звонко, можно сказать чеканно, но слова запомнилось лишь отчасти. И начало молитвы было очень похоже на слова с медальона. Если это девиз Инквизиции, то всё в тему. «Ничего не скрывай», а то сам знаешь, есть средства развязать язык. Воображение отказывалось представлять Агафью, участвующую в средневековых допросах с раскалёнными щипцами, дыбой и прочими средствами достижения взаимопонимания. Интересно, а чем бы пользовалась инквизиция в современности? Наркотики правды, электрошок, что-то ещё?

Нет, точно у него с головой не всё в порядке, это же надо до такого додуматься! Владимир помотал головой и ещё раз достал индульгенцию. И ведь никому не расскажешь, шестое чувство подсказывало ему, что не стоит посвящать в эту тайну кого-то ещё. Настоящим чудом разбрасываться не следует. Владимир посмотрел на лист под увеличительным стеклом и проколол бумагу толстой иглой. Секунды через две после того, как иглу извлекли, дыра начала зарастать, и ещё через пять секунд полностью затянулась. Что за технологии такие? И главное, это ведь был обычный лист из стопки для принтера. И авторучка самая обычная. Что теперь, ему надо начинать верить, что это Агафья так наколдовала?

Владимир в который раз спрятал индульгенцию в папку и направился на кухню: пора и в холодильнике порядок навести. И вообще на кухне.