Когда баррель зашкаливал за $100, ресурсов на раздербан хватало всем, а что не могли «освоить» сразу, отдавали в долг Америке. А сейчас «кормовая база» клептократии резко сократилась, и скоро в повестке дня встанет вопрос о сокращении количества «едоков». Ни имперцы, ни либералы не желают стать этими самыми лишними едоками. Внешняя монолитность путинского режима обманчива. По мере обострения экономических проблем будет рушиться и «дружба» элитариев, что самым фатальным образом скажется на устойчивости системы и создаст дополнительные условия для возникновения революционной ситуации.

Итак, для возникновения революционной ситуации достаточно двух причин: системного кризиса и комплекса неблагоприятных условий, выводящих систему из равновесия. Но для того, чтобы произошла, а тем более победила революция, этой совокупности не хватит. Нужен СУБЪЕКТ, который воспользуется революционной ситуацией и заявит свою претензию на гегемонию; субъект, представивший проект альтернативной социальной системы; субъект, который способен стать генератором новой элиты, формирующей каркас новой системы.

Напомню, что системный фактор определяет, ПОЧЕМУ происходит революция; от фактора условий зависит, КОГДА разразится революционный кризис; субъектный же фактор отвечает за то, КАКОЙ революция будет.

Может ли так случиться, что революционная ситуация назрела, а революционного субъекта нет или он очень слаб? Конечно, может. В этом случае либо революционный кризис разрешается в пользу реакции, и ситуация на какое-то время стабилизируется, отодвигая свой конец; либо социальная система, впав в хаотическое состояние, будучи не в состоянии нащупать новую парадигму развития, разрушается необратимо. В этом случае она не претерпевает революционных изменений, а, например, разваливается на части. Так на месте одного государства может появиться, скажем, три, причем страдающие одинаковыми болезнями.

Рассмотрим пример первой русской революции. Системный кризис в стране налицо: самодержавие деградирует уже не одно десятилетие. Россия безнадежно отстает в научно-технической гонке от передовых стран Запада и даже от Японии, которая осуществляет форсированную индустриализацию.

Экономическую ситуацию можно охарактеризовать так: перманентный кризис с небольшими передышками. Государственные финансы после реформы Витте плотно сидят на кредитной игле. Нет ни одного года с бездефицитным госбюджетом, государственный долг стремительно нарастает. При этом обслуживать его становится все проблематичнее, поскольку цены на зерно постоянно снижаются, а на нефтяном рынке Рокфеллер агрессивно теснит Россию.

Более сорока лет с момента отмены крепостного права не удается решить земельный вопрос. Сельское хозяйство остается крайне непродуктивным, в нем доминируют архаичные технологии. При этом крестьянское население продолжает увеличиваться. Земельный фонд в расчете на одного едока сокращается. Как следствие в деревне нарастает социальное напряжение.

А тут еще и война на Дальнем Востоке, война, для романовской империи настолько бессмысленная, насколько она вообще может быть лишенной смысла. Даже в случае победы Россия не получала ровным счетом ничего, поскольку принципиальных противоречий с Японией не имела, ресурсами для форсированного освоения дальневосточных территорий и Маньчжурии на обладала. Торговать через «окно в Азию» стране было совершенно нечем, никаких сырьевых источников она там не искала. Это был тот случай, когда издержки на ведение войны даже в случае победы не окупались.

Системный фактор наложился на фактор условий 9 января 1905 года, когда войсками была расстреляна рабочая демонстрация, направлявшаяся к Зимнему дворцу для передачи государю петиции. Это событие стало триггером революции. Можно долго спорить о том, стало Кровавое воскресенье тщательно спланированной провокацией (чьей?) или к кровопролитию привела цепь трагических случайностей. В контексте рассматриваемого вопроса это совершенно не имеет значения. Революционная ситуация возникла, страна забурлила. Крестьяне громили помещичьи усадьбы, рабочие бастовали, террористы взрывали высших сановников. Но кто за всем этим стоял, кто руководил и направлял, определял цели, ставил задачи? В чьих интересах происходила вся эта «движуха», кто от этого выиграл? Существовал ли СУБЪЕКТ, имеющий своей целью слом старой системы и строительство новой? Давайте разберемся.

Революция могла носить только буржуазно-демократический характер. Поэтому будет логичным предположить, что именно буржуазия и являлась тем самым революционным субъектом, точнее, выдвинула его на политическую сцену. Однако на самом деле буржуазия в России еще не выросла из детских штанишек, была финансово слаба, политически незрела, не имела классовых инструментов защиты своих интересов, будь то партии, отраслевые союзы, лоббистские клубы, масонские ложи и т. д. К тому же буржуазия находилась между двух огней: сверху развитие капитала тормозило самодержавие, отчаянно пытавшееся сохранить свой феодальный статус-кво. Снизу же угроза исходила от нарождающегося рабочего движения, покушающегося на святое – норму прибыли.

Дальновидные охранители режима, верно оценив угрозу монархии, исходящую от крепнущего капитализма, пытались сыграть на противоречиях между трудом и капиталом. Так возник, например, феномен «полицейского социализма», автором концепции которого считается жандармский полковник Сергей Зубатов. Суть идеи сводилась к тому, чтобы создать контролируемое охранкой рабочее движение, ставящее перед собой исключительно экономические цели (улучшение положения рабочих), но дистанцирующееся от политической борьбы.

Этот инструмент Зубатов планировал использовать для давления на буржуазию, которая постоянно нуждалась бы в мощи госаппарата, обладающего силовыми структурами, способными подавить рабочее движение. В целом замысел оказался провальным, потому что надежно контролировать рабочее движение, увести его в сторону от политики не получилось. Со всей очевидностью это показала одесская стачка 1902 года, быстро принявшая неконтролируемый характер.

В общем, буржуазия, какой бы передовой она сама себе ни казалась, продемонстрировала свою неготовность стать генератором революционного субъекта. К тому же правящий режим не стал в ходе кризиса обострять отношения с «третьим сословием», бросив буржуазии кость в виде Манифеста 17 октября 1905 года, обещавшего некоторые демократические полусвободы и политические полуправа. Капитал лелеял иллюзии, что, получив возможность отстаивать свои интересы в парламенте, он постепенно дожмет самодержавие без баррикад на улицах и горящих барских усадеб.

Кстати, когда я говорю о капитале и буржуазии, то имею в виду и так называемую «передовую интеллигенцию», то есть интеллигенцию, органическую по классификации Антонио Грамши, интеллигенцию, порождаемую передовым классом и выполняющую функцию генератора смыслов, роль идеологического рупора буржуазии. Революционно настроенная, либеральная, прозападная интеллигенция противостояла интеллигенции традиционной (по Грамши), которую воспроизводят общественные институты, принадлежащие к старому укладу.

Скажем, духовенство или офицерство – интеллигенция традиционная, генерируемая традиционными общественными и государственными институтами, возникшими еще в феодальную эпоху. А вот техническая интеллигенция, университетская профессура, газетные репортеры – это уже интеллигенция, порождаемая новым укладом. Спрос на ее услуги создается передовым классом, каковым в начале XX столетия являлась буржуазия. Самым естественным образом эта органическая интеллигенция становилась источником революционных идей.

Кстати, рождение органической интеллигенции, как ее понимал Грамши, происходит и сегодня, на наших глазах. Традиционные СМИ в целом выполняют роль охранительную. Если же вы желаете новых идей – добро пожаловать в блогосферу. Конечно, свыше 90 % контента здесь – всевозможный мусор типа фитоняшек и светских сплетен, но при желании вы без труда найдете таких блогеров, как el_murid или kungurov. Но это так, к слову…