В обе стороны от площади разбегаются ряды деревянных домов. Добротные срубленные из длинных стволов избы с двухскатными крышами и печными трубами. Возле каждого дома большой сарай. Низенькие заборчики из толстых веток не дают домашней скотине случайно забрести в огород соседа.

Жаль, разглядеть как следует поселение дикарей не получилось. Едва Типат шагнул на площадь, как его тут же окружила толпа любопытных людей. Мужчины и женщины, дети и старики смотрят на него с молчаливым интересом. Хвала Великому Создателю, дикари не лезут к нему с грязными руками, не норовят оторвать от тёплого шерстяного кафтана хотя бы маленький кусочек на память. Проводникам даже не нужно разгонять копьями любопытных соплеменников.

Ну это уже слишком! Типат судорожно сцепил ладони на животе. Правая рука едва не тяпнула молоденькую дикарку рядом за грудь. Да за такую красотку, Типат закатил глаза, на аукционе столько серебряных монет отхватить можно! И таких, таких, Типат стрельнул глазами по сторонам, на площади не меньше десяти. Прости господи!

Сколько же ещё неожиданностей впереди? Вопреки базарным слухам и домыслам, дикари одеты вовсе не в драные, облезлые шкуры, а в добротную одежду из шерстяных тканей. Только у одного старика на плечах тяжёлая накидка из медвежьей шкуры. На мужчинах надеты просторные рубахи навыпуск с длинными рукавами и добротные штаны. Женщины и девочки щеголяют в длинных платьях с красивыми вышитыми узорами. Талии перехвачены тонкими тесёмками или широкими лентами. Дети бегают босиком, но у большинства взрослых на ногах чудная обувка из сплетённых полосок древесной коры. Хотя… Мужчины постарше и посолидней носят самые настоящие сапоги на толстых каблуках.

Хмурые проводники довели Типата до большого деревянного дома. Пока один из воинов лаялся с полноватой немолодой женщиной в большом сером переднике, Типат с преогромным интересом оглядел дворец местного правителя. А то, что эта огромная деревянная изба в два этажа и есть его резиденция, не вызывает ни малейших сомнений.

До белокаменного дворца Великого Князя, да здравствует он и правит нами вечно, ох как далеко. Но по сравнению с жилищами простых дикарей дом правителя действительно похож на дворец. Стены сложены из массивных длинных брёвен. Ярко-красной полосой на белом фоне каменной площади выделяется кирпичный фундамент. Шикарное крыльцо со столбами и перилами. Вот только вместо квадратных окон узкие щели, больше похожие на бойницы для стрельбы. Зато из покатой треугольной крыши торчит сразу пять печных труб. Из одной из них струится сизый дымок.

Истошный лай проводника наконец-то уломал немолодую дикарку. Недовольно ворча, словно ей предстоит пустить в дом заляпанного грязью и вшами нищего, дикарка жестом велела следовать за собой. Познавательная и крайне интересная прогулка по селению дикарей закончилась на втором этаже в резиденции местного правителя. Ворчливая дикарка едва ли не силой затолкала Типата в ничем не примечательную комнату и ушла. Недовольное ворчание ещё долго долетало сквозь плотно прикрытую дверь.

По всей видимости, Типат с преогромным интересом завертел головой, это и есть личные апартаменты правителя дикарей. Для полного счастья было бы здорово вывернуть содержимое ящиков и сундуков, но не стоит вести себя в чужом доме словно грабитель.

Да-а-а… Для правителя огромной крепости обстановка более чем скромная. Убранством комната больше похожа на кабинет купца средней руки. Вот только стены не из покрытого белой штукатуркой кирпича, а из гладко ошкуренных брёвен.

Сквозь окна-щели кабинет заливает яркий свет. В углу простой письменный стол на круглых ножках. Чтобы не сидеть к входу спиной, он отодвинут от стены почти на метр. Хозяйский стул с выпуклой спинкой придвинут к столешнице. Ещё два точно таких же стула стоят возле стены.

На стене над столом висит великолепный боевой арбалет. Рядом колчан полный коротких болтов с медными наконечниками. Длинный книжный шкаф налево от входа заставлен толстыми книгами от пола до потолка. У правой стены большая печь из полированного красного кирпича. Медная заслонка с полукруглым верхом прикрывает устье печи. На полу аккуратной пирамидкой сложены дрова.

Дальняя стена кабинета некапитальная. За тонкой перегородкой из широких досок что-то есть. Типат шагнул к столу. Точно! Возле блестящего бока печи неширокий проход. Вместо двери, лёгкая светло-серая занавеска. Сквозь узкую щель виден угол широкой кровати и краешек шерстяного покрывала.

Кабинет говорит о том, что его хозяин не страдает болезненной тягой к излишествам и роскоши. Обстановка пронизана простотой и практичностью. Главная задача кабинета – комфортная работа. Та же маленькая спальня за перегородкой говорит о многом. Ну что же, Типат аккуратно присел на один из стульев возле стены, тем интересней будет познакомиться с повелителем дикарей.

На пустой столешнице выделяется набор для письма, плоское прямоугольное основание выточено из зелёного камня с белоснежными прожилками. Низенькая усечённая пирамидка-чернильница сделана из того же камня и немного утоплена в основание. Рядом низенький цилиндрик из дерева с плотной крышкой. Сверху небольшая дырочка. Ну да, понятно: если в усечённой пирамидке чернила, то в деревянном цилиндре мелкий речной песок, обычное средство для просушки только что исписанного листа.

Завершают набор пара тонких палочек для письма. Типат едва не поперхнулся от зависти. Вместо банальных гусиных перьев, концы палочек сделаны из золота. На конце одной из них застыла чёрная капелька чернил. В центре каменной подставки интересный знак из чистого золота: внутри разорванного на две половинки круга незнакомая буква. По форме она похожа на косой крестик, у которого обломали правую ножку.

Подобный набор для письма можно встретить на столе только у самых высокопоставленных чиновников. Типат пугливо дотронулся до каменного основания. Концы палочек для письма и символ в центре из чистого золота – очень дорогое украшение. Да и камень наверняка проделал немалый путь, прежде чем засверкать полированными гранями на письменном столе повелителя дикарей. Нечто подобное, правда, без золота, довелось видеть на рабочем столе у покровителя витуса Акуномо, когда в молодости приходилось работать у него личным слугой.

Интересно, Типат уставился на кривоногий крестик из чистого золота, а как на языке дикарей называется эта буква? Буква?! Типат едва не соскочил со стула в диком изумлении.

Господи! Как будто на голову вылили ушат холодной воды, а потом ещё и стукнули этим же ушатом. И как только сразу не заметил? Типат затравленно огляделся.

Не-е-е, это не сон и не мираж. Обстановка кабинета по-прежнему на месте: вон набор для письма, а это шкаф, книжный, доверху заставленный книгами в тяжёлых кожаных переплётах. Те, что повыше или пониже, покрыты едва заметным слоем пыли. Зато другие, которые находятся на самом удобном месте, часто пользованы. Пыли на них нет вообще, а по надорванным корешкам можно только догадываться, как часто их снимали и ставили обратно на полку. И… На всех без исключения корешках красными чернилами нанесены столбики непонятных надписей.

– Превеликий Создатель, чудны дела твои, – сдавленным голосом прохрипел Типат. – Дикари умеют писать? Умеют читать?

Читать и писать – очень, очень, очень важные умения. Похвастаться ими могут далеко не все купцы, коллеги по ремеслу. Чего уж говорить о простых крестьянах и ремесленниках, которые и двух букв накарябать не могут. Грамотность возвышает образованного менга над необразованной чернью. Недаром в своё время, ещё служа в доме витуса Акуномо, заплатил звонкой монетой старому пройдохе Кевке за обучение письму и чтению. Но оно того стоило.

А тут! Что же получается? Типат протёр глаза. У дикарей СВОЯ письменность? Не переиначенный на варварский лад алфавит благородного иссари, а свой собственный. Но… Откуда? Как? Каким образом? Дома ну точно никто не поверит.

Тихо прошелестела входная дверь, Типат тут же соскочил со стула. В кабинет вошёл здоровенный дикарь с гладковыбритым лицом. Полы красной накидки соскользнули за высокий порог следом за ним. Ровный, по-весеннему слабый загар покрывает не только нос и щёки, но и подбородок. На груди дикаря почти такая же броня из кожи и медных пластин, как и у того богато одетого воина на сторожевой башне.