Как потом рассказывал водитель «буханки» балагур Володя Химич:

– Прапорщик МПС схватил первого попавшегося барана, а рядовой Кабулов Руслан, по заранее отведённой ему роли, закрыл дверь «буханки».

Володя Химич дал газу, но в салоне вдруг все стихло и затем раздался жуткий звериный рёв и крик прапорщика МПСа:

– Ой бай кудайым[32], ау ой-ё-ё-ёй!

Повернув голову и взглянув назад, водитель увидел огромную азиатскую овчарку, которая терзала бедного прапорщика, после чего Володя на ходу выскочил из автомашины и побежал без оглядки подальше. Так он никогда не бегал и больше, наверное, не побежит.

Брошенная водителем автомашина заглохла и остановилась. Разборка азиатской овчарки чабанов с обидчиками продолжалась довольно долго, пока обессилевшие МПС и солдаты не вырвались из автомашины. Оказалось, МПС, не разглядев среди баранов коварного пса пастухов, схватив его за холку и быстро затащил в «буханку». Поначалу овчарка опешила от такой бестактности, проявленной к ней МПСом. Но потом, быстро придя в себя, стала восстанавливать статус-кво. Ей удалось оттяпать часть уха МПСа, в клочья разорвать его форму и изрядно покусать несчастного прапорщика.

По приезду обратно в батальон раненому МПСу пришлось докладывать командиру об одичавших на заброшенных площадках собаках, которые нападают на людей. На долгую память о похищенном баране МПСу осталось разорванное ухо.

После увольнения из Советской армии по приезду в родной город он рассказывал землякам о пулевом ранении, полученном на учениях. Аксакалы рассматривали рваное ухо МПСа, цокали языками и с уважением кивали головами. Они-то знали со времён войны, что такое шальная пуля при перестрелке. А хромой Касымхан со своим неизменным другом Темиртасом организовал для близких родственников и соседей курмалдык[33] по поводу благополучного завершения неприятности у сына. Был зарезан барашек, который для МПСа был тайным укором за его ложь.

Постаревшие аксакалы Касымхан-ага и Темиртас-ага с теплотой вспоминали, как они открыли широкую дорогу в жизнь МПСу. Но по-прежнему, по старой привычке, Темиртас называл своего друга «жас жигит». Им казалось, что они нисколько не изменились, оставались жигитами, ещё способными на многое, только их Айна[34] и Айжаркын – жена хромого Касымхана – как-то стали ниже, поблекли и постарели. Два старых друга, опьянев, со слезами слушали по нескольку раз грампластинку с песней:

А потом, обнявшись, вспоминали тот день, когда для них под Курском в далёком 1943 году окончилась война, и погибшего в этом далёком от их родного аула краю друга Муратбека.

МПС, глядя на них, боролся в душе с чувством стыда за свою ложь, но ему было неловко в этом признаться. Только мне значительно позже он открыл секрет своего ранения, взяв с меня слово, что я сохраню эту тайну.

Но уже давно МПС ушел в «долину предков» вслед за хромым Касымханом-агой – своим отцом – и одноглазым Темиртасом-агой, и я, думаю, уже могу открыть эту тайну. Рассказав мне об этом случае с пойманной азиатской овчаркой, МПС снял камень со своей души. Но сколько этих камней, маленьких и больших, было у него на душе – известно лишь одному МПСу и Аллаху, и, когда закроется «Книга деяний» и МПС предстанет перед божьим судом, откроются все его тайны и поступки. Согласно исламскому поверью, каждый мусульманин после смерти получает «Книгу собственных деяний». Праведникам (асхаб аш-шимал) её вложат в правую руку, и они попадут в рай. Неверующие и грешники получат «Книгу деяний» в левую руку и отправятся в ад. В какую руку получил наш МПС эту «Книгу», можно только догадываться.

В нашем батальоне многие прапорщики отличались редким авантюризмом, сметливостью и превосходившей всякие границы жадностью. Заправкой ГСМ (горюче-смазочные материалы) руководил такой прапорщик Кобылин Георгий Георгиевич, ему до выхода на пенсию оставалось два года, и он старался вовсю обеспечить себе безбедную старость. Командование смотрело на проделки Кобылина сквозь пальцы, и дядя Жора, так звали солдаты прапорщика, ГСМ продавал направо и налево.

Неизменными спутниками дяди Жоры были неопределённой породы пёс по кличке Дембель и старый облезлый рыжий кот Стёпка. Пёс был такой же хитрован, как и его хозяин. Дембель любил прятаться в укромном месте и из своей засады нападать сзади на молодых солдат. Как он определял возраст и срок службы, известно только одному лишь собачьему богу. Молодые солдаты, проходя мимо складов ГСМ, шли с опаской, постоянно оглядываясь, но, что удивительно, Дембель постоянно менял тактику нападения. Естественно, мы недолюбливали это коварное создание и его хозяина – дядю Жору.

И вот, наконец, молодым солдатам удалось проучить злобного Дембеля. Он с большим трудом был пойман, и к его хвосту служивые привязали верёвку с пустыми консервными банками. После этой экзекуции пёс был отпущен на волю. Он почти весь день носился по гарнизону, громыхая банками и пугая всех на своём пути. Поздно вечером ошалевший Дембель в изнеможении упал у конторки ГСМ и затих. Дядя Жора, матерясь, с трудом срезал консервные банки с хвоста пса-бедолаги. С тех пор Дембель успокоился и вёл тихую, размеренную собачью жизнь. Кот Стёпка по характеру был похож на своего хозяина – Кобылина дядю Жору. Более подлого создания мы ещё не видели. Мало того, что, выходя из конторки, он, слегка подрагивая своим облезлым рыжим хвостом, метил всё – колёса автомашин, форменные брюки и обувь солдат и офицеров, сумки и прочее добро, оставленное по незнанию на земле у конторки, – он мог, словно тигр, кинуться в атаку на человека, который чем-то ему не понравился. Дядя Жора рассказывал своим кунакам о том, что когда он ругал Стёпку, а иногда мог его и пнуть, то проклятое дьявольское создание старалось ему прямо на подушку положить свои «большие приветы». Кобылин предположил, что Стёпка является потомком диких котов манулов, известных своей независимостью и злобным характером.

Через год службы прапорщика МПСа что-то сблизило с дядей Жорой, может быть, то, что они были близки по характеру, авантюризму и различным «левым» наклонностям.

Частенько дядя Жора и МПС вечерами засиживались в конторке заправки ГСМ, дегустируя бражку, которую настаивал старый и опытный прапорщик, используя дрожжи, яблоки и сахар, добытые в солдатской столовой у своего друга прапорщика Шайнурова, маленького росточка, с большим приплюснутым носом, толстого и вечно засаленного. У Шайнурова были постоянно бегающие маленькие покрасневшие глаза, в которых отражался вопрос «что бы такое ещё украсть?». Его сближала с Кобылиным и МПСом страсть к спиртному. Довольно часто они попивали, закусывая деликатесами, добытыми Шайнуровым. Он поглощал пищу, словно голодный волк, громко чавкая, периодически отрыгивая. Иногда при этом ковырял в носу пальцем. Эта красочная картина вызывала отвращение как к самому приёму пищи, так и к прапорщику Шайнурову. Достигнув кондиции, он становился «Чингис-ханом», агрессивным и драчливым, что являлось причиной получения им различных «ранений» в виде синяков и прочих увечий – результат развязанных им «боёв».