— Потом снимите свои баллы, отправите на отработку и все, что захотите…

Последние слова растворяются где-то совсем рядом с его плотно сжатыми губами. Она не смотрит в его леденящие кровь черные глаза, боясь того, что именно так разглядит. Почему его палочка до сих пор не нацелена на нее? Гермиона отбрасывает в сторону эту мысль и тянется ближе, не медля не секунды, ведь еще чуть-чуть — она сорвется и убежит, а дальше… нет, есть только здесь и сейчас, когда она порывисто прикасается губами к ледяным, сухим губам Снейпа, предположив, что сейчас начнется кошмар.

Но не кошмар, нет, а шокированный, медленный ответ спустя пару секунд убивающего ожидания. Его губы ледяные, да, а ночью стоит словно мороз, дополняемый холодным ветром, но гриффиндорке неожиданно становится теплее, и по телу проходится та самая приятная дрожь. Вторая рука, уже свободная, опускается на его плечо, а свободная все еще водит по грубым отметинам на шее. Поцелуй выходит слишком неуверенным, неумелым, медленным, но таким живым и настоящим, что слезы пропадают сами собой. Но на ее дрожащих губах до сих пор ощущается соленый привкус.

Северус, еще не успев прийти в себя, резко прижимает к себе девушку как самое ценное сокровище, как-то, чего он ждал всю жизнь, и он понимает, что его чувства к этой девчонке «Навсегда». Как есть, без лжи и самообмана, только то настоящее, скрытое за сотнями дверей сердца, и вырвавшееся наружу.

Считая секунды нереального счастья в голове, девушка смотрит в бездонно-черные глаза, пытаясь найти ответы на те тысячи вопросов, разгадать которые не по силам даже лучшей ученице Хогвартса.

А Северус, не убирая рук с ее хрупких плеч, видит то самое солнечное счастье в родных карих глазах, которое видел в глазах маленькой девчушки в волшебном зеркале. Гермиона, наконец, настоящая, а не та, которая улыбалась ему с той стороны стекла. Остальное отходит на второй план.