Так, Сергей и Марго сходили на завтрак, отошли в школу, в которой отметились и из которой благополучно сбежали через спортивный зал и задний двор с дырками в заборе, и вернулись в батор, вернее, направились прямиком в здание досуга. Причём оба использовали «прелести жёсткого регламента» и проскочили через чёрный ход тогда, когда воспитательница вывела один из младших потоков на секцию во дворе. Так оба оказались в здании, запрятались на последнем пролёте лестницы, откуда дальше был выход на крышу, и… сидели уже как не один час.

Марго вздохнула, перевернула страницу и покачала стопой, какую закинула на другую.

— И чего ты хошь найти, а? — тихо спросила она, отметив, как до окончания взятой с собой книги осталось не больше пятидесяти страниц — а значит, где-то ещё час, два — и наступит полная скука.

— Потом, — более чем стандартно ответил Сергей.

Марго скривилась, покосилась на Сергея и вернулась на страницы, где воительница племени Мистрил пробралась в квартиру политика Леи Органа-Соло, вот только вскоре боль уколола глаза, и Снегирёва вынужденно опустила книгу страницами на живот. Уперев взгляд в обшарпанный потолок, Марго вздохнула, сцепила пальцы и перебрала большими. В сознании всё начало расплываться, и прочитанный текст не воспринимался, от чего воображение начало подбрасывать что-то совсем абсурдное. К тому же ныло тело. Конечно же… Ведь Марго лежала поверх куртки, положенной на ступень лестницы наподобие пододеяльника, а под голову она положила рюкзак с учебниками.

Скользя взглядом по треснутой побелке, Марго спустилась ещё ниже и осторожно — так, чтобы не раздалось больше шума — выпрямила ноги и уместила их на перилах. Те также отозвались покалыванием.

«Больно», — Марго зажмурила один глаз и покосилась в сторону. В особо тёмном углу обнаружились огромные мотки паутины, в центре которой мирно сидел паук. Тонкими лапами — почти серыми — он хватался за собственное творение, иногда только перебирался и цеплялся сильнее, когда сквозняк с крыши опускался в пролёт. «Жи-и-ирный какой!» — восхитилась Марго и принялась наблюдать за ним. Вскоре ей и это действо надоело, оттого она больше закинула голову назад и фыркнула, прикрывая глаза.

Ску-ко-та.

Читать невозможно, всё плывёт. Пауки не развлекают — только себе там мирно сидят и занимаются … паучьими делами. Сергей вообще как истукан!

Марго глянула на друга.

Как сел на куртке, какую он бросил себе под пол, чтобы не отморозить поясницу и ягодицы, так и сидел всё это время, пялясь в зарешёченное окно. Марго вдруг улыбнулась: с таким рвением его задница точно будет плоским полотном! Прямо как… Как. «Как что?» — Снегирёва нахмурилась и резко просветлела.

«То-о-очно! Как холст! Плоский как холст!» — хмыкнув, она позволила воображению разыграться.

Итого, ещё несколько минут ушло на всякие воображалки, и вот снова.

Скучно.

Марго, отставив книгу, выдохнула, села и, спустив ноги на более низкие ступени, подпёрла щёку кулаком. Её взгляд начал сверлить макушку Разумовского — друг продолжал пялиться и пялиться, пялиться и пялиться.

И было бы там действительно что-то интересное! Но нет, окно выходило всего лишь на столовую и площадку парковки, на которой, судя по всему, так никого за время бдительности и не появилось, а скука накатывала страшная.

— Серый, — протянула тихо Марго.

— М? — Разумовский даже не повернул к ней головы.

— Что ты найти хочешь? — Этот вопрос раз в двадцатый (или сороковой?) повторился в пролёте.

— Потом. — Как и этот ответ раз в двадцатый (или сороковой?) был дан Марго.

Марго помрачнела, фыркнула и продолжила буравить взглядом Сергея. На этот раз сработало — он повернулся к ней ненадолго, поменял своё положение на полу, только теперь уселся, скрестив ноги. Снегирёва хмыкнула: в таком положении точно все у него затечёт! Но веселье вновь не продлилось долго — вскоре скука, подобно пауку, начала оплетать своими сетями и заковывать всё крепче и крепче.

В поисках спасения Марго призадумалась, чем бы занять себя: читать по-прежнему не хотелось, воображать тоже, все трещины пролёта были пересчитаны по нескольку раз, а паук Геннадий (Марго подумала, что ему совершенно пойдёт это имя) вообще в спячку впал, спрятавшись в глубине своей сети.

С коротким «бе-да» Марго столкнула носки побитых ботинок, оттянула уголки губ и, вслушиваясь в шумы улицы, предложила:

— Может, в города, Серый?

— Заметят.

— Да кто? — Марго отодрала взгляд от носков и вперила его в друга.

Разумовский пару минут помолчал, раздумывая, после затянул пояснение:

— А так всегда кажется — когда кого-то нет, расслабляешься, а потом он тебя накрывает. Даже в книгах, — Сергей посмотрел на неё, кивнул на оставленную в чёрной обложке и пожал плечами, — такое часто используется как приём.

Марго дунула на упавшую на лицо прядь. Та, приподнявшись, опустилась обратно, только слегка слева, как Разумовский вернулся обратно к наблюдению. Марго прикрыла глаза, затянула про себя нечленораздельные звуки и резко поднялась. Она в поисках спасения и ради разминки прошлась вверх до решётки, какая перекрывала выход на крышу, до места, где сидел в «гнезде» слежки Сергей, и так несколько раз. Остановившись над Сергеем в конце концов, Марго постучала носком по полу, упёрла руки в бока и продолжала глазеть на друга.

Тщетно.

Тот будто бы не чувствовал этого. Марго продолжила глазеть, параллельно начав размышлять. Сергей порой был невыносим: как взбредёт в голову, так не поделится — ни за что — только попросит следовать за какой-то мифической штукой и если (!) эта мифическая штука вдруг оправдывалась, он, как Пуаро или как Холмс, со знанием дела и обязательно важным лицом раскладывал все факты и логические цепочки. Только не добавлял «элементарно» и на том «спасибо».

Вот и сейчас Сергей что-то задумал. Марго в этом не сомневалась, иначе бы они не торчали здесь уже … будто целую вечность! Но он не поделится планами — ни за что, только если «штука» оправдается. Снегирёва выдохнула, заправила выбившиеся пряди обратно за уши и в порыве отчаянной скуки занесла над ним руки, втянув голову в плечи. Подобно ведьмам из мультиков, она пару раз встряхнула над ним «скрюченными пальцами», обозвала «вредным» и всё же уселась рядом.

— Скучно, — пожаловалась она.

— Знаю. — Сергей улыбнулся и подвинулся чуть в сторону, так Марго села ближе, и оба разделили расстеленную куртку.

Марго посмотрела в окно: у подъезда к разгрузочной у столовой по-прежнему было пусто — только иногда чуть дальше мелькали прохожие, которые шли вдоль забора батора, да иногда в поле зрения попадались дети младшего потока. Снегирёва вытянула ноги. Они едва коснулись решётки, какая огораживала окно. Долго усидеть она не смогла, потому вскоре повторила:

— Скучно.

Она повернула голову к Сергею — друг на её слова лишь улыбнулся и продолжал играть пресловутого гения-детектива, тогда Марго решила сыграть противоположное — подоставать его. Авось, и расскажет.

С лицом страдальца она ткнула его пальцем в плечо. Сергей покосился на неё.

— Скучно, — жаловалась она, продолжая тыкать того в плечо, испытывая терпение.

Сергей не сдержался на третий.

— Почитай. — Он шлёпнул её по руке. Марго улыбнулась, чутка выпрямилась и парировала:

— Голова уже болит.

— Понаблюдай? — предлагал дальше Сергей, вернувшись вниманием к окну.

«Ну нет, вредный, так не пойдёт», — Марго нахмурилась, нацелилась на его плечо и уколола того в него со следующим:

— Геннадий спит…

Сергей не успел перехватить её руку, поёжился и помрачнел, вскинув рыжие брови. Окно было благополучно позабыто, теперь он смотрел на подругу.

— Да паук наверху. — Марго указала на угол на потолке, Сергей проследил за её движением, а когда Снегирёва руку опускала, так снова ткнула его в плечо и спешно дополнила:

— И трещин здесь двадцать, не считая мелких.

— А если с мелкими? — Сергей потёр несчастное плечо.