Разговор продлился до самого ужина. Битых полчаса вожатый отчитывал Шурика за глупое поведение. Досталось нагоняя и парням, но гораздо меньше. Когда мелодичную музыки сменил звонкий горн, вожатый отпустил ребят в столовую, а сам отправился к главному корпусу. Судя по его понурому виду, сейчас он сам боялся нагоняя от начальства, но, как и кибернетик, предпочел сразу рассказать о тоннеле, чтобы обезопасить отдыхающих ребят.

Семен уважительно посмотрел ему вслед и спросил у Шурика:

— Ну что, когда будем расшифровывать наши записи?

— Слушай, что-то я так замотался, да и вы, наверное, тоже устали. Хочется лечь спать пораньше. Давайте завтра вечером, а? Это же просто бумажки, которые вы нашли, подождут они денек.

Семен нахмурился.

— Ты слово давал? Давал! Так что сегодня!

Немного опешив от его напора, кибернетик махнул рукой.

— Ладно, обещал так обещал. Приходите, как стемнеет. И форму старую лучше перед ужином в прачку сдайте, а то работники после нас едят, а потом ночь настанет, никого до завтра не будет.

Семен кивнул с довольным видом, и парни выбежали из здания общих кружков.

========== 4.5 ==========

После ужина соседи сразу пошли в общие кружки. Заглянув в приоткрытую дверь, Семен увидел Электроника, перебирающего кучу транзисторов, и Шурика, внимательно изучающего добытые бумаги. Время от времени Сыроежкин брал очередную деталь и с прищуром осматривал на свету. Наверняка он изучал маркировку, но очень походил на ювелира, любующегося драгоценным камнем.

Семен деликатно кашлянул, чтобы привлечь внимание кибернетиков, и спросил у Шурика:

— Чего там, когда начинаем?

— Светло еще. Думаю, достаточно стемнеет только перед отбоем.

— Понятно. Ну, увидимся…

— Постой-ка!

Шурик многозначительно потряс журнал, который держал, и спросил:

— Это же лист из такой же книжули, а? Признавайся, вы где его достали?

— На складе, — не моргнув глазом, ответил Семен. — Нас вчера там какие-то дебилы из другого отряда заперли, там и нашли. Ну бывай, увидимся!

Он перепрыгнул через крыльцо, пока кибернетик не успел задать других вопросов, и подошел к друзьям. Ребята стали решать, как лучше убить время.

Кто-то хотел искупаться, кто-то поваляться с книжкой.

Так и не придя к согласию, парни собрались было заняться каждый своими делами до наступления темноты, но потом Саня все же уговорил остальных сходить на пирс и проверить, сохранила ли вода дневное тепло. Друзья побрели к причалу.

Багряное солнце медленно ползло за горизонт. Лагерь расчертили длинные тени розовых сосен, воздух стал прозрачным и будто хрустальным — привычная спокойная музыка играла звонче, чище. Откуда-то доносились веселые визги пионеров, обрывки считалочек и добродушные покрикивания вожатых.

Серебристо-оранжевая рябь озера мерно покачивала лодки. Парни кое-как уселись на корме самой дальней из них, разулись и опустили в воду ступни, напугав множество несчастных водомерок.

— Ай! — крикнул вдруг Семен и дрыгнул ногой, от которой тотчас пошла волна.

— Ты чего? — спросил Бублик.

— Ущипнул кто-то!

— Это мальки! — засмеялся Саня и добавил, кивнув вниз, — приглядись.

Семен и сам успел заметить несколько темных спинок удирающих прочь рыб. Он развел руками и неловко почесал макушку, случайно задев локтем Серегу.

— Тесно, блин, — с досадой сказал тот и по-турецки уселся на дно лодки, не заботясь о том, что может испачкать последние чистые шорты.

В закатном небе робко зажглась первая звездочка.

— Вроде тепло, — промолвил Бублик, — будем купаться?

— Лееень… — отозвался Семен. Остальные были с ним согласны.

…— Здорово тут, — промолвил Серега после минутного молчания, — я бы так и сидел, пока не стемнеет. Что думаете?

— Ага…

— Почему бы и нет…

— Тогда я к нам сгоняю, за картишками, — сказал Серега, опираясь о борт, чтобы встать. Лодку качнуло, и остальные забалансировали, расставив руки и беззлобно матеря его.

— Захвати куртки, будь другом, — крикнул вдогонку Саня.

— Лады!

Когда Серега вернулся с кучей одежды под мышкой, он увидел соседей, поспешно обувающихся на берегу.

— Вы чего? — спросил он, вскинув брови.

— Того! Слушай, тебя, похоже, комары как черт ладана боятся! — сказал Семен, прихлопывая очередного кровопийцу, — стоило тебе уйти, налетели целой тучей.

— Ого!

— Вот тебе и ого! — усмехнулся Саня, забирая у товарища одну из ветровок. — Пойдем отсюда, а то завтра чесаться будем, как…

Он не смог придумать подходящего сравнения, махнул рукой и добавил:

— Пойдем к ребятам!

Ориентируясь на веселые крики, друзья вышли к площади Генды и увидели резвящуюся толпу пионеров. Оказалось, вожатые решили устроить подопечным развлечение перед сном, но сами не заметили, как орава ребятни стихийно разрослась до огромных размеров. Здесь носилась добрая половина лагеря.

Правила игры, похоже, были прекрасно знакомы соседям Семена. Решив, что разберется в процессе, он не стал расспрашивать их, что да как, а просто начал бегать со всеми. Вожатые выступали в роли судей и кричали, что нужно делать на каждом этапе этой вакханалии. Правда, ребята, увлеченные погонями за какими-то палочками и платками, особо их не слушали, да и Семену эти подсказки особо не помогли. Как он понял, в игре были лидеры и массовка, которая помогала выполнить непонятную ему цель. То и дело нужно было пожимать руки, легонько стукаться лбами с мальчишками и обниматься с девчонками — в общем, ничего не понятно. Но очень интересно.

Незаметно сумерки взяли свое. Громким свистом Игнат остановил кутерьму и велел проигравшим идти за ним, тащить ветки для пионерского костра.

Все вокруг зашептались, кто-то стал приставать с вопросами к невысокой вожатой.

— Ну что вы, сами не слышали? Будем жечь костер! — красиво улыбаясь, отвечала она.

— А где? Где будем жечь?

— Прямо здесь, на площади.

Подошла Ольга Дмитриевна, окинула сборище ребят усталым взглядом и начала строить их на вечернюю линейку. Поначалу дело у нее шло не слишком гладко, взбудораженные пионеры очень неохотно собирались в ровные шеренги, но потом на помощь вожатой пришли ее коллеги, и вместе они, наконец, добились подобия порядка.

Музыку в репродукторах сменил шум помех, а потом над лагерем раздался звонкий голос какого-то пионера, зазывающего всех на площадь. На памяти Семена второй раз объявили общий сбор. Обычно вожатые не заставляли подопечных ходить на линейки (пугал свой отряд санкциями за прогулы лишь Игнат, да и то ради смеха), но все же многие с удовольствием их посещали. Там всегда можно было узнать о событиях, запланированных в лагере, получить интересные задания, да и просто-напросто договориться с вожатыми о прогулках по лесу или плавании на лодках в ближайшие дни. Тогда назначался главный из старших отрядов, а порой и сами вожатые соглашались последить за ребятами.

Многие парни и девчонки ежились, растирая покрывшиеся гусиной кожей предплечья. Наконец, они стали канючить у Ольги Дмитриевны разрешения сбегать за теплой одеждой. Та вздохнула и громко объявила, что пионеры, которые мерзнут, могут бежать утепляться, но должны стоять на своих местах через десять минут.

Стройные ряды мгновенно превратились в беспорядочно снующую туда-сюда толпу. Как раз в этот момент включились фонари, залив площадь холодным светом, и Серега сравнил пионеров с тараканами на кухне, разбегающихся от внезапно загоревшейся люстры. Его соседи засмеялись и стали придумывать другие ситуации, которые напоминали царивший вокруг бардак, но их прервал зычный голос Игната:

— Ррраз-два! Рррраз-два!

Все, кто остался на площади, стали озираться на звук. Игнат показался из-за кустов, неся на обоих плечах по несколько веток (хотя, как подумалось Семену, уместнее было назвать их небольшими бревнами). За вожатым старались шагать в ногу ребята, которые общими усилиями тащили не менее громоздкие куски дерева. Какой-то паренек из младших отрядов плелся позади всех и волок длинный массивный сук, то и дело отмахиваясь от желающих помочь. Сухое дерево, противно скрипя и постукивая по асфальту свободным концом, оставляло желтоватый след из трухи.