Но затем у Джокера закончилось место для финтов.

Три удара пришлось по Нормандии – в край крыла, в левый ускоритель и в самое брюхо. Места попадания воспламенились, но Джокер стабилизировал свою птичку и увёл её из красной зоны.

А вот транспортник никуда не делся. Он с ужасным рокотом упал недалеко от нас.

Я почувствовал удар и отрубился.

***

Очнувшись, я почувствовал на губах вкус мутной воды с масляной примесью. Стоило мне только жадно вдохнуть воздух, как на лицо полетели брызги. Я кашлял и не мог открыть глаза. Кто-то поднял меня и оттащил в сторону.

Я не сразу понял, что что-то было не так, так как долго боролся с кашлем. Рефлексивно я схватился за голову, но перчаткой нащупал голую кожу – шлем разведчика пропал в неизвестном направлении.

-Снова здравствуй, Рейвен!

Постепенно снова обретая зрение, я уставился в знакомое лицо.

-Тихий час окончен. – сказала Дэннерс и подала мне Мэтток, как только я избавился от остатков воды в лёгких. Несмотря на шлем, я видел, как по её лицу капал пот и как суров был её взгляд.

Она кратко ответила на мои расспросы.

Нормандия не ответила на вызовы. Офицер Уильямс думает, что попадания вывели из строя радиосистему корабля. Остальные видели, как он улетает, но не более.

Транспортник упал справа от нас, со взрывом вынеся собой громадную укреплённую дверь. Плохая новость, аккуратно разложенная колючая проволока больше нам не поможет и дверь теперь бесповоротно открыта. Хорошая новость, обугленные и горящие развалины корабля гетов перекрывали всякий проход. Железкам придётся потратить много времени на расчистку, если это вообще целесообразно. Что же, одной проблемой меньше.

Куски металлолома разлетались с падающего корабля, один из них и дал мне по голове. Не считая лёгкую контузию и будущую головную боль, я был в порядке. Щит и шлем спасли мой череп от разбития в дребезги, но один осколок проскочил глубже других, отрубив большинство систем в моём головном уборе. Сейчас Эшли пыталась привести их в чувство. В общем я был без сознания три минуты.

Космопехам было не лучше. Катсавидис и Диксон были ранены. Бедро Катса пострадало от нескольких попаданий из пулемёта и требовало много медигеля для лечения. Тем не менее, сейчас он уже снова был в бою. Диксон же…

Она притихла.

-Что с ним? – ровно спросил я. Очевидно, что дела плохи.

-Он стабилен, но здесь мы ему ничем не поможем. Ему надо на корабль. Осколок метала застрял в животе.

Её голос был такой же бесстрастный и от этого было только хуже.

-Я посмотрю, что можно сделать.

Она кивнула, указала куда мне идти и ушла подлатать Мако. Танк немного пострадал, но пока ничего критичного. Дополнительная броня, установленная мной и Гаррусом, ещё держалась, несмотря на плотный огонь.

Впервые осмотревшись вокруг, я понял, что попал в кромешную сумятицу. Укрытия были в плохом состоянии, некоторые и вовсе уничтожены. Не осталось ни одной активной турели Гэровей, но она виртуозно работала над ними. Один из саларианских барьеров упал, Катс и Миллер пытались активировать его снова. Катс нескрываемо хромал, от чего мне стало не по себе.

Половина пыталась починить сломанное, половина готовилась отразить непременно готовящуюся атаку.

Тогда я не задумался над этим, но позже всё-таки спросил себя, стоило ли ожидать что всё произойдёт именно так? Что-то не припомню я вооружённого транспортника, тем более с такой тяжёлой пушкой.

Об этом позже.

Я подошёл к Диксону. Бедняга стоял ближе всех к выломанной двери. Ему относительно повезло остаться в живых.

Растолкав сидевших перед ним Мартинеза и Мейсона, я встал на колено чтобы осмотреть раны.

Можно без преувеличения сказать, что его пронзило заострённым металлическим концом осколка длиной сантиметров в сорок, прошедшим сквозь броню как нож сквозь масло. Я повидал много разных ран за все месяцы своей нежданной медицинской карьеры, но этот вид, напоминающий о насаженных на Зубы Драконов людей, заставил меня сглотнуть. Одна радость, его не прошило насквозь, значит не было второй раны на выходе и его не пригвоздило к земле.

Диксон всегда был бледным. Насколько я помню, он родился и вырос в космосе, на астероиде, где располагалась станция шахтёров, где-то в Скиллианском Пределе. Однако сейчас он был белее снега, словно уже мёртв.

Минуту спустя сзади подошла Эшли. Она вернула мне шлем – он выглядел отвратно из-за наляпанного повсюду омнигеля, но хотя бы функционировал.

-Что можешь сделать для него? – тихо спросила она меня.

-Ничего. – ответил я.

Эш не проронила ни слова, ожидая продолжения от меня.

-Из-за этой… палки он медленно истекает кровью, но в то же время только благодаря ей он всё ещё жив. Если я неосторожно выну её – к тому же мне кажется, что она с крюкообразным наконечником – то он истечёт кровью за несколько минут и никакой медигель не поможет. – я встал и надел шлем. – Внешнее кровотечение вы уже остановили, а с внутренним ничего не поделать. Я даже не могу стабилизировать эту штуку без нужных инструментов. Одно неловкое движение, и я могу разорвать его внутренности. Всё что мы можем сделать, это поддерживать его в бессознательном состоянии до тех пор, пока Чаквас не примется за него… если он доживёт до этого момента.

-Как ты себя чувствуешь, Рейвен? – спросила она, конечно же зная ответ.

-Плохо, да и чёрт с ним. Какова обстановка?

Может ей показалось, что я был шокирован, кто её разберёт. Со своей стороны лишь могу заявить, что я чувствовал себя… оторванным ото всей суматохи.

-Коммандер выходила на связь, пока ты был в отключке. То же самое спросила. Я сказала ей, что Нормандию подбили, но мы всё равно можем продержаться ещё немного.

Никакой активации бомбы, никакого «бомба должны взорваться несмотря ни на что», Шепард не придётся делать выбор. Странно и грустно одновременно, но это не принесло мне ни облегчения, ни радости. Оно вообще ничего мне не принесло.

-Можем ли?

-Должны. – Эш взяла себя в руки, выпрямилась и бодро посмотрела на меня. – Прежде чем фонарики обрезали связь, Шепард сказала, что попытается вызвать Нормандию и вытащить нас. Она приказала держать позицию несмотря ни на что.

Я кратко кивнул.

-Тогда давай выполним приказ.

Ещё две минуты спокойствия, после которых звонких голос Катсавидиса предупредил нас о новой атаке. Нас ударила первая волна.

***

Было… сносно. В общем напало около пятидесяти гетов, штурмовики и чёртовы праймы в качестве лидеров. Казалось, что эти отряды были сгруппированы на скорую руку и беспорядочно кинуты в бой, так как поражения десанта никто не ожидал.

Но и им не удалось победить. Несмотря на потёртость, наши позиции были достаточно крепки чтобы выстоять один к пяти без потерь.

И всё же было близко. Особенно хорошо мне помнится одна ситуация – Садоска, саларианца, застали врасплох фланкирующие геты и прижали за первой линией обороны. Его ранило, и он просил медика, но я не мог до него добраться под огнём.

Тогда мне в голову пришла идея – я прокинул пару зажигательных над головой саларианца, и они приземлились прямо перед наступающими гетами. Начинка гранат была настолько горячей, что горела даже в воде и более того испаряла её. Как результат – завеса из пара, импровизированная дымовая, к тому же крайне горячая, что нивелировало тепловое зрение гетов.

-Браво. – запыхавшись сказал Садоск, когда я подобрал его и отнёс к себе, за вторую линию. Он зашипел, когда выданный мне медигель ГОР соприкоснулся с коленом. – Смекалисто. Для человека.

Я принял это за весёлый сарказм и ухмыльнулся в ответ.

Однако моему хорошему настрою не суждено было долго жить, вскоре нас ударила вторая, более организованная и многочисленная волна. Первая была обычной обманкой чтобы дать им время на перегруппировку и лишить нас времени на зализывание ран.

Они не тратили ни секунды. Прежде чем заработали глушилки, я увидел число в 250 платформ.