— Мы не из пугливых, да, Тит?

— Да, — Тит подлетел к двери 1072. Она оказалась закрытой.

— Ладно… — сдался Гершман. — Только языки свои за зубами держите. Особенно ты, Никсон.

— А что я-то сразу?

— А то, что ты у нас любитель на уши кому-нибудь подсесть на пьяную голову. И если начальство узнает, что я такие нехорошие подробности про компанию-заказчика распространяю, нам всем выпишут таких фигурных пи… Кхм. В общем, беда будет, не иначе.

— Ладно, ладно… Разошелся опять. Не бурчи, старый. Лучше давай, рассказывай.

Слушая разговор, Тит уже на автоматизме снял панель замка, просунул под провода кубик магнита и открыл защелку. Затем осторожно поддел отверткой дверь так, чтобы образовалась тонкая щель. Таким образом он мог спокойно стравить весь воздух, который предположительно находился в каюте. Но его там не оказалось. Тогда Тит расширил щель, просунул в нее пальцы и открыл дверь.

— В общем, — тем временем начал рассказ Гершман, — на все вкусные подробности не рассчитывайте. Скажу, что знаю сам. «Флорентина» в космосе уже не первый год. А еще и корабль большой, сложный, людей возит. Предприятие ответственное, серьезное. За таким по определению куча народу следит, все проверяет, чинит по надобности. Это ж по сути маленький городок в коробке. Ну и капитальный ремонт ему, значит, полагается регулярный. Как же без него? Замена основных узлов, тестирование запасных систем… Насколько я знаю, «Флорентина» должна была на прикол встать еще год назад. Но не встала.

Оказавшись в каюте, Тит увидел уже набившую оскомину картину. Расплавившийся настенный монитор, обугленный подвесной чехол, бесповоротно испорченное покрытие стен, пола и потолка. Санузел, от большой температуры превратившийся в невнятный комок пластика. Но ко всему прочему прибавился еще один новый мазок. В каюте отсутствовала почти полностью дальняя от входа стена. По всей видимости высокая температура нарушила целостность корпуса и декомпрессия вырвала небольшой кусок обшивки.

— Это почему? — поинтересовался Ленни.

— Не нашего ума дело, — ответил Гершман. — Но как по мне, то все как всегда уперлось в деньги. Капиталка же, да еще таких масштабов, это как минимум полгода простоя. Все это время корабль вместо кредиток пенсионеров сосет бюджет компании.

Бегло осмотрев то, что когда-то было каютой 1072, Тит вылетел обратно в коридор и, пролетев мимо фойе со входом в казино, направился дальше, к каюте 1073, где его поджидал неприятный сюрприз.

— Ну и вот, значит, кто-то наверху решил, что ничего страшного не случится, если «Флорентина» еще годик-другой полетает.

— Долеталась, — прокомментировал Ленни.

— Ага, — прохрипел Гершман. — В крайнем круизе успела только четыре прыжка сделать, а потом, при зарядке для пятого, один из ионисторов не выдержал. Полыхнуло будь здоров. И, как водится, беда не приходит одна. По какой-то причине система пожаротушения не сработала. Помещение силовой установки не изолировалось и огонь попал в воздуховоды, а оттуда разошелся по всему кораблю. Все произошло так быстро, что пока из баллистических камер откачивался гель, уже пол-корабля выгорело, а другая половина заполнилась угарным газом.

— Представляю, как бедные старички просыпаются, а вокруг локальный филиал ада.

— Никсон, поимей уважение. Восемьдесят два человека погибло.

— А что я такого сказал?

— Ничего хорошего… Что там у нас с аварийкой?

— В процессе. Еще минуту.

— Хорошо. Тит, как у тебя дела?

— Кажется, я… нашел, — ответил тот, усердно сопя в микрофон.

— Не понял? — переспросил Гершман.

— Я говорю, что, кажется, я труп нашел.

На долгие десять секунд в эфире повисла гробовая тишина.

— А нет, — наконец снова послышался голос Тита, — отбой тревоги. Это только нога.

— Что значит нога?! — возмущенно рявкнул бригадир. — Что у тебя там происходит?

— Да ничего такого, но к работе команды зачистки вопросы точно будут. Тут в десять семьдесят три из спального мешка чей-то протез торчал. Я сначала подумал, что это оторванная нога…

— Никсон, ты зачем мне пацана испортил?

— А что, я? — не понял Ленни.

— Ну, а кто ему про собачек мертвых рассказывал? Теперь человеку оторванные ноги мерещатся.

— Я не пацан, мне двадцать восемь, — почти равнодушно поправил Тит, вертя в руке протез, по внешнему виду которого было сразу ясно, что модель не из дешевых. Искусственная кожа на ощупь была такой же мягкой, как настоящая. Подвижность суставов сохранилась даже в вакууме космоса, что говорило об отличной изолированности внутренних жидкостей. На стыке, которым протез, по идее, должен был присоединяться к крепежу на туловище владельца, виднелись тончайшие проводки с соединителями из желтоватого металла, напоминающего золото.

— Пацан-пацан, — почти по-отцовски повторил Гершман. — Что там тех трех лет? Вот отработаешь с мое, тогда и будешь возмущаться, а сейчас…

— Я увольняюсь, — все тем же спокойным, почти равнодушным тоном произнес Тит. В этот же момент генератор аварийного питания, с подачи Никсона, заработал, и все целые внутрипотолочные светильники в каюте зажглись тусклым красным светом.

— Что ты сказал? — переспросил Гершман.

— Я сказал, что увольняюсь.

— Да ладно тебе, — вмешался Ленни. — Это всего лишь нога. Чего такого то? Или тебя реально история про собачку напугала? Так я это… тогда прошу прощения и все такое…

— Да тихо ты, Никсон! Дай сказать человеку! Тит, откуда такое спонтанное решение?

Тит как мог прицепил к скафандру протез и вылетел из каюты.

— Решение не спонтанное, просто я не привык жаловаться.

— Жаловаться? — не понял бригадир. — У тебя есть на что-то жалобы? Так ты только скажи. Я разберусь, ты же знаешь. Я за своих людей горой. Даже за Никсона, будь он не ладен…

— Жалобы есть, но… — он не знал, как подобрать нужные слова. — В общем, мне надоело.

— Хах! — засмеялся Ленни. — Ты слышал, старый? Ему надоело.

— Тит, я не понимаю.

— А кому тут не надоело, пацан?

— Та дай же ты ему уже сказать! — Гершман нервно ткнул пальцем в кнопку на запястном экране, заглушая Никсона.

— Я знаю, что мои причины будут звучать странно, но все же, — Тит, как ни в чем не бывало, продолжал работать. — Демонтаж кораблей — это моя не первая работа. Я знал, что это будет монотонный труд. Именно поэтому и пошел сюда, на «Кориолис», — он влетел в каюту 1074. Проводить осмотр с аварийными фонарями было гораздо удобнее. В отличие от нагрудного, они давали равномерный рассеянный свет, а не один яркий луч. — Мне нужно было какое-то время подумать над своей жизнью, решить, что делать дальше, а такая работа подходила как нельзя лучше. Тем более, «Кориолис» не так уж и далеко от Марса. Если что, я мог в любой момент сына навестить…

— У тебя есть сын?! — удивленно перебил его Гершман. На самом деле он задал этот вопрос одновременно с Ленни, но у того все еще был заглушен микрофон.

— Да, есть. Аврелий… — Тит на секунду задумался. — Ему осенью должно двенадцать исполниться.

— Двенадцать? — с присвистом выдохнул прораб. — Постой-ка, это ж во сколько ты?..

— В шестнадцать, — опередил ответом вопрос Тит. — Он ошибка молодости, но я его люблю. Он живет со своей матерью в долине Маринер. Вроде даже хорошим мальчуганом растет.

— Ну и дела… И что, значит ты придумал, что делать дальше?

— Нет, но теперь точно определился, чего делать не хочу. Мне надоело, Гершман. Демонтаж — это не то, чему бы я хотел посвятить всю свою жизнь. Понимаешь?

— Ну, тут уж как не понять? Никто не хочет.

— Пора менять место. Я слишком засиделся.

— Полагаю, отговорить тебя у меня не получится?

— Нет.

— Но смену то ты хоть доработаешь?

— Конечно доработаю.

— Хорошо, тогда я сообщу о твоем уходе начальству. Нужно будет заполнить кое-какие бумажки и будешь свободен как ветер. Жалко, конечно. Вроде как сработались с тобой неплохо и тут такое…

— Ничего страшного. Незаменимых людей не бывает. Найдется для вас новый «пацан» или «смугленький» или еще кто.