Все, последние шаги в обустройстве временной базы, — Тит отошел от шипящего шкафа, немного подождал, прислушиваясь (хотя через шлем скафандра весь мир звучал приглушенно), затем выбрал на запястном экране программу адаптации давления. — Хм… Жизнь предстоит интересная. Через час — полтора мой голос станет немного писклявым. Не удивляйтесь. Атмосферное давление на моей Лилии в пять раз выше земного, а это значит, что, если бы я хотел жить по-человечески, мне пришлось бы притащить с собой такой дом, стены которого выдержали бы четыре бара. Один давит изнутри и пять — снаружи. И это, на секундочку, очень большие цифры. А большие цифры — это большие деньги. «Гуд Кол.» никогда бы не стали просто так давать мне столько без особой уверенности в том, что я смогу вернуть все до последней копейки. И уверенности у них, поверьте мне, никакой не было. Они на мой счет иллюзий не питали изначально. Так что, пока я живу в этой времянке, мне придется приспосабливаться к среде. Мое внутреннее давление должно быть таким же, как и внешнее. Вернее, не мое, а давление воздуха в палатке. Потому, что, даже не смотря на крепость железных ниток, под весом четырех бар этот шалаш схлопнется, как карточный домик. Вот и выходит, что я буду жить как корпоративный работник среднего звена в период сдачи проекта, ощущая на себе колоссальное давление, — он рассмеялся собственной шутке. — Это же надо, сам себя насмешил… Короче говоря, пока я зарабатываю себе на нормальный дом, система жизнеобеспечения будет выдавать мне вместо воздуха специальную дыхательную смесь на основе гелия и кислорода, чтобы уменьшить негативное влияние давления на мой организм. А из-за гелия голос станет писклявым.

Пока скафандр нагнетал атмосферы, а система жизнеобеспечения выгоняла из жилого модуля непригодные для дыхания газы, заменяя их пригодными, Тит распаковал обогреватель. Вещица оказалась незамысловатой. В набор входили пара рулонов теплоотражающего покрытия, в сущности являвшегося ничем иным, как обыкновенной фольгой с одной клейкой стороной, и сам электрический нагреватель. Таких Тит на Марсе повидал немало и совсем ему не удивился. Хоть что-то привычное в далеких от дома краях.

Включив обогреватель в розетку, Тит, как мог, облепил стены жилого модуля фольгой. В некоторых местах, видимо тех, на которые попала Лилианская пыль, клей ни в какую не хотел липнуть, и приходилось импровизировать, подтыкая уголки под соседние куски.

К тому моменту, когда скафандр выдал оповещение о том, что разница в давлениях скомпенсирована, система жизнеобеспечения уже давно справилась со своей задачей, заполнив палатку смесью из гелия с кислородом.

Тит проверил запястный экран. Тот сообщал, что температура за бортом уверенно поднимается. Благодаря работе обогревателя Лилианские летние минус пятьдесят пять переросли в не такие страшные минус два. С этим уже можно было мириться.

Лишний раз перепроверив панель системы жизнеобеспечения и убедившись, что все правильно, Тит снял шлем. Это было одновременно волнительно и страшно. Как первый выход в открытый космос. Когда лично, лицом к лицу сталкиваешься с бесконечной бездной, с чернотой, готовой убить тебя миллионом способов. Ты боишься, все твое естество сжимается от осознания того, насколько ты ничтожен по сравнению с вселенной. Насколько хрупок и беззащитен.

Тит глубоко вдохнул, пробуя на вкус дыхательную смесь, а затем так же глубоко выдохнул. Из его рта вырвалось облачко пара.

— Хм… странно. Ничем не пахнет, — он положил шлем на ящик с консервами и прошелся по палатке, принюхиваясь. — Я думал, что будет чем-то пахнуть… Голос стал выше, это да. Но вот не пахнет ничем. Ну, в смысле, разным пахнет. В основном резиной железом и клеем, но это все ерунда. Воздух на вкус никакой. Хотя, а какой он должен был быть? Вкусный? Или не вкусный? Воздух, как воздух. Ничего такого…

Снаружи опять поднялся ветер, и Тит услышал, как он шумит, ударяясь о стены жилого модуля, как поскрипывают крепежные тросы и под фундаментом перекатываются мелкие камешки. Звуки нового дома. Такие чужие, такие непривычные для человека, прожившего большую часть жизни в местах, где воздух движется только благодаря системам вентиляции.

Здесь пока что еще немного прохладно, но в целом, довольно неплохо получилось, — Тит медленно окинул взглядом бардак внутри жилого модуля. — Не президентский номер, но жить можно. Главное, что есть, что есть, и чем дышать. На первое время мне больше и не нужно. Так что, думаю, стоит на этой счастливой ноте закончить мою сегодняшнюю запись. Дальше начинается скучная часть, где я буду пытаться хоть как-то организовать весь этот бардак. Ничего интересного, в общем. А завтра мы с вами как следует осмотрим окрестности и займемся НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ. Если, конечно, за ночь я не замерзну насмерть или не задохнусь. Хотя, вам, наверное, так будет только веселее.

Короче, это был Тит Новак. Надеюсь, еще свидимся.

***

В первую ночь Тит почти не спал. Он, переведя светильник, являвшийся единственным источником света в жилом модуле, в минимальный режим, лежал на раскладушке и нервно вслушивался в непривычные звуки, доносившиеся снаружи. Сперва, его донимал ветер, неустанно бившийся о стенки палатки. Иногда с таким протяжным завыванием, что Титу казалось, будто крепежные тросы сейчас сдадутся, не выдержат натяжения, лопнут и отпустят его маленький домик в свободное плавание по бескрайним каменистым равнинам. Как в старинной сказке про поросят: «… а не то я как дуну, и твой домик разлетится!»

Мысленно Тит успокаивал себя, думая о том, как заработает немного денег и купит себе нормальный дом. Основательный, с несколькими комнатами и настоящим фундаментом. Но спокойствия эти мысли не приносили, а только заставляли и без того уставший за день мозг погружаться в раздумья о том, каким образом на безлюдной планете можно накопить на целый дом, да еще и с доставкой. Не говоря уже о том, как он собирался строить его в одиночку в неудобном скафандре, годящемся только для поднятия тяжестей.

К середине ночи к шуму ветра добавился новый звук. Лилия повернулась спиной к своему светилу, атмосфера на ее теневой стороне начала остывать и светлые облака, пролетавшие над вздыбившимся краем тектонической плиты, разродились аммиачным дождем. Мелкие капельки забарабанили по куполу из металлических ниток. Тит недовольно заворочался на раскладушке, зарывшись в тонкое одеяло с головой. Это не помогло. Шум ветра и стук капель прорывались в его убежище, дергая за нервы.

Промучившись почти до самого утра (по марсианскому времени) он решился на отчаянный шаг — перебрался с раскладушки в медицинскую капсулу. Оказавшись за толстым слоем стекла, он почувствовал себя в безопасности. Конечно, это была иллюзия, обман восприятия. Случись что с жилым модулем, и он окажется запертым в прозрачной коробке с ограниченным запасом дыхательной смеси, без возможности добраться до спасительного скафандра. Но теснота и тишина сейчас были важнее. Они его успокаивали. Где-то в самом далеком уголке мозга незаметно всплыло воспоминание о том, как тепло и уютно было в материнской утробе, но Тит этого не осознал. Он наконец-то уснул.

***

Клей плохо взялся, и рама шлюза отвалилась от стены жилого модуля! Через образовавшуюся щель дыхательная смесь всю ночь выходила в Лилианскую атмосферу, пока баллоны системы жизнеобеспечения не опустели! Палатка заполнилась аммиаком, сероводородом, угарным газом! Нагреватель, стараясь бороться с холодом планеты, раскалился и горячий аммиак, вступив в реакцию с остатками кислорода из дыхательной смеси взорвался!

Тит вынырнул из сна так быстро, будто и не спал вовсе. Он резко попытался встать, но тут же со всего размаху врезался лбом в стеклянную крышку медицинской капсулы. Ничего не понимая, он огляделся по сторонам, ожидая увидеть вокруг себя разбросанные ошметки жилого модуля и уносимые ветром остатки его немногочисленных пожитков, но все было в порядке. Светильник тускло освещал внутренности жилого модуля никак не изменившиеся с тех пор, как Тит уснул. И тогда до него дошло, что это был обыкновенный кошмар.