– А еще она ходит на танцы и занимается йогой, и там тоже какие-то мужики к ней клеятся.

– Ну ничего себе поворот! – загудела компания. И тут же посыпались советы. Кто-то из мужчин предложил:

– Ты, короче, это… не тяни, иди к ней и извинись.

– Подожди, – остановил его сосед справа, – это будет выглядеть несерьезно: ушел, пришел, извинился. Да она его с ходу пошлет с таким извинением! Здесь не извиняться надо, а просить прощения и каяться, что был не прав.

– Я уже пробовал, приходил вчера с цветами.

– Ну и как?

– Не получилось. Даже не стала со мной разговаривать. И сейчас не знаю, что делать?

Петр не стал рассказывать неприятные подробности вчерашнего разговора с женой, когда он пришел домой, подарил ей цветы и попросил прощения. Татьяна взяла их с равнодушным видом и сдержанно его поблагодарила.

– Я хочу вернуться, – произнес Петр, – прости меня. Давай начнем все сначала!

– А ты ничего не получил по почте? – Татьяна холодно взглянула ему в глаза.

– Нет, – растерянно ответил Петр. Он вспомнил, что уже давно не открывал почтовый ящик. Да и зачем его смотреть? Он только что вселился в родительскую квартиру и никакой корреспонденции для него там быть не должно.

– А… все понятно! Ты ведь живешь по другому адресу и почту не смотришь, – едко уколола его Татьяна.

– Я живу в родительской квартире, но в почтовый ящик не заглядывал, – начал оправдываться Петр. Но Татьяна его остановила:

– Я подала на развод.

Петру показалось, что его ударили палкой по голове. Он пришел с цветами, мириться и никак не ожидал, что разговор перейдет в такое неприятное для него русло.

– Ты хочешь… развестись? – с удивлением произнес он.

– А что ты хотел? Ты ушел к другой женщине и живешь с ней. Ну и живи. Женись на ней. Будь счастлив! Желаю удачи! А сейчас, извини, мне некогда, надо идти. Встретимся в суде.

– Подожди, подожди, – запричитал Петр, – не надо суд. Я…

– У меня дела, – перебила его Татьяна.

– Какие дела?

– Это тебя не касается, – ответила Татьяна и, открыв дверь, выпроводила Петра из квартиры.

Оказавшись на лестничной площадке, он присел на ступеньку. Все в его голове смешалось. Не зная, как поступить, он встал и позвонил в квартиру.

Дверь открыла Татьяна.

– Ну что еще? – спросила она.

– Прости. Я хочу, чтобы все было как раньше.

– Хотеть мало, – закончила разговор Татьяна и захлопнула дверь.

Вот так закончилась его вторая попытка примирения.

Ну а на следующий день с друзьями он сидел в сауне, где мужская компания общими усилиями искала выход из непростой жизненной ситуации, сложившейся у Петра. И, как водится в таких случаях, житейские советы сыпались один за другим. Но толку от них, к сожалению, было не много. Если вначале что-то дельное в советах еще и проскальзывало, то через пару часов мужские разговоры превратились в обычный бред по пьяной лавочке. Кто-то из друзей вспомнил своего деда, рассказав, что когда он входил в избу, то бабушка вставала и вытягивалась по струнке. В доме был идеальный порядок: полы подметены, на столе стоял приготовленный обед, а на печи сохла постиранная одежда.

– Вот так и должно быть! Женщин надо держать в кулаке! – одобрили историю мужчины. А дальше тема разрослась настолько, что заслонила собой семейные проблемы Петра.

А через две недели состоялся суд. Татьяна настаивала на расторжении брака. И судья бы расторг его, если бы не отчаянное возражение Петра. Мировой судья пошел ему навстречу и отложил рассмотрение дела на два месяца, предоставив супругам срок для примирения.

– А дальше что? Развод? – с растерянным видом спросил Петр у мирового судьи.

– Если хотите сохранить семью, то миритесь, иначе через два месяца брак будет расторгнут. Таков закон! – единственное, что ответил ему судья, покидая зал судебного заседания.

«У меня есть два месяца. Я все равно ее добьюсь», – подумал Петр.

А Татьяна вышла из здания суда, села в свой автомобиль и поехала в школу. По дороге на посту ГИБДД ее остановил сотрудник полиции.

«Наверное, я что-то нарушила? Но что?» – подумала Татьяна.

К ней подошел офицер, мужчина лет сорока. Он представился и вежливо попросил предъявить документы. Пока он их проверял, Татьяна спросила:

– Я что-то нарушила? Ехала вроде не так быстро, как все.

– У вас нечитаемый регистрационный знак – забрызган грязью, – спокойно ответил мужчина.

Татьяна вышла из автомобиля и увидела, что это действительно так.

– Я ехала и номер забрызгала, – начала она оправдываться, – вы только не наказывайте меня, я сейчас его очищу.

Полицейский улыбнулся, а затем произнес:

– Хорошо, обойдемся устным предупреждением. Но в следующий раз будьте внимательнее. Счастливого пути!

В это время к ним подошел другой сотрудник полиции и что-то сказал своему коллеге. Тот кивнул головой и обратился к Татьяне:

– Извините, вы не могли бы задержаться на несколько минут? Сейчас остановили пьяную девушку. Она отказывается пройти медицинское освидетельствование, и нужны понятые для оформления протокола. Это ненадолго.

Татьяна, вообще-то, торопилась на уроки в школу, но отказываться не стала. Тем более инспектор ГИБДД ей явно импонировал: в рамках делового общения он был вежлив и учтив, а главное – поступил с ней по-человечески. А ведь мог подойти формально: отчитать и составить административный протокол.

– Да, конечно, – согласилась Татьяна.

Вместе с сотрудником ГИБДД она прошла в помещение стационарного поста, где за столом оформлял документы дежурный офицер. Напротив него сидела размалеванная девица лет двадцати.

– А ты, мент, – тыкала она пальцем офицеру, составляющему протокол, – завтра вылетишь отсюда! Понятно тебе! Ты, вообще, знаешь, кто мой отец?

– Да мне без разницы, – отвечал полицейский. – Почему пьяная садитесь за руль?

– Я не пьяная. Так, немного выпила… с друзьями.

Вела она себя вызывающе, даже отвратительно.

Сотрудник полиции сообщил Татьяне и мужчине в гражданской одежде, стоящему у входа, что они понятые и должны удостоверить отказ девушки от прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянение.

– Я никуда не поеду, вот тебе! – задержанная показала кукиш дежурному офицеру и начала угрожать сотрудникам полиции неприятностями. Потом достала телефон и стала кому-то звонить, а не дозвонившись, продолжила хамить всем находящимся в помещении. Для Татьяны, учителя и воспитателя молодежи, такое поведение обнаглевшей девушки было верхом неприличия.

Расписавшись в документах, Татьяна направилась к автомобилю.

– Спасибо вам, Татьяна Алексеевна, – поблагодарил по имени-отчеству остановивший ее офицер.

– Не за что, – ответила она, – ну и работа у вас! Прямо, как у нас.

– Нормальная работа, мужская, – и неожиданно поинтересовался: – А вы где работаете?

– Учителем в сорок седьмой школе.

Мужчина улыбнулся, пожелал ей счастливого пути и пошел в сторону поста.

Татьяна поехала в школу, где провела три урока и вернулась домой. После обеда ей надо было идти на избирательный пункт, помогать депутату – директору их школы вести прием избирателей. Домой она забежала ненадолго, пообедать. А там ее ждал Петр, пришедший в очередной раз добиваться прощения. Для этого он успел заручиться поддержкой дочери – уже взрослой девушки, поступившей на первый курс института экономики в местном университете.

Татьяна открыла дверь своим ключом. Увидев Петра, сдержанно с ним поздоровалась и обратилась к дочери:

– Кристина, что у нас на обед? Я поем и пойду.

– Я сварила суп, – ответила дочь.

Петр со своим сердечным разговором решил не торопиться. «Голодный человек – злой человек, – трезво рассудил он, – пусть поест».

Пока Татьяна обедала, Петр ждал, мысленно обдумывая предстоящий разговор.

А когда она вышла из кухни, то он, сделав грустное выражение лица, начал:

– Татьяна. Прости меня. Я ошибся и хочу все исправить.