Цзян Чэн довольно хмыкает. Такое не забыть вовеки, он уже был готов занести руку и набить ему лицо за сестру, но наследник Цзинь внезапно поумнел. После этого они с Вэй Ином не спали всю ночь, обсуждая, с какой силой его ударила мадам Цзинь, чтобы мозги встали на место.
— Ага. А еще я помню, как ты выводил из себя Лань Ванцзи и получал ненависть учителя Ланя в полном объеме, — предаваясь ностальгии, Цзян Чэн слегка забывается, но ему приходится вновь концентрироваться на настоящем, когда он видит вдали силуэты родителей, — как-нибудь повторим. Наверное, — кладёт руку на плечо своего шисюна, — мы тут надолго, так что ещё увидимся. Сестра тоже скоро приедет.
— Да-да, мы вновь соберемся вместе, а теперь беги к дяде Цзяну и мадам Юй, — кивает Вэй Ин, продолжая беспечно жевать травинку.
Им совсем не хочется думать, что это последние мирные деньки, которые они могут прожить втроём.
Целую ночь вопреки судьбе
Я искала тебя в толпе
И если ты вспомнишь об этих местах
Я все еще буду там.
Когда погаснут огни карнавала
Я все еще буду там.
Комментарий к XXIX глава
Елена Войнаровская — «когда погаснут огни»
ЧэнСяни🥺💕💕Сюаньли🥺💕💕и Лань Чжань, который носит специи и кукует неподалёку🥺💕💕
========== XXX глава ==========
Пролетают дни в неистовом ритме,
Сердце стучит, как больной метроном,
И небо в огне, а ты говоришь мне,
Что мы никогда не умрем…
Вместо родной Пристани Цзян-Цзинь Яньли встречает умиротворенное спокойствие и холодная отчужденность Гу Су Лань. Она ностальгически вздыхает — в Юн Мэне за версту были слышны крики адептов, в воздухе пахло электричеством от искр матушкиного Цзыдяня, который мадам Юй никогда не снимала с пальца и бережно хранила, словно реликвию — так оно и было. Почти могильная тишина, которую Яньли слышала лишь в храме предков, занося отбывающим наказание братьям суп, остаётся ей ответом. И в этом напрягающем молчании тихие шаги по нежной траве слышатся громко-громко, и они ни капли не режут слух, как стук каблуков по выгравированным плитам в Лань Лине.
— Добрый день, госпожа Цзинь, — Лань Хуань склоняется в уважительном поклоне, и А-Ли копирует его жест. Распрямляя плечи, она замечает за ним Вэнь Цин и не сдерживает улыбку.
— Благодарю вас, — Цзян Яньли встречается со взглядом подруги и не опускает мягкую улыбку с лица.
В Лань Лине мадам Цзинь уговаривала взять охрану в виде нескольких адептов или Цзысюаня, но А-Ли благосклонно отказалась: она не нуждается в сопровождении, а если муж возьмется сопровождать её, в родной орден он не вернется долго. А А-Сюань нужен там — поддерживать падающих духом соклановцев, тренироваться и составлять планы на первые военные действия с матушкой и отцом. Успокаивая себя тем, что А-Ли всё-таки дочь её лучшей подруги, госпожа Цзинь вздохнула и благословила невестку на дорогу.
— Ты всё же будешь сражаться с Юн Мэном и Гу Су? — интересуется Вэнь Цин, ведя её за собой к той самой отдаленной территории, на которой они нашли приют после сожжения родного ордена.
— Да. В Лань Лине достаточно адептов, готовых пойти на бой, а наши силы несколько сочтены, — Цзян Яньли словно виновато улыбается, поравнявшись с ней шагом, — ты же не собираешься сражаться тоже? — с беспокойством спрашивает она.
Целительница усмехается и пожимает плечами, шутливо отвечая:
— Пока не восстановлю ядро твоему шиди, я не сунусь на поле битвы.
Заклинательница из Вэнь Цин не то, что хорошая — превосходная. И ядро у неё развито лучше некуда, и врачевательскими знаниями она с лёгкостью владеет, да ещё и красотой не обделена — в прошлой жизни шисюны и шиди шутили, что А-Цин по природе своей — ведьма, но скрывает это от них. Её жизнь и правда можно было назвать счастливой, если бы не война, в которой она целенаправленно пойдет против своего родного ордена. Вэнь Цин не любила Ци Шань Вэнь и не смогла его полюбить второй раз — в девичестве нежные чувства связаны были с трепетной привязанностью, а после и эти узы с легкостью оборвались, словно были натянуты до предела ещё давным-давно.
Ци Шань она не любила трепетно-нежно, как берегла память о Юн Мэне Цзян Яньли, и если бы её орден был сожжён, точно не стала бы бессмысленно топтаться на его руинах. Вэнь Цин себя к этому с самого начала готовила — не привыкать к чему-то или кому-то слишком сильно. И она справилась.
Справилась, теперь взирая на людей вокруг гордой поступью в одеждах Гу Су Лань. Лань Цин — чистая, обеленная, её руки отмыты от крови, что их покрывала изначально, а на ханьфу её нет никаких красно-солнечных узоров — лишь белоснежная белизна. Лань Цин — новая Вэнь Цин — принимает себя полностью и ищет способ повлиять на войну посредством разрабатывая методики восстановления золотого ядра — сколько Чжулю-сюн их сжёг, скольких людей лишил будущего. Одним словом, Лань Цин наконец-таки смогла принять себя с благородной фамилией Лань.
И совсем не важно, примут ли её остальные.
— А-Цин, ты чудо! Не знаю, что делала бы без тебя… А-Сянь… Мне его так не хватает. Скажи, успехи ведь есть? И шанс на то, что он сможет сформировать новое золотое ядро, велик? — Яньли всё ещё с неутаенной надеждой смотрит в глаза своей подруги, и та ловит себя на мысли, что могла бы соврать, что да, если бы было невозможно, только чувствуя на себе пронинзывающий светло-карий взгляд.
— А-Ли, я не могу сказать точно. Если ему удастся взрастить новое ядро, — голос чуть не дрожит от собственных же прогнозов, — оно вряд ли будет таким же сильным, как раньше.
— Это всё равно хорошо, — не отчаиваясь, заявляет Яньли, подавая вздох облегчения, — нам всем достаточно будет того, что А-Сянь сможет использовать меч и жить дольше обычных людей. Я буду вместо него, когда мы приступим к военным действиям — мне не добиться его успехов, но на что-то я всё равно же гожусь.
Не такая сильная заклинательница, как братья, но довольно уважаемая за счёт своей расчетливости и меткости, плавностью движений. От природы имеющая невзрачную внешность и некрасивые черты лица, но преобразившаяся вместе с изнурительными тренировками и совершенствованием. Не обладающая заложенными данными, но добившаяся всего сама Цзян Яньли казалась Лань Цин полной противоположностью, и ничто бы не сблизило их в прошлом, если не забота о младших братьях. Однако, именно они смогли отправиться в прошлое, сплотиться и стать хорошими подругами, чтобы принести пользу заклинательскому миру, своим семьям и… Себе.
***
— Лань Чжа-ань, мне скучно. Давай поиграем во что-нибудь.
Вэй Ин скучающе смотрит в белый-белый потолок, рисует пальцем в воздухе непонятные символы, да и те расщепляются, не собираясь в единый паззл. Ему скучно. Цзян Чэн, мадам Юй и дядя Цзян с раннего утра находились на тренировочном поле с адептами Лань и остатками Юн Мэна, измеряя собственные силы. Вэнь Нин вызвался помогать Лань Фэнг с сортировкой лекарств — каким застенчивым он не был, знаний у него всё равно больше, чем у юной девушки. Вэнь Цин была великолепной наставницей, и обучаться у неё хотели бы многие, но ей было не до заботы о преемниках. Сейчас её куда больше волновало золотое ядро Вэй Усяня.
Много думая на эту тему, юноша пришёл к выводу, что его шицзе очень дружна с госпожой Лань — звать её таким именем, когда все знали целительницу как Вэнь Цин, было непривычно. По венам пульсировало удовлетворение — его старшая сестра самая-самая лучшая! О характере тогда ещё девы Вэнь ходили слухи один страшнее другого, и именно из-за своей непокорности и вольного нрава она долгое время не могла выйти замуж. А для Цзян Яньли преград не существовало — она с легкостью находила общий язык со всеми.
Возвращаясь к рассказу, можно было заметить, что Лань Чжаня опять же попросила Вэнь Цин присмотреть за товарищем — мало ли, убежит на тренировку, а незнающий адепт по доброте душевной даст меч! И — считай, что всё насмарку.
Ванцзи смотрел в стену безразличным взглядом. Кроткий и терпеливый донельзя, он с ледяным спокойствием мог бы просидеть, не шелохнувшись, не будь рядом такой преграды под именем Вэй Ин.
