Ну и что, что они почти не знают друг друга? Ну и что, что они виделись буквально пару раз?

Цзян Яньли, пусть не такая прославленная заклинательница или врачевательница, как Вэнь Цин. Пусть и не первая красавица, но далеко не дурнушка — естественные красивые черты лица испортить можно разве что ужасно нанесенным слоем макияжа. У неё кроткий и спокойный характер, а не безрассудно-самоотверженный. Так кто дал право говорить, что она не такая прекрасная?

В Ланьлин они прибывают уже поздно вечером. Празднество в Юнмене затянулось почти что на целый день. Цзян Яньли открывает глаза, сонно оглядывая яркие очертания Ланьлина — своего нового дома, нового ордена. Ей, определенно, нравятся здания, нравятся золотые одежды.

Но тут чего-то не хватает.

Ланьлин — это не Юнмен. И никогда им не был. И не будет.

Потому что наступила пора её новой жизни.

Я не хочу, чтобы ты оставался один

Неподвижный, беспомощный в этих мрачных чертогах,

Среди чуждых и странных скрипов и шорохов,

Среди чуждых, холодных воздушных потоков.

Комментарий к XIII глава

В Китае не была, не жила, нашла в Яндексе описание свадьбы… ФСБшники, которые следят за моей историей поиска, тихо офигевают в сторонке😄

Аоаоао, моя любимая пара поженилась❤

Теперь ждем пейринг Лань Сичэнь/Вэнь Цин :)

========== XIV глава ==========

Правда внутри нас. Всё остальное обман.

Поэтому я не пугаюсь всего, что кажется странным,

Удаляются звуки города, недействителен нудный голос,

Я теряю нить разговора и ухожу в свой внутренний космос.

— Ты должен тренироваться усерднее, А-Нин, — в голосе А-Цин не слышится ничего, кроме стали и уверенности, — я уверена. Твои навыки можно усовершенствовать, если ты будешь усерднее тренироваться, — а эти слова уже звучат как упрëк.

Вэнь Нин слабо кивает, натягивая на лицо глупую, неловкую улыбку и подбирая упавшую саблю с земли. Его светлые глаза горят такой неподдельной добротой, как такой милый и добродушный юноша сможет сам себя защитить? А-Цин фыркает, отворачиваясь от него. Да, она сама в чем-то виновата. Да, она сама затмила собой младшего брата, стала сокровищем ордена Ци Шань Вэнь, с раннего возраста проявившая себя как талантливую целительницу и не менее прекрасную заклинательницу. Почти так же, как было в тот раз. Её восхитительными навыками восторгались многие, проживи она чуть подольше — непременно бы достигла бессмертия усиленным следованием земным обычаям. Вот только шутница-судьба не только права на вечную жизнь ей не дала, так и отмеренный срок прожить в спокойствии не позволила.

А-Цин вздыхает. Год. Всего лишь год.

Она спрячет Вэнь Нина. Она сделает так, чтобы их не затронули. Она будет знать что-то наперёд, но что-то и не предугадает. По крайней мере, ничто уже не станет для неё таким сильным ударом, как тогда.

Вэнь Цин прятала эмоции под маской хладнокровия и безразличия. Сменяла заботу и теплоту на гнев, чтобы её брат стал сильнее и смог защитить себя, если на него нападут, а её по каким-то причинам рядом не будет. Вэнь Цин надеется, что такого не произойдет, но произошло же один раз, никто из них не застрахован.

Раньше она задумывалась над тем, что может рассказать Вэнь Нину о том, что знает, что их обоих ждет, но каждый раз одергивала себя — её брат точно не захочет этого предотвратить. С улыбкой на лице скажет, что раз так предрешено, значит, оно и правильно. А может и не поверит. Хотя верил. Всегда ведь верил.

— Мы же целители! Разве наш долг не спасать жизни? — вздыхает он в очередной раз, промахиваясь мимо цели. Стрельба из лука — вот единственное, что у него получалось, да и то не тогда, когда рядом были люди, исключая её, Вэнь Цин.

Одной стрельбой себя не защитишь. Тем более, когда не можешь стрелять под людскими взглядами.

— Ты должен уметь защищать себя, если потребуется. Ситуации бывают разные, одними травами ты себя не спасешь. Тем более, ты и их не все правильно готовишь без моей помощи, — девушка не хочет его чем-нибудь задеть, поэтому старается сказать как можно ласковее, — понимаешь, я не могу допустить твоей смерти. Если что-нибудь такое произойдет, твои навыки владения саблей очень слабы.

— Почему ты так часто говоришь о смерти, сестра? — непонимающим тоном спрашивает Вэнь Нин, — мы же живём в относительно спокойное время. Я думаю…

Он прерывается. А-Цин поворачивается к нему, недоверчиво сверля взглядом.

— Говори.

— …мы в опасности, сестра. То есть, все мы.

Неужели он узнал? У Вэнь Цин кровь стынет в жилах. Но как? Она вела дневники. Она записывала каждую мельчайшую деталь из прошлого, особенно, когда неожиданные воспоминания всплыли наружу. Тогда девушка боролась со страхом, что всё это временно, что подсказки исчезнут, оставят после себя всего лишь пустоту и беспокойство при дальнейших событиях. Особенно часто она делала записи в первый год, заставляла вспоминать даже незначительные мелочи. Записи пополнялись с каждым днём, позже — неделей, а теперь чёткого графика не было.

Их, несомненно, было очень много. Но они были надёжно спрятаны, Вэнь Нин или тетушка не могли бы найти их при всём желании. Так как тогда…?

— …я недавно подслушал разговор главы ордена, — беспокойно озираясь по сторонам, продолжал юноша тихим-тихим голосом, даже А-Цин было довольно сложно расслышать, о чем он говорил, — он и молодой господин… Они…

— Успокойся. Никого нет, мне ты можешь доверять, я твоя сестра в конце-концов, — видя его замешательство, произносит девушка, с лёгким одобрением глядя на брата.

Она тоже подслушивала таким же образом один раз. Если бы А-Ли и воспоминаний о прошлой жизни не было, кто знает, как пережила бы Вэнь Цин это событие. И ведь ничего принять она не могла. Как не может даже сейчас. Вэнь Нин, в принципе, тоже. В этом они квиты.

— Я думал, ты разозлишься на меня за то, что я подслушивал. Разве это не неправильно? — всë ещё напуганно спросил он, с сомнением переводя на неё взгляд.

Конечно. Вэнь Цин внутренне содрогнулась и начала корить себя ещё сильнее. Она ужасная сестра. Что тогда, что и сейчас. Ей пришлось бросить все силы на изучение золотого ядра, на усовершенствование своих целительских навыков. Кроме цели, которой являлась защита Вэнь Нина и недопущение его смерти, Вэнь Цин ничего не видела. Даже самого брата. Она тренировала его, она учила его, она внушала ему, что стать сильнее — лучший выход, но никогда не проявляла себя как заботливая старшая сестра, которой была для А-Чэна и А-Сяня Цзян Яньли.

Если что-то пойдёт не так…?

Она отгоняет прочь подобные мысли. Улыбается — получается натянуто и не очень красиво, потому что улыбалась девушка последний раз на свадьбе А-Ли, которая состоялась месяц назад.

— Я тоже подслушала. Один раз.

— Они говорили про какую-то стратегию. Я думаю… Я думаю, они хотят напасть на остальные ордены. А я… Я не смогу защитить себя, сестра. Даже если буду усиленно тренироваться. У меня нет предрасположенности к боевым искусствам, я стараюсь изо всех сил, чтобы не разочаровать тебя, но разочаровываю и дальше. Прости меня… — Вэнь Нин отворачивается, чтобы она не видела его слез отчаянья.

Ей ли не понимать, каково это — барахтаться в бездне собственных грехов, дезорганизации и поисков выхода?

Ей ли не понимать, каково это — жить, осознавая, что никто уже не поможет, не протянет руку помощи, не даст совет в трудную минуту.

Каково это — жить, полагаясь только на себя?

Конечно, она понимает.

— Я знаю, А-Нин. Я знаю, — всë ещё с улыбкой приговаривает она, — я знаю, что у тебя слабое золотое ядро. Но оно же есть! Просто оттачивай навыки. Невозможно родиться, предрасположенным к чему-то — эти качества человек должен развивать себя.

И кладёт свою ладонь на его макушку.

***

— Иногда у меня складывается впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь.

Вэнь Цин резко останавливается, разворачиваясь к наставнице. Вэнь Саэ смотрит без упрека, темно-карие глаза говорят сами за себя: она не злится, она давно всё знает. У А-Цин всегда складывалось смутное впечатление, что наставница знает намного больше, чем нужно и чем ей положено знать. Девушка вновь мысленно спрашивает себя, не могла ли она найти её записи.