— Я не осуждаю тебя. Я могу понять твоё волнение, — говорит ей мать, видя, что А-Ли мнется у двери в нерешительности, неуверенно думая, следует ли ей войти. Она смотрит на мать, удивляется её неожиданно мягкому тону, но Юй Цзыюань тут же меняет выражение лица на более строгое, — однако, это не значит, что ты должна чувствовать себя так неуверенно.

— Да, я знаю, — А-Ли не врёт, знает всё прекрасно, но всё равно разворачивается и уходит вслед за матерью. У неё ещё будет время.

Ей надо поговорить с Цзисюанем, пока все эти нахлынувшие чувства не растворились в неведении.

Ты разглядел во мне принцессу

Солнца луч и снега блеск

Ты мог бы посвятить мне мессу,

Пока всё не обратилось в треск…

Комментарий к V глава.

Nmilova – «Корона». Да, хоть убейте, но я вижу в этой песне Цзян Фенмяня и Юй Цзыюань.

Я попыталась описать их отношения…итак, мы имеем то, что Мадам Юй готова начать всё сначала О^О

А Яньли умничка, лапонька, солнышко, которая беспокоится и одновременно старается оттолкнуть свои чувства))

Смотрит в жанры вроде ООС есть…

========== VI глава. ==========

Никому со мной не по пути. Прошу, не надо слов, уходи.

Кровоточат душевные раны,

Меня не спасти.

Убиваю время так неосознанно —

Я богом не создана, несовершенная…

У Вэнь Цин даже после прошествия двух лет детали разговора с Цзян Яньли сохранились настолько четко, что она с лёгкостью могла бы воспроизвести их вновь. Она не одинока, А-Ли — такая же девушка, которая помнит прошлое. Только вот в отличие от самой А-Цин, она пытается что-то изменить.

Изменить? А как? Устроить заговор? Сбежать? Последний вариант сразу отлетает. Не так Вэнь Цин воспитывали, чтобы она стала предательницей. Предательницей она станет в любом случае, вот только тогда девушка несла это бремя, не ломаясь, точно знала, точнее, даже предположить не могла, что её ждёт дальше, однако, даже умерла, не закричав и не издав единого звука, когда её, целительницу, что в жизни никого не убивала и даже меч в руки не брала — доспехи ей не по плечу, сожгли на костре, как последнюю ведьму, покрывшую своё имя темным пятном совершенных злодеяний. Вэнь Цин сгорала в прямом смысле от несправедливости, не могла ничего сделать — правда не могла, надеялась лишь на то, что заклинатель, практикующий темные искусства, спасший её и остатки павшего клана, пожертвовавший ради них своим именем, званием, статусом, всем, что у него было, прожил хоть чуточку подольше, и это была единственная её возможность его отблагодарить, кроме как сказать на прощание въевшееся в кожу «спасибо и прости».

В любом случае, Вэнь Цин свой орден не предаст. Она будет незапятнанной до самого конца, не оставит попытки вразумить Вэнь Жоханя, начнет с нетерпением ждать новой встречи с А-Ли, когда та отправится на ночную охоту, чтобы обсудить дальнейшие действия. Через бумагу…

— А-Цин, если мы будем действовать сообща, а не по отдельности, то сможем повлиять на исход событий, шанс на успех станет гораздо больше. Мы должны принять помощь друг друга — нам это необходимо, — голос девушки до сих пор в её подсознании такой же…живой? Умиротворенно-спокойный, никак не совместимый с голосом самой А-Цин, которая привыкла все свои мысли высказывать четко, максимально кратко и в резкой манере.

— Думаю, ты права. Нам стоит видеться чаще. Думаю, я смогу убедить тётушку иногда приезжать в Юнмен, она сама говорит, что мне необходимо обучаться навыкам целителей других орденов.

— Ночная охота. Я могу передавать тебе письма, если встречусь с кем-то из твоего ордена на ночной охоте, — напомнила А-Ли, задумчиво вертя в руках Цзыдянь — кольцо-кнут, которое мадам Юй отдала ей, настояв на том, чтобы дочь носила его с собой.

…удачно выйти замуж и перебраться в другой орден? Наставница часто говорила, что такой очаровательной девушке не следует всю жизнь отдавать целительству.

— А-Цин, ты поймёшь меня, когда кто-то тебе понравится. Целительство — удел тех, кто кого-то потерял, и из-за этого не может допустить мысль о том, что кто-то тоже кого-то потеряет. Ты очень красивая, умная, блещешь разными талантами. Неужели тебе никогда не хотелось любить и быть любимой?

— Нет. Я обещала бабушке…к тому же, у меня остался А-Нин, — напоминает она, вспоминая, что бабушка брала с неё обещание заботиться о младшем брате. Если девушка выйдет замуж, то А-Нин останется один. Не один, конечно, Вэнь Саэ, естественно, позаботится о нём, но А-Цин действительно слишком к нему привязана, чтобы допустить навязчивую мысль о том, что их судьбы разойдутся. Но это ещё не первая причина…

Вэнь Цин вздрагивает от одной мысли, что утратит свою и без того эфемерную и непостоянную свободу, если её свободой назвать можно. Ей придётся подчиняться? Нет уж. Она справится сама, будь то подростковые капризы или излишняя самоуверенность, девушка сохранит свою независимость. Никто не посмеет ей помыкать — она сама себе закон. Поэтому обходит тему о замужестве так, как может. Наставница понимает её, старается не задавать лишних вопросов. Тактичность. Этому не учат, это качество проявляется с детства, есть оно или нет, определяет какая-то другая сила, неподвластная людям. Этого качества Вэнь Цин, похоже, была лишена с самого начала. Привыкшая говорить прямолинейно, девушка даже немного завидует наставнице, что обходится до всеми мягко, говорит всегда тихо-певуче и проявляет искреннее сострадание, когда Вэнь Цин почти ничего ни к кому не чувствует.

— Можно ли восстановить золотое ядро человеку, который его утратил?

— задаёт она вопрос Вэнь Саэ, которая как раз сидит рядом с ней, зашивая какой-то плащ нерадивого адепта, порвавшего его на ночной охоте. От такого вопроса женщина вопросительно поднимает на ученицу свои темные, как ночь, глаза, хоть взгляд и слегка непонимающий, в нём можно прочитать гордость…

…ведь Вэнь Цин уже в юном возрасте добилась уважения среди остальных целителей, демонстрируя непревзойденные врачевательские навыки и глубокую проницательность, она подавала надежды с ранних лет, продолжала родительское дело, затмевая собой младшего брата, который о таких же громадных успехах, как у сестры, даже мечтать не мог. Вэнь Цин знает — Вэнь Нин на неё не в обиде. Ему нужна защита, ей нужно защитить его, последнего родного человека, который по сценарию жизни должен умереть, сгинуть после падения ордена Ци Шань Вэнь вместе с другими, ни в чём не повинными людьми.

Вэнь Саэ — её наставница, А-Цин считает, что она прекрасная учительница, однако, в некоторых вещах превосходит и её тоже. Чувствует резкий укол вины за это — не будь у неё воспоминаний о прошлом, она бы ни за что не смогла бы общаться с ней почти на равных, ни за что не добилась бы успехов, а только, поймав одобрительный взгляд за проделанную часами работу, вспоминала об этом всю оставшуюся жизнь. Ей точно не быть ровней тем, кто постигал целительское искусство, начиная с самых азов. И всё же то обстоятельство, что в той жизни Вэнь Цин так и делала и так же многого добилась, не позволяет ей опустить свою гордость на дно, а только расправлять плечи, демонстрируя изящную осанку, соблюдать манеры поведения и чувствовать себя нужной в обществе, которое без таких, как она, не выживет — распадётся, растрескается на мелкие кусочки битого стекла, которые очаровательно блестят на солнце, но на которые так больно наступать…

— Не думаю, что золотое ядро человеку можно вернуть. Хотя… — наставница всерьёз задумывается. Она раньше сама задавалась таким вопросом, но сдалась со временем, не найдя ответа, а А-Цин не из тех, кто так просто опускает руки, — его можно взрастить длительными тренировками. Второй раз? Это займет намного больше времени, соответственно…

—…если начинать его выращивать, то лучше в детстве. Попытки сделать это в более осознанном возрасте успехом увенчаться могут не всегда. В истории не было зафиксировано ни одного случая повторного выращивания ядра, но кто знает? Взрослый человек усилием воли может ещё раз подвергнуть себя тренировкам, — подхватывает мысль Вэнь Цин, сразу сообразив, что к чему и договаривая за Вэнь Саэ, — однако, ничто не может гарантировать успех. Тренировки в том случае стоит ужесточить…