Осмотр места происшествия (квартиры), проведённый с участием криминалиста, практически ничего не дал, кроме множества отпечатков пальцев рук и кистей, обнаруженных практически на всех предметах интерьера квартиры. На ноже следов пальцев рук обнаружено не было. Всего было взято 87 образцов. Обстановка в квартире нарушена не была, опять же за одним исключением – рядом с трупом на полу лежал перевёрнутый журнальный столик, который от падения не пострадал, белое вафельное полотенце со следами крови (в осмотре указано – следами вещества бурого цвета). В комнате, где был обнаружен труп, мебели практически не было, кроме указанного столика – два диван, стул, два торшера. Также на полу рядом со столом лежали различные журналы, относящиеся к категории «для взрослых». Рядом, на полу, лежало смятое вафельное полотенце со следами крови (кстати, проведённая в последующем экспертиза подтвердила, что на нём кровь Костомарова). Иных следов обнаружено не было. Признаков, указывающих на совершённое хищение из квартиры, не было: деньги остались на месте, дорогая техника тоже. Вообще внутренняя обстановка жилища свидетельствовала о достаточном благосостоянии умершего: хорошая новая мебель, дорогая бытовая техника на кухне, телевизор, домашний кинотеатр, два ноутбука и т.п. В последующем приглашённая для осмотра мать потерпевшего по поводу возможного хищения ничего сообщить не смогла. В различных предметах мебели (в шкафах, на полках) были обнаружены различные суммы денег, от 10 до 25 тысяч рублей, в общей сложности набралась сумма в 860 тысяч рублей.
Опрос жильцов дома, где проживал Костомаров, ничего не дал: как всегда, никто ничего не видел. Камера видеонаблюдения в подъезде не работала уже более полугода.
Хоть какую-нибудь конкретную информацию о погибшем удалось получить из баз данных Министерства внутренних дел РФ: Илья на постоянной основе, начиная с 2017 года, привлекался к административной ответственности за употребление наркотических веществ, в основном это были кокаин и марихуана; один раз в 2018 году был осуждён за хранение наркотиков, опять же марихуаны, но отделался условным сроком, который ещё не истёк. Всё свидетельствовало о том, что Костомаров, который никаких легальных доходов не имел, существовал за счёт продажи наркотиков. Но доказательств этого не было.
В связи с этим следователь (дело к производству принял следователь районного отдела Следственного комитета – Семёнов Олег Александрович) проявил инициативу и повторно осмотрел квартиру Ильи с применением служебной собаки – пустышка, наркотиков не обнаружили, поэтому, хоть это прямо и не было отражено в материалах дела, основной версией стало убийство из-за наркотиков (либо на почве их употребления либо из-за их реализации).
Нож, которым был заколот потерпевший, оказался очень интересным, так как ножом данный предмет мог назвать только дилетант. Это был кортик, и кортик необычный. Клинок обоюдоострый, стальной, никелированный, без клейм. Длина клинка – 214 мм. Рукоять из желтой пластмассы, на верхней втулке – гравированное изображение герба СССР с 11 лентами.
Три недели после этого ничего не дали, в материалах дела появлялись справки и рапорты участковых и оперуполномоченных о том, что они якобы кого-то опрашивали, якобы куда-то ездили, якобы что-то делали, но результата не достигли. Почему якобы? Потому что проверить, действительно ли они что-нибудь делали, было невозможно. Всё основывалось на доверии к ним как должностным лицам. Следователь, судя по всему, им доверял или делал вид, что доверял. У меня было иное мнение.
И вдруг в деле появился Фёдоров. Вернее, сначала появился свидетель – Костин Игорь (Ильич, если кому интересно). Игорь – парень 26 лет, наркоман со стажем, дважды осуждён условно за хранение наркотиков и один раз реально за их распространение. Вышел на свободу около полугода назад, все судимости он получил ещё в несовершеннолетнем возрасте. Как он появился в деле – для меня загадка. Появился и всё.
Итак, господин Костин был допрошен следователем и сообщил следующее. Он знаком с Костомаровым, последний занимался распространением наркотиков, Костин был его постоянным клиентом. С погибшим он был знаком с детства, так как в детстве проживали в одном доме и, мало того, одновременно и вместе пристрастились к «дурману». Друзьями они не были, общих интересов, за исключением наркотической зависимости, у них не имелось, но общались постоянно (за исключением времени пребывания Костина в тюрьме). Круг общения Костомарова Костину был известен, в этот круг входил Степан Фёдоров. Степан на постоянной основе приобретал у погибшего различные наркотические вещества, в основном кокаин. С ним Костин за последние два месяца сталкивался в квартире Костомарова неоднократно, не менее 10 раз. Между собой они не общались, но Фёдоров дважды даже оплачивал жизненно необходимую Костину дозу и о долге при встречах не напоминал. У нашего свидетеля сложилось впечатление, что Фёдоров был сильно зависим и являлся постоянным клиентом Ильи Костомарова. Кроме Фёдорова, Костин в квартире потерпевшего никогда никого не видел. Так он рассказал, что Костомаров обычно в квартиру никого не пускал: первоначально договаривался о встрече, в условленном месте оставлял «продукт», после чего ему переводились либо передавались деньги. Илья был очень осторожен – не хотел в тюрьму. Эта тема в протоколах допросов Костина постоянно муссировалась (а допросили его аж трижды!). Из показаний следовало, что Фёдоров чуть ли не единственный, кто бывал в квартире нашего наркодилера, единственный, с кем Костомаров общался. По поводу возможных конфликтов Фёдорова и Костомарова, свидетель ничего пояснить не мог, но рассказал, что дважды был свидетелем сильных ссор между ними. Ссоры происходили из-за того, что Костомаров не смог своевременно предоставить Фёдорову нужные объёмы запрашиваемых доз наркотиков. Дело в том, что Степан Фёдоров был «гурманом», синтетические вещества не употреблял, лишь «натуральный продукт». Наличие денег позволяло ему быть привередливым. По мнению Костина, у Костомарова возникали проблемы с приобретением дорогих наркотиков, так как в основном его клиентами были потребители синтетической «дури», которая была дешёвой и практически общедоступной.
В общем за эти показания и зацепился следователь. В деле имелось пять поручений в различные службы о проверке Степана на предмет причастности к преступлению. Надо сказать, что доблестные сотрудники правоохранительных органов практически ничего найти не смогли (если искали). Тогда его решили взять в оборот. Данное решение привело к следующему: 30.07.2019 года в дом, где проживал Степан, стремительно ворвались сотрудники правоохранительных органов, часть из которых занялась обыском (соответствующее постановление суда, или как любят называть в фильмах «ордер на обыск», у них имелось), остальные изъяли Фёдорова из привычной ему среды обитания и доставили к следователю. И вот тут они прокололись! Степан Фёдоров не произнёс ни слова, кроме фразы: «Я требую адвоката». При этом он потребовал адвоката Плотникова, отчего, как я думаю, у многих испортилось настроение. Адвоката ему предоставили, Плотников вступил в дело.
Допрос Фёдорова практически ничего не дал следователю: конечно же он не убивал Костомарова, конечно же он не знал, кто мог это сделать и конечно же он вообще ничего не знал. Но Степан не смог пояснить, где он находился в момент убийства, у него отсутствовало алиби. При этом, как я понял из его показаний, алиби у него было, просто он отказался сообщать, где находился в момент, когда предположительно было совершено убийство. Для некоторых отсутствие доказательств виновности человека является неопровержимым доказательством его вины.
В этот же день Фёдорова по решению суда поместили под стражу сроком на два месяца.
Но у следователя были иные способы попытаться доказать его вину. И он ими воспользовался.
Во-первых, в ходе обыска в квартире Фёдорова были изъяты многочисленные предметы его одежды, которые были направлены на экспертизу. Последняя показала, что на одной из футболок Степана имеются следы крови в виде немногочисленных пятен на передней поверхности правой половины, кровь относится к группе Оαβ. Кстати, эта же кровь ранее была обнаружена на вафельном полотенце, обнаруженном на месте преступления.
