– А что дальше будет? Это ведь волшебная спичка, да? Мы потом придем, а она превратится в целую? Я угадала?

– Не совсем. Но мы к ней придем еще.

– Правда, дед, еще придем? А когда? Завтра?

– Недели через две, я думаю.

– Как это? Это же очень долго!

– Ну, ничего. Ты же хочешь узнать результат эксперимента?

– Да, я хочу.

– Тогда не рассказывай маме и бабушке, мы им потом расскажем, когда получим результат, договорились?

– Договорились, деда. Я подожду.

– Вот и умница. Не замерзла?

– Немного совсем. Но мы же уже дошли.

Они нырнули в подворотню своего двора и уже через четверть часа пили дома горячий чай с яблочным пирогом, который так вкусно удавался у бабушки Милы.

Но уже наутро у Лики поднялась температура, она все-таки простудилась. Ее одели в шерстяную кофту поверх пижамки, уложили в кровать и вызвали врача. Доктор пришел, посмотрел ей горло, пощупал ее увеличенные железки на шее, прописал постельный режим и обильное питье. Еще выписал какие-то таблетки, за которыми мама тут же сходила в аптеку. Дед Лева был очень расстроен, что не уследил и она простудилась на прогулке в парке. Но Лике он виду не показал. Он взял лист бумаги и нарисовал для нее график, чтобы можно было мерить температуру по часам: утром, днем и вечером. И он сам следил за тем, чтобы она пила лекарства и полоскала горло не кое-как, а как положено.

Лика проболела с неделю, потом еще дней шесть лечила остаточный кашель, просто сидела дома – на всякий случай. Тем более что на улице был приличный мороз и мало кто из ее друзей по дому и двору выходил кататься на санках с горки в парке. Про эксперимент она не заговаривала – наверное, забыла о нем. Впрочем, отвлечь ее внимание от эпизода со столбом как раз входило в планы деда Левы.

И вот наконец, по прошествии достаточного количества дней, Лев Андреевич и Лика вновь шли вдоль парка.

– Лика, ты не забыла, что мы проводим эксперимент? – неожиданно спросил он.

– Нет, я не забыла. А разве мы не провели его уже?

– Мы его закончим сегодня. Ты готова?

– Готова. А что нужно делать?

– Нужно найти ту самую волшебную спичку, которая нам в этом поможет. Ты сможешь?

Лика удивленно взглянула на деда Леву, но тот смотрел на нее с улыбкой. Она поняла, что отказываться находить волшебную спичку было нельзя.

– А где она? – неуверенно спросила девочка.

– Она там, где ты ее видела в последний раз. Помнишь, где это было?

– Да, на столбе, с его обратной стороны.

– Ну, давай найди ее.

Лика посмотрела налево, потом направо, потом прямо, потом обернулась. О ужас, все столбы оказались одинаковыми, и их было много, может, даже и больше десяти. Считать она умела до шестнадцати. Где же нужный столб? Лика сосредоточилась. Она попыталась вспомнить, как они прикрепляли спичку и как дед Лева ей сказал осмотреться. А что она видела, когда осматривалась? Что-то же она запомнила? Что-то, что было возле столба… Что же это было? Она подумала еще. Там, за столбом, в парке стояла новогодняя елка, ее было хорошо видно с улицы, а когда они спичку прикрепляли, столб ее загораживал. Точно, нужно найти столб, который загораживает елку!

И тут произошло самое ужасное – она вдруг поняла, что уже был февраль и новогоднюю елку убрали! Теперь она не найдет волшебную спичку, и эксперимент будет испорчен! Она подведет деда, а он ведь так на нее рассчитывал!

На глаза пятилетней Лики навернулись слезы.

– Дед, я не могу найти спичку, – тихо и решительно сказала она. – Сегодня не могу!

– Почему не сегодня? – Лев Андреевич присел перед ней и внимательно слушал, ждал, что она скажет.

– Сегодня я не могу найти правильный столб.

– А ты его разве не запомнила?

– Их много, они все одинаковые, – уже всхлипывала Лика, – сегодня я не знаю, какой мне нужен…

– Ну ладно, перестань. Нечего нюни разводить из-за какой-то спички. Пойдем домой, не реви на улице.

Дед Лева подхватил Лику на руки, стал ей что-то рассказывать смешное, она успокоилась. Казалось, что инцидент был исчерпан.

А дома Лика почувствовала себя неуютно. Она не могла бы объяснить, из-за чего у нее возникло это чувство. Просто она была в комнате, а на кухне разговаривали дед Лева и бабушка Мила. Дед Лева рассказывал, как они искали спичку, но не нашли.

– Знаешь, я думал, что она сообразит, как запомнить столб. Но нет, видно, маленькая еще для таких экспериментов.

– Каких экспериментов, Лева? Ты с ума сошел? – негромко сказала бабушка. – Она твоя единственная внучка. Ей не нужны твои эксперименты, она тебе доверяет, ей любовь нужна – твоя, моя, материнская, вся любовь, какую мы можем ей дать. А эксперименты ты своим студентам оставь!

– Да нет, я просто неудачно выразился… – смущенно и неуверенно говорил дед Лева. – Но, конечно, ты права, все это ерунда, не имеет значения все это…

Лика задумалась. «Значит, он думал, я найду. Он думал, я легко найду, он был уверен, что я найду, а я не нашла. И теперь я, наверное, подвела его. Что же мне делать? – лихорадочно соображала она. – Мне нужно что-то придумать, мне нужно доказать ему, что я могу эту спичку найти!»

В эту ночь она плохо спала, вертелась с боку на бок, все не могла угомониться.

И в воскресенье на той неделе, и через неделю, и потом Лика ходила с дедом Левой гулять, но если он ее спрашивал, куда она хотела бы пойти, выбирала маршруты с другой стороны парка, а если они все-таки проходили мимо тех самых фонарей, то замолкала и сосредоточенно думала о чем-то своем, даже на его вопросы отвечала невпопад.

Лев Андреевич тоже вспоминал эпизод с волшебной спичкой, как Лика ее назвала. «Я в чем-то ошибся, – думал он. – Я ошибся в чем-то очень важном: она думает, что либо я ее обманул, либо она меня. И ей тяжело. Нужно понять, что произошло, нужно обязательно в этом разобраться!»

И вот как-то выдался у Льва Андреевича свободный день, когда с Ликой дома была бабушка Мила. Он собрался, поинтересовался у жены, не нужно ли сходить на рынок, например за картошкой или творогом, получил все указания и рекомендации и пошел в парк.

На дворе стоял звонкий мартовский день. Солнце поблескивало в лужах, снег почти что сошел, остался только на газонах. В парке гуляли дети со своими взрослыми – кто разъезжал в коляске, кто ковырял лопаткой подтаявший снег, а кто был постарше, кормил слетавшихся голубей и воробьев крошками от пирожка или булки.

Лев Андреевич расположился на скамейке недалеко от входа и аллеи тех самых фонарных столбов. Он вытащил из кармана спички и картонную пачку «Казбека», закурил, положил папиросы рядом с собой на скамейку, на нее – коробок спичек, стал наблюдать за происходящим вокруг. «Не может быть, чтобы я что-то ей сказал, что заставило ее так думать. Ей я точно ничего не говорил, а в последующие дни и недели мы вообще здесь и не проходили, ну, может, один или два раза. Что же все-таки произошло? – Лев Андреевич сосредоточился. – Я не говорил… А что я думал? А я был разочарован, что она спичку не нашла, потому что я был уверен, что найдет. И я сказал об этом Миле. Точно, я же Миле сказал, а она меня отругала тогда. А Лика… Где была в это время Лика? Она же могла слышать».

На скамейке рядом с Львом Андреевичем присели двое – мальчик лет пяти, ровесник его Лики, и его мама.

– Мам, смотри какой фонтан смешной, когда он без воды, – сказал мальчик и протянул руку в сторону торчавшего из круглой зацементированной чаши невысокого основания трубы, укутанного полиэтиленовой пленкой и поверх нее по-хозяйски аккуратно обмотанного проволокой. – А когда его снова откроют?

– Сначала снег сойдет, потом трава появится, каштаны зацветут, тюльпаны на клумбах, а там и фонтаны откроют, и этот тоже, – не спеша ответила мама мальчика.

– Значит, он работает только летом, а зимой просто так стоит? – не унимался ребенок.

– Когда и так стоит, а когда и работает. Ты же помнишь большую елку на Новый год?

Мальчишка кивнул, продолжая крошить хлеб для воробьев, слетавшихся к скамейке и уже начинавших поднимать свой птичий гомон.