Я часто не понимала мисс Протори. У нее было много чудачеств и странных идей. Но я очень любила ее и восхищалась ее упорством. Никто не восхищал меня так, как она.

Она уже год не вставала с постели, и я понимала, что жить ей осталось немного. Так мне сказал и доктор Каниган, которого я приводила из Кайлин. Когда я узнала об этом, то прорыдала всю ночь. Странное это было ощущение. В последний раз я плакала когда была маленькой. Позднее я решила что обязательно должна оградить мисс Протори от волнений о пропитании девочек, в конце концов это все что я могла сделать.

Думать о том что будет когда ее не странет было страшно. Помню, как я однажды ее спросила о том как ей удалось справится со всеми тяжестями во время холеры. Никогда теперь не забуду ее ответ: "Всякий раз, когда не знаешь что делать, делай то, что нужно в первую очередь и никогда не останавливайся".

Сейчас в первую очередь, мне нужно идти в Каниль, стобы украсть денег, но я не осмелюсь сказать об этом мисс Протори. Она слабо улыбнулась когда я поправила подушки у нее за спиной и пристроила поднос у нее на коленях.

— Спасибо, Люси, выглядит очень аппетитно, — голос у нее был слабый но ровный. Она посмотрела на меня и нахмурилась:-Я хочу, чтобы ты надела свое красивое платье.

Она говорила о платье которое сшила, когда мне было восемь лет. До сих пор помню как я его ненавидела. Оно было английским и я выглядела в нем чужой, а я и так была для всех чужой. Мне хотелось выглядить как другие дети!

Оно в стирке, мисс Протори. — Вот и первая моя ложь на сегодня.

Год назад мисс Протори начала подводить память. Она не знала, что денег у нее больше нет, хотя управляющий банком сказал ей об этом и несколько раз написал. Когда она совсем ослабла то написала на меня доверенность, что бы я могла снимать деньги со счета. Мистер Кайл, управляющий был довольно вежлив со мной, понимая, что я всего лишь ребенок и объяснил, что денег нет. Тогда я и начала воровать. Больше ничего стоящего я придумать не могла.

Мисс Протори сказала:

— Пожалуйста Люси, надень завтра платье. Мне не нравится что ты все время ходишь в брюках. Ты должна помнить, что ты английская девочка, дорогая В этом нет ничего плохого но мне не нравится что ты одета как местные ребятишки.

— Хорошо мисс Протори. — Я присела на стул рядом с кроватью. — Пожалуйста еште свой завтрак пока он совсем не остыл.

— Завтрак? — Она взглянула на свой поднос. — Ах, да. Боюсь, я не хочу есть Люси.

— Но вы должны позавтракать. Доктор Каниган сказал, что лекарства надо принимать после еды.

Она кивнула, но ее взгляд ничего не выражал. Как будто сейчас она была совсем не здесь.

— Оно действительно снимает боль. Сможешь достать еще дорогая?

— Да, конечно. Он велел прийти к нему как только мы увидим что лекарства заканчиваются.

Глава 3

Она взяла вилку и начала есть. Через секунду или две ее лицо оживилось и она чемто стала похожа на себя прежнюю, здоровую и энергичную.

— Ты потдерживаешь чистоту и порядок, Люси? А дети?

— Да, Мисс Протори. Все ежедневно дежурят как обычно.

— Пора тебе почитать, Люси. Пожалуй сегодня было бы неплохо прочесть что-нибудь из романов. Решено, сегодня читаем мисс Остин.

Это тоже традиция, ежедневная, Мисс Протори была убеждена что я должна уметь правильно говорить на родном языке. Поэтому какждое утро я пол часа проводила в комноте мисс Протори читая вслух, а по вечерам мы с ней беседовали.

Я любила книги, хотя с трудом понимала то, что в них написанно. Порой мне было очень тяжело воспринимать текст. Тем не менее ежедневное чтение не было напрасной тратой времени. Я прочла все книги мисс Протори по нескольку раз, и мне больше не нужно было сосредотачиваться на том, что я читаю. Каждый день у меня было пол часа на то, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.

Я закончила читать главу из "Гордости и предубеждения". Мисс Протори съела только половину завтрака. Она закрыла глаза и откинулась на подушки. Мне показалось что она заснула, но, как только я положила книгу на полку она спросила:

— Ты подумала, что будешь делать сегодня?

— Да, мисс Протори, я на сегодня уже все продумала. После завтрака у нас урок, а после обеда, когда станет теплее мне нужно будет в Кайлин.

— Зачем, Люси?

— В банк за деньгами.

Еще одна ложь. Я чувствовала семя ужасно осознавая что лгу самому дорогому человеку.

— За деньгами? — Мисс Протори открыла глаза и удивленно посмотрела на меня- Дорогая, ты ходила за деньгами месяц или два назад, ты же немогла уже истратить два соверена, правда?

У меня внутри все оборвалось. Когда мне больше всего хотелось, чтобы мисс Протори о чем-то забыла, именно об этом она помнила. Во время последнего похода в Кайлин мне удалось украсть несколько серебрянных монет. Когда мисс Протори спрашивала меня о том как прошол мой поход в город, я сказала, что сняла со счета два соверена.

— Мне жаль, но денег нет, — сказала я, чувствуя себя ужасно.

— Целых два соверена, дорогая, будь более бережливой.

— Я ничего не потратила впустую, мисс Протори.

— Я надеюсь, тебе следует быть более осторожной на базаре, торговцы всегда просят больше. Раньше тебе удавалось хорошо сбивать цену.

— Я постараюсь исправится.

— Очень хорошо, Люси. А теперь иди, пора начинать утреннюю молитву, а тебе еще готовить завтрак.

— Я мигом. После завтрака я к вам приду, принесу теплой воды и искупаю вас.

— Спасибо, дорогая. Ты очень хорошая девочка.

Я взяла поднос и вышла из спальни. В холле я остановилась. Не знаю как мне удалось ужержать слезы, но я справилась с собой и была этому рада. Если дети увидят меня в слезах то решат, что настал конец света. Мисс Протори так больна, я-единственная кто о ней заботиться. Они не должны знать что меня что-то беспокоит. Если я заплачу они испугаются.

Внизу, на кухне, варилась жидкая каша из проса, рядом в кастрюле варилась вода для чая. В прошлом году нам удалось выраститть его самостоятельно. Я открыла банку: чая осталось на три дня.

Сверху донесся голос Юлин зовущей девочек в школьный зал. Я пошла к ним. Девочки рассаживались по своим местам, а я села за старую фмсгармонию и посмотрела какую молитву выбрала Юлин. Я не умела читать по нотам но тем не менее сумела выучить четыре церковных гимна. Я взяла аккорд и повернулась к детям.

— Всем встать, — сказала я по-английски, — и петь очень громко, чтобы мисс Протори услышала нас отсюда. Готовы? Раз, два, три…

Пение началось. То что я слышала и понимала музыку так же, как мисс Протори, лишний раз доказывало, что я-являюсь чужачкой. Для китайских детей ни мелодия, ни ритм не имели значения. Они просто осень быстро выкрикивали слова, как бутко их кто-то торопил. Все на одной ноте. Никаких пауз между строфами. Мне приходилось играть все быстрее и быстрее, так как я попросту не поспевала за ними.

После гимна мы прочли еще одну молитву и в этот раз я почти поспевала за детьми.

— Хорошо, дети. Сейчас будем завтракать. Возьмите ложки и садитесь за стол. Ведите себя тихо.

Все отправились в столовую. Я встала в дверях, проверяя, как вымыты руки. Когда девочки расселись я попросила одну из них помочь мне накрыть стол.

Время бежало быстро, слишком быстро. Я со страхом ждала той минуты, когда мне придется идти в Кайлин. Я отправила Юлин к господину Хасу. Его ферма была в миле от миссии. Юлин должна была узнать, есть ли у господина Хаса работа на сегодня. Он заставил Юлин прождать его челый час, лишь чтобы подчеркнуть свою значительность, но потом сказал, что хоть на сегодня у него для нас работы нет, завтра он будет делать кирпичи для нового забора, и, если мы пришлем четырех больших девочек месить глину с соломой для кирпечей, он даст нам немного денег.

В полдень мы съели горячее картофельное пюре и я пошла к себе переодется. Я надела теплые сапоги, пальто, которое сшила сама и соломенную шляпу. Больше всего мне нравилась шляпа, в ней я была похожа на других. На случай ветренной погоды у пальто был капюшон. Руки у меня уже дрожали, но не от холода, а от страха. Я попробовала их растереть и спрятать в рукава. Стыдясь своей трусости я сказала себе, что ничего не случится, если я еще немного подожду.