Он повез их -- а ну гони! -- на такси в Лечсанупр, в больницу для номенклатуры:
-- Вы знаете, кто эта женщина? Она из Москвы. С инспекцией.
И все забегали.
Он присутствовал при всём, что делалось -- давил собой. Валя, чтобы отвлечься от боли, травила анекдоты про врачей и пациентов. Медики надрывали животики. Ему был по нраву её спонтанный дивертисмент. Он не выносил скучных. У неё было красивое тело и приятный запах. Но он уже решил никого брать в своё плавание.
Завхирургией сказал Вале напоследок:
-- Заходите к нам почаще. Еще что-нибудь расскажете...
Его сценарии отклонялись один за другим. Земной шар спешно учил слово Чернобыль. У Монтяну не было денег. Он никогда их не копил. Заработать он мог только в Молдавии. Там он был первым, он был мэтр. Ему нужно было просто существовать. И попробовали бы ему не заплатить. Он подался в Кишинёв. Вначале казалось, это ненадолго.
Кино было для него закрыто. Он ставил на телевидении, писал, занимал должность в сфере культуры, обличал засилье русского языка, преподавал театральное мастерство. На его лекции ломились -- он сам был как театр. Студентки его обожали. Он поехал в южную Францию на выбор натуры, попал в Париж, потратил всё, что было, и слал телеграммы -- вытаскивайте. И его вытащили.
"Я слышала, молдаванки замечательные жёны. Вот у Александра Николаевича Яковлева невестка молдаванка, он в ней души не чает".
"Ну не оценила, так что на себе волосы рвать? Бабам у нас конца и края нет. Бери не хочу ".
"Миша, вы никуда не торопитесь? "
"На свете ещё много хороших женщин. Главное совпасть. Вы похудели, Мишенька. Правда, Аурика совсем взрослой стала, вчера еще девчонкой была..."
"Михаил Александрович, ассистентка принесла вам чай и бутерброд ".
Его активно пытались женить. Он был такой светский лев. Но обжёгшись на молоке, он дул на воду -- заведёшь супругу, и сразу столько проблем на ровном месте. Он знал свой неведомый шарм. И смутно понимал -- счастье не снаружи, счастье внутри.
-- Монтяну всегда придерживался принципа "не ссать против ветра", -- говорил автору старый знакомец, журналист газеты "Независимая Молдова". -- От него кое-что зависело, и организаторы еврейского культурного общества попросили у него зал для учредительного собрания. Он согласился. КГБ мог этих высунувшихся людишек похватать, но перестроечные времена мешали. КГБ стукнул в ЦК, ЦК нажал на начальство Монтяну, начальство нажало тоже. И тут Монтяну отправляется будто бы в командировку, а директор зала, его прямой подчинённый, как бы самовольно отказывает просителям накануне собрания. И тем пришлось срочно договариваться с Дворцом профсоюзов...
А ведь как режиссёр Михай знал, что боязливый никогда не сможет сыграть смельчака. Впрочем, надо учитывать -- за его "нет" начальству он потерял бы должность.
Заглядывая вперёд -- судьба Михая Монтяну напоминает нам о прошедшей эпохе, жестокой и противоречивой. Он родился как поданный румынского короля, прославился в СССР и оказался не у дел при капиталистической реставрации. Он выбрал когда-то, не без влияния матери, себе родину - Советский Союз. Это он должен был первым пойти на баррикады и биться за прекрасный и недостижимый социализм. Это ему вдалбливали в гимназии французский вместе с удивительными лозунгами Французской революции. Это ему надлежало захватывать телеграф, телефонную станцию и Дом правительства. Но, как всегда, не оказалось на рабочем месте дежурного пророка...
Нет, нельзя сказать, что он не подходил нормальной женщине. Например, он подошёл к художнику-постановщику Надежде, красавице славянского типа, не согласится ли она поужинать с ним в гостинице "Кодру". Надежда была ироничной, независимой и непретенциозной. Ей принадлежали устные афоризмы, иногда удачные:
"Ум женщину красит, но краска обладает свойством смываться". "Не отдам поцелуя без предъявления паспорта". "Слушай мужика, дура -- прослывёшь женой".
Но тут остроумие её покинуло. Она только кивнула.
Наверное, ему хотелось её легкости и непритязательности. Доносов он не боялся, он разведён, Надя не замужем, за его спиной "Музыканты" и "Цыганская рапсодия", и ни единого слова против Советской власти. Эта власть дала ему всё, потребовав взамен лишь одно -- лояльность.
Но Надя в ресторане его не застала -- Монтяну, узнав, что Ермаш уехал в санаторий в Сочи, срочно вылетел в Москву проталкивать новый сценарий -- надеялся договориться и преодолеть накопившееся недоверие.
Он появился через четыре месяца и без особых успехов. Перед Надей он извинился, но продолжения не последовало. Он никогда не возвращался. А Надя выпустила новую стрелу -- "смейся, заяц, над брюхатой лисою".
Скоро Монтяну избавится от тяжёлого взгляда председателя Госкино:
-- Я тебе покажу, если у тебя в фильме не будет молдавских пейзажей...
Так боролись за национальное кино. К тому же председатель недолюбливал румын, и знал, что те считают молдаван румынами сортом пониже.
Снимать независимое кино Михай не мог, на это не было денег. Но денег не было ни у кого.
