- А всё-таки - почему?..

   ...По иронии судьбы девушка в коротком красном платье у Дворца "Октябрь" оказалась дочерью учительской пары, вычислила Гришину должность и телефон, стала по нему сохнуть, проникать на мероприятия, на которые он ходил, и напрашиваться с подружкой на экскурсию по телецентру. Кишинёв городишко не мелкий, но папа девчонки вышел на мать Гриши; Гринёк по этому поводу как раз получил предупредительный втык от матери и указание провести воспитательную беседу; а кратенькую экскурсию осуществить.

   - Знал бы, сам подобрал окурок! Посылаешь человека для его же пользы куда подальше, а он тебе отвечает пылкой страстью...

   Но Гришка выкрутился - экскурсию сбросил на Майка, беседу а-ля Онегин провёл сразу для двух татьян, и намекнул, что одна знакомая девушка в Киеве заканчивает свой медицинский и как только получит диплом, то они сразу... А телефон переставил на стол женщине-коллеге.

   Правда, девушка из Киева была уже врачом, счастлива замужем и водила в детский сад двух близняшек...

   Не слишком ли строго опекала мать Атамана, если Майку не помнится - кроме заезжих блуждающих звёзд - ни одной его девушки?

   Упоминал, кажется, давеча атаманов брат-погодок, что приводил Гриша в гости девушку, скрипачку и солистку из ансамбля "Современник". Но мать промолчала, и девушка больше не появилась.

   Почему это запомнилось? А-а, скрипачка под влиянием истории о запретной любви Гришиного деда-подпольщика написала вальс "Океан нежности", посвящённый, верно, своему другу Григорию, а после расставания порвала ноты. Название вальса, конечно, от Атамана...

   ...Прикомандировала временно родная страна юного инженера Виталю к смежникам, сибирскому оборонному заводу. Никто не хотел из Молдавии ехать к чёрту на кулички.

   - Дельные предложения, - сказал начальник отдела, возвращая бумаги. - Сходи к дежурной телетайпистке, продиктуй ей проект распоряжения. Завтра обсудим на планёрке с главным.

   Чернявая телетайпистка строчит, глазками стреляет. Лето, липой с улицы пахнет. Подмышки небриты, но аккуратны. Линия лифчика через пройму футболки мелькает. Смотреть приятно.

   - Спасибо, быстро как молния.

   - Спасибом сыт не будешь. Может, в кино пригласишь?

   - Ну, приглашу. Можно и в кино.

   А самое ближнее кино в заводском доме культуры по вечерам. И, конечно, свои затесались. И - сарафанье радио: шу-шу-шу - весь завод уже знает.

   В одно мгновение становится Виталя известной персоной. "Кричали женщины: ура! И в воздух лифчики бросали".

   Прибегают подруги:

   - Не упусти, Зина, дурой будешь, он же инженер, а ты только техникум советской торговли.

   И игривые девчонки-монтажницы в цехе, одна другой краше, ему с намёком:

   - А у нас тут ещё мно-ого хороших девушек.

   И подходит к Витале на улице после смены слесарь-сборщик по кличке Полтора Ивана:

   - Слышь, Зинка - моя девчонка. Чтобы на полтора километра близко к ней не подходил, понял?

   - Понял.

   - Не подойдёшь?

   - Подойду.

   Слесарь - раз! - щёлк по носу. Всего-то щелчок, а Виталя уже в больнице с поломанным носом и какими-то трубочками в нём.

   Пришёл милиционер с папкой.

   - Кто это тебя?

   - Никто.

   - А за что?

   - Из-за девушки.

   - Заявление писать будешь?

   - Нет, не буду.

   - Ну, твоё дело. Бывай.

   Выписался Виталя на поправку, снова за дела, и в конце дня заходит к Зине:

   - Пошли вечером в ДК на дискотеку.

   - Ну, пошли. А не боишься, что Ванька ещё раз нос поломает?

   - Боюсь.

   - И что?

   - Попрошу, чтобы что-нибудь другое поломал.

   Она рассмеялась.

   - Ладно, скажу ему, что мы с тобой женимся - будет знать.

   - Не надо, пусть лучше ломает.

   - Как хочешь.

   На другой день подходит Ваня.

   - Ты что, женишься на Зинке?

   - С чего ты взял?