– Добрый день, ми… – пропищала эльфиха, но Миранда перебила:
– Том Реддл здесь?
– Да, мисс, он…
Не дослушав, Миранда рванула мимо нее вперед, вглубь дома. Правда, уже через несколько шагов она поняла, что стоило бы уточнить у домового эльфа правильный маршрут – коридор был настолько тесно завален барахлом, что беспрепятственно миновать его посторонний человек едва ли бы смог. Сначала Миранда налетела на комод – на пол со стуком посыпались коробочки и баночки, потом сбила с места вешалку с какими-то тряпками, потом едва не опрокинула кадку с чем-то, похожим на пальму. И только после этого она очутилась на пороге гостиной, которая была так же тесно заставлена множеством вещей.
Кажется, в тот момент ее жизнь разделилась на два отрезка – на «до» и «после». Кажется, ее сердце на несколько секунд прекратило биться.
При появлении Миранды очень толстая женщина в вычурном рыжем парике и пышном платье со множеством рюшей и оборочек отставила в сторону недопитую чашку чая.
– Что такое? – с громадным удивлением спросила она, а затем повелительно воскликнула: – Похлеба!
Миранда даже головы не повернула в сторону хозяйки. Она не видела ни Хэпзибу, ни трансгрессировавшего в гостиную эльфа, спроси ее – она даже не ответила бы, какого цвета в комнате были обои или ковер. Изо всех сил вцепившись в дверную ручку, неотрывно она глядела на Тома – и не могла наглядеться.
А он… В отличие от Хэпзибы, которая что-то сердито говорила Похлебе, возмущенно всплескивая руками и указывая на Миранду, Том сидел неподвижно, словно обратился в соляной столп в тот самый момент, когда обернулся на источник шума в коридоре. И без того бледный, сейчас он побелел, как полотно, всматриваясь в Миранду – и, казалось, только глаза, только темные глаза, которые она так любила, продолжали жить на помертвевшем, худом лице. Взгляд Тома лихорадочно метался по ее фигуре, по теплой мантии и сумке на плече и снова возвращался к ее лицу. Том будто пытался определить, насколько она была настоящая, и выискивал детали, которые точно укажут, что перед ним только мираж, подделка…
Это было невыносимо. Видеть этот его взгляд, это почти безумное выражение в его глазах, эту застывшую, напряженную фигуру было… страшно. А она, идиотка, еще беспокоилась, что он за пролетевшее время выбросил ее из головы…
В гостиной повисла густая, невыносимая тишина, которую можно было нарезать кубиками и продавать за баснословные деньги любителям острых ощущений. Замолчала даже хозяйка, которая наконец-то почувствовала неладное и теперь переводила подозрительный взгляд со своего гостя на бесцеремонную пришелицу. И терпеть подобную тишину, да еще буквально физически ощущать на себе взгляд Тома – такой тяжелый, что она бы сгорбилась и скрылась в спасительной тишине прихожей, если бы только нашла в себе силы хоть ненадолго выпустить Реддла из вида – становилось невозможно. Мерлин, что же будет? Учитывая, что Том всегда был вспыльчивым, а тонкий барьер сдержанности и хладнокровия вот-вот сметут эмоции такой дикой, необузданной силы, что от дома этой Хэпзибы камня на камне не останется… Необходимо было срочно что-то сказать, хоть что-нибудь…
– Ну надо же, – при звуке ее голоса Том дернулся, как от удара, а Миранда сосредоточилась на стоявшей неподалеку от хозяйки вазе с букетом роз, выдавила из себя храбрую улыбку и постаралась говорить уверенно и иронично. – Меня не было всего четыре месяца, и ты уже приходишь к кому-то домой с цветами?
Когда он одним гибким движением поднялся на ноги и шагнул к ней, Миранда едва удержалась, чтобы не отступить назад – в то мгновение ей показалось, что из глаз Тома на нее смотрит голодная, алчущая крови бездна. Так же явно она начинала ощущать его растущую ярость – к Реддлу понемногу возвращалось самообладание, и он обратился к своему любимому и доступному средству отгородиться от слишком сильных переживаний.
– Том, дорогой, вы знаете эту особу? – осведомилась Хэпзиба, рассматривая Миранду со смесью брезгливости и злости. Интересно, злость – это из-за ревности? Старуха увидела в ней молодую соперницу?
– О да, мисс Хэпзиба, – ответил Том тихо. Настала очередь Миранды вздрагивать, стоило ей услышать такой любимый голос, в котором уже сейчас угадывалась смертельная, неотвратимая угроза, пока Том все так же не спускал с нее глаз. – Свою жену я всегда и везде узнаю…
– Кого?! – тягостно поразилась хозяйка, но тут же осеклась, стоило Тому взглянуть на нее. В следующее мгновение в его пальцах словно из воздуха материализовалась волшебная палочка. Резкий взмах – и крошечное тельце Похлебы без чувств опустилось на ковер, а Том направил палочку на Хэпзибу. На долю секунды на щедро нарумяненном и напудренном лице успело проступить изумление маленькой девочки, у которой отняли в песочнице игрушку, но больше волшебница ничего не сказала – вместо этого в ее глазах впервые появился страх. Том смотрел на нее с таким холодным выражением расчетливого убийцы, что у старухи за пару секунд смогло рассеяться заблуждение касательно ее красивого визитера. Понимая, что неминуемо за этим последует, Миранда сама бросилась к Тому:
– Нет!
Тот застыл, когда она очутилась в считанных сантиметрах от него.
– Прошу тебя, – умоляюще произнесла Миранда, понимая, что счет идет на секунды. – Я знаю, что ты задумал, знаю! Еще два крестража… – Челюсть Тома напряглась еще больше, но он ничего не сказал. – Не делай этого, прошу! Оно того не стоит!
Еще несколько мгновений лицо Тома ничего не выражало, а затем он взмахнул волшебной палочкой:
– Обливиэйт!
Зеленоватая вспышка – и взгляд Хэпзибы потерял ясность. Задохнувшись от облегчения, Миранда привалилась к стене, пока Том несколькими движениями ликвидировал следы своего присутствия и вкладывал в голову старухи и домовихи фальшивые воспоминания. Вытряхнув из шкатулки старинный массивный медальон, он сунул его в карман мантии, и почти сразу же Миранда ощутила, как все ее облегчение рассеивается в воздухе – когда Том обернулся к ней, и сразу стало как-то понятно, что она осталась наедине с ядовитой змеей, которой по собственной глупости наступила на хвост. Да еще при этом не зная змеиного языка.
В один шаг Том преодолел разделявшее их расстояние и крепко взял ее за руку. Они трансгрессировали.
Комната, в которой они очутились, была Миранде незнакома, но она почему-то сразу поняла, куда Реддл их перенес – в свое новое жилище. В спальне, где они теперь стояли, пахло так же, как всегда пахло в комнате Тома в Хогвартсе, или в их квартирке на Эрскин-Хилл – его одеколоном, кремом для бритья, им самим…
Но рассмотреть обстановку ей не дали. Едва трансгрессия закончилась, тут же Миранда услышала деревянный стук – это в противоположный угол улетела волшебная палочка из жасмина, а затем в ее плечи впились железные пальцы, и Том прижал Миранду к стене, нависая над ней. Наверное, если бы не мантия и теплый свитер, на руках точно остались бы синяки.
– Четыре месяца… – прошипел он, явно из последних сил удерживая себя в руках. Темную радужку полностью вытеснил бушующий багровый пожар, когда отпала необходимость удерживать маску перед посторонними, и эти красноватые всполохи гипнотизировали ее, не позволяли отвернуться. – Четыре месяца… Я искал тебя, ждал, надеялся… Я выследил и пять дней назад убил этого идиота Бэгшота на другом конце Европы, только чтобы узнать, что с тобой… На твоем месте я был бы сейчас очень убедительным, Мири, если не хочешь, чтобы к завтрашнему утру мы остались без живых соседей!
– Пятнадцать… – выдохнула она, силясь понять, насколько серьезно он говорил. Неужели Том уже дошел до того волдемортовского состояния, когда может пойти убивать людей просто так?
– Что?..
– Пятнадцать месяцев, – повторила она более твердо и на этот раз встретила его взгляд без внутренней дрожи. Точнее, с дрожью, но теперь не от страха, а от… Впрочем, сейчас Том явно больше хотел услышать объяснения. – Вот сколько я прождала, прежде чем нашла, доработала и провела нужный ритуал, чтобы вернуться к тебе.
