В 1856 г. званый обед в шотландской деревушке Дингуолл завершился ужасной трагедией. Одного из слуг отправили в огород за хреном, а он вместо этого выкопал корешок аконита, также известного как борец-корень. Кухарка, не заметив, что ей принесли не тот овощ, натерла его в соус к жаркому, убив тем самым на месте двух священников, приглашенных к столу. Другие гости получили сильное отравление, но выжили.

И в наши дни люди тоже часто принимают аконит за съедобную траву. Этот крепкий, низкорослый многолетник встречается в садах и дикой природе по всей Европе и Америке. Благодаря пирамидально расположенным голубым цветкам он получил народное название «шлемник», потому что верхний чашелистик похож на шлем или капюшон. Все части растения чрезвычайно ядовиты. Садоводам необходимо перед контактом с ним надевать перчатки, а туристы должны остерегаться его белых корней, похожих по форме на морковь. В 2004 г. молодой канадский актер Андре Ноубл умер от отравления аконитом, который встретился ему во время похода.

Яд борца, алкалоид[6] аконитин, парализует нервы, снижает кровяное давление и в конечном итоге останавливает сердце. Попадание в организм любых частей растения может вызвать сильную рвоту и смерть от удушья. Даже легкое соприкосновение с кожей может привести к онемению, дрожи и сердечно-сосудистым проблемам. Аконитин – настолько сильный яд, что в фашистской Германии ученые сочли его подходящим ингредиентом для отравленных пуль.

Согласно греческой мифологии, смертоносный аконит появился из слюны трехголового пса Цербера, после того как Геракл вытащил того из Аида. По легенде, растение получило свое народное название «волкобой» благодаря тому, что древнегреческие охотники натирали его экстрактом наконечники стрел, предназначенных для охоты на волков. Благодаря репутации «ведьминого цветка», берущей начало еще в Средневековье, аконит удостоился упоминания в серии романов о Гарри Поттере, где профессор Снейп готовит из него зелье, которое облегчает трансформацию Римуса Люпина в оборотня.

Южноамериканские и африканские туземные племена на протяжении многих сотен лет использовали соки ядовитых растений в качестве боевых ядов. Стрела с наконечником, смоченным отравляющим соком тропической лианы, – мощное оружие воинов и охотников. Многие подобные экстракты вызывают паралич. К таковым относится и активное вещество тропического вьющегося растения кураре. Сначала у жертвы отказывают легкие, а потом останавливается сердце, но внешние проявления предсмертной агонии зачастую отсутствуют.

Лиана с крепкими, покрытыми корой стеблями, произрастающая в Южной Америке. Содержит сильный алкалоид d-тубокураринхлорид. Он действует как мышечный релаксант. Яд мгновенно обездвиживает добычу, что удобно при охоте: даже птицы могут упасть от него с веток. Дичь, убитую стрелой с кураре, можно есть без опаски, потому что яд эффективен только при попадании напрямую в кровь, а не в пищеварительный тракт.

Если зверь или враг не погибает сразу, смерть наступает через несколько часов, когда паралич достигает дыхательной системы. Эксперименты с животными, отравленными таким способом, показали, что после остановки дыхания сердце еще какое-то время продолжает биться, хотя бедное создание уже кажется мертвым.

Сила этого препарата была известна врачам XIX и XX вв., которые использовали кураре для обездвиживания пациента во время операций. К сожалению, никакого обезболивающего эффекта яд не давал, но позволял хирургу сделать свое дело, не отвлекаясь на метания несчастного. Если во время операции обеспечивать легкие воздухом при помощи искусственного дыхания, то после нее кураре постепенно выводится из организма без каких-либо длительных побочных эффектов. На самом деле экстракт растения в комбинации с другими анестетиками использовался на протяжении почти всего XX в., лишь недавно уступив место современным, более совершенным препаратам.

Термин кураре используется и в более широком смысле для обозначения множества растительных ядов для стрел, включая следующие:

Южноамериканское вьющееся растение, родственное чилибухе (рвотному ореху), Strychnos nux-vomica. Как и кураре, вызывает паралич. Их часто применяли вместе.

Африканская травянистая лиана. Содержит так называемые сердечные гликозиды, воздействующие непосредственно на сердце; в то время как большая их доза может привести к его остановке, в малых количествах экстракт растения используется в качестве стимулятора при лечении сердечной недостаточности и аритмии. Британский натуралист XIX в. сэр Джон Кёрк добыл образцы растения для Королевских ботанических садов Кью и случайно провел над собой медицинский опыт, отметив резкое снижение частоты пульса после чистки зубов щеткой, на которую по недосмотру попало немного сока строфанта.

Относится к семейству тутовых, происходящему из Китая и прочих регионов Азии. Сок, получаемый из его коры и листьев, крайне ядовит. Дед Чарльза Дарвина Эразм писал, что пары растения способны убить любого, кто приблизится к нему на несколько километров. Хотя это не более чем легенда, ее упоминания можно встретить в работах Чарльза Диккенса, лорда Байрона и Шарлотты Бронте[7]. Персонаж романа Дороти Ли Сэйерс «Неестественная смерть» (The Unnatural Death, 1927) называл серийного убийцу «двоюродным братом анчара». Это растение содержит мощный алкалоид, способный остановить сердце, как и многие другие подобные ему яды для стрел.

Дед Чарльза Дарвина Эразм писал, что пары растения способны убить любого, кто приблизится к нему на несколько километров.

Южноафриканский кустарник, народное название которого говорит само за себя. Его токсин тоже поражает сердце. Соком акокантеры мазали шипастые плоды якорцев стелющихся (Tribulus terrestris). Они состоят из пяти твердых, звездообразно расположенных частей с острыми шипами, которые всегда лежат так, что один из них торчит вверх. С этих колючек яд проникал в ступни нападавших, а сантиметровые острия значительно затрудняли передвижение пешком. Металлические аналоги таких шипов, использовавшиеся в качестве оружия, известны со времен Древнего Рима: их разбрасывали на пути врага.