— Моя единственная семья, — говорю я ей. — Что бы ни случилось сегодня вечером, мне нужно ненадолго уехать. Я не могу вернуться сюда. Это слишком, — объясняю. — Это больно. Куда бы я ни посмотрела, я вижу его.

— Делай то, что должна. Не волнуйся обо мне. — Она подходит, чтобы стать передо мной. — Ты знаешь, где меня найти. Я всегда буду здесь, и я всегда приду, если ты позовёшь.

— Я люблю тебя, — говорю я, чувствуя, что слезы снова поднимаются.

— Я тоже тебя люблю. — Она хватает меня и обнимает. Мы держимся крепко, пока я наконец не отпускаю её. Потом я ухожу от единственной семьи, которую когда-либо знала. 

— Ты уверен, что он там? — Спрашиваю в гарнитуру, глядя на пустынный склад, который знавал лучшие дни. Александр спешит убрать бардак, который устроил Майлз, а отчаявшиеся люди делают отчаянные вещи. Например, становятся неряшливыми. Это не помогает, когда люди вокруг тебя только ради денег, и с учетом того, как шатко все было для него, я полагаю, что его охрана не так хороша, как когда-то. Я рассчитываю на это.

Люди Александра — падальщики. За все время, что я работал с ним, я никогда не встречал никого, кто бы чего-то стоил. Они бросали Александра и переходили к следующему. Тот, кто больше платил, получал их защиту. Здесь нет преданности, но с такими людьми никогда не бывает.

— Если бы я не был лучшим для этой работы, я бы сейчас не был у тебя на ухе. Да, он там. Там двое спереди и двое сзади. Тебе нужно будет замолчать, как только ты выйдешь из машины. Здесь, внизу, в доках не так уж и много пробок, но никогда не знаешь, проедет ли патрульный.

— Спасибо, Кернс. Мы квиты, чувак.

— Удачи, Джастис. Надеюсь, увидимся на обратной стороне.

Я снимаю микрофон и выскальзываю из машины. Я припарковался достаточно далеко, чтобы видеть маленькое здание, но они не заметят, что я иду. Из того, что я смог разглядеть, они закончили упаковывать партию того, что, как я полагаю, — оружие на лодке, и вот-вот уберутся. Мне нужно нанести удар, пока они думают, что им все сошло с рук. Я качаю головой, думая о том, как плохо они здесь защищены и как на самом деле все пошло к чертям для Александра. Обычно на таких работах за его товаром наблюдали бы двадцать человек. А ещё он никогда не был на погрузке доставки. Полагаю, он пытается выгрузить как можно больше дерьма как можно быстрее, а федералы сейчас прочесывают все его деловые сделки.

Пробираясь в сторону здания, я остаюсь в тени и не издаю ни звука. Я вынимаю свою Беретту и вкручиваю глушитель на конце. Я хочу, чтобы все прошло тихо. Как только я заканчиваю, слышу, как кто-то идёт. Это из задней части здания — два охранника в тылу, о которых предупреждал Кернс.

— Давайте загрузим грузовик и уйдем отсюда. Я устал и готов трахнуть эту блондинку.

— Может быть, мы оба ей нравимся.

Я слышу, как они разговаривают, когда подходят ко мне, и я задерживаю дыхание, ожидая своей возможности. Я должен сделать это быстро, чтобы они не выдали меня. Проходит ещё десять секунд, прежде чем я смогу сделать чистый выстрел, и я делаю паузу, прежде чем выйти.

Выбирая парня, находящегося дальше, я целюсь прямо между глаз и нажимаю на курок. Не проходит и одно сердцебиение, прежде чем я поворачиваюсь к следующему, и я его тоже убираю. Они оба падают без единого звука, и я уклоняюсь обратно в тень, замедляя дыхание.

Я захожу за угол, ищу двоих спереди и вижу, как они прислоняются к зданию, оба курят. Они вооружены, но отвлечены, и это сработает в мою пользу. Опять же, я должен быть быстрым, чтобы они не предупредили Александра внутри.

Склоняясь низко, я хватаю камень и бросаю его от себя, к куче старых металлических бочек. Оба парня поднимаются, начеку, и смотрят в сторону, ожидая, услышат ли они что-нибудь ещё.

Я делаю два бесшумных выстрела, и они мгновенно падают, так и не узнав, что происходит. Никаких других звуков не издаётся.

Осторожно, я проскальзываю вниз по стороне и к входу, стараясь бесшумно открыть дверь. Короткий коридор, ведет к открытой площадке сзади, и я выжидаю, подслушивая. Когда я ничего не слышу, я медленно пробираюсь в комнату.

В конце коридора горит лампочка, и когда я поворачиваюсь, то вижу Александра, стоящего спиной ко мне. Он наклоняется над большим столом, накрытым тем, что похоже на чертежи и блокноты, и оружием справа и слева от него. У меня в голове появляется образ Пейдж, и я крепко держу пистолет, думая, что все это для неё. Что я хотел бы сделать это давным-давно.

— Повернись. — Мой голос отражается эхом в пустой комнате, и я вижу, как его челюсть дёргается, давая мне понять, что он слышал меня.

Медленно, он делает то, что я прошу. Первоначальное замешательство на его лице сменяется насмешкой.

— Что ты делаешь?

Я смотрю в такие же голубые глаза как у женщины, которую люблю больше всего на свете. Интересно, каким образом она родилась от этого мужчины. Она не похожа на него. Она думает, что у них общая тьма, но это не может быть дальше от истины. Она не похожа на этого человека. Там, где он провел свою жизнь, разрывая людей на части, чтобы получить то, что он хочет, она провела свою жизнь, сражаясь в битве, которая не является её. Сражаясь за мать, которая не заслужила своей преданности и верности. За мать, которая должна была спасти её, защитить от этого человека и шрамов, которые он оставил на ней.

Он говорит так, будто у него нет на это времени. Как будто моё присутствие раздражает а не угрожает. Я направил на него пистолет, но у него нет терпения иметь дело со мной. Тупой ублюдок.

— Как глубоко ты пал, — говорю я ему, оглядываясь по комнате. В углу даже есть раскладушка, что заставляет меня задуматься, остаётся ли он здесь. Конечно, всё не может быть так плохо. Если только он не прячется от федералов. Может быть, кто-то из его людей отвернулся от него. Я бы не удивился, как все к нему приближается. Уверен, Александр был бы более чем готов заключить сделку сейчас, чтобы его задницу не посадили.

Он немного выпрямляется.

— Все эти годы рядом с Майлзом и ты не предвидел этого? За что я тебе, блядь, платил? — Он указывает на меня, с каждой секундой его лицо становится краснее. Для парня, который построил империю, он не настолько умен. Или, может, его яйца такие большие. Я не общался с Александром больше месяца. С тех пор, как Майлз начал вырывать мир из-под его ног. Это должно было подсказать Александру. Никто не уходит в тень без причины, а моя должна была быть ясна. Он должен был понять, что я больше не на его стороне.

— Давай не будем это обсуждать. Я никогда не работал на тебя. — Он выглядит ещё старше, чем в прошлый раз, когда я его видел.

— ФБР? — Он наконец-то скрипит.

Я качаю головой. Вообще-то, когда он задал этот вопрос, мне показалось, что на него охотится кто-то побольше. Нет, если бы я был ФБР, мы бы уже схватили его. Это не было моей миссией. Я был здесь для разведки. Чтобы выяснить, на кого и с кем работал Александр. Потому что с такими людьми, как Александр, не имеет значения, если вы его уберёте. Если бы это было так, его бы уже давно бросили в тюрьму. Нет, люди вроде Александра были разменными монетами. Как только ты его выдёргиваешь, другой такой же, как он, выскакивает, как гребаный сорняк. Нужно было добраться до корня проблемы. Нужно было убрать их всех. Не одного человека в группе. Чтобы внести реальные изменения, нужно было убрать всех.

— Я здесь ради Пейдж, — я бросаю ему. Потому что это правда. Может, это и началось как какая-то работа, но уже не так. С тех пор, как я впервые увидел её фотографию. Всё изменилось в тот день. Раньше я делал работу, даже такую, которая мне не нравилась. Со временем, становясь всё грязнее и грязнее, я находил границы между тем, что было правильно пока они не начали размываться. Это заставило меня задуматься о том, кто я и чем занимался, и если бы это стоило того, чтобы ползти по грязи, то, казалось бы, никогда не попадал никуда, кроме как всё глубже и глубже под прикрытие. Все и вся стали выглядеть грязно. Даже я.