========== День 1. Heartbeat || Сердцебиение ==========

Сердце у Саши бьётся спокойно и ровно, когда Ваня улыбается ей. Его улыбку довольного кота она за столько лет выучила наизусть, ей нет нужды даже видеть его, она бы могла по памяти нарисовать его улыбающееся лицо, если бы её навыки были лучше. Всё то же, что и обычно. Ничто не ново под луной.

Сердце её не ускоряет своего бега, когда Ваня стягивает с себя толстовку, решив, что ей, должно быть, холодно, и что её надо одеть. Ткань пахнет им, привычно и приятно. Его свитер греет почти так же хорошо, как и его объятия.

Сашино сердце стучит так же размеренно и негромко, когда Ваня, будто в шутку, будто всерьёз, дышит ей в шею, припадая, будто в поцелуе. Она голову вбок склоняет, позволяя ему это, позволяя ему всё, что он посмеет. Не так уж и на многое ему хватит смелости при людях, особенно пока смелость эта противоречит разуму.

Её сердце кажется равнодушным и к тому, как идеально подходят друг другу их губы в поцелуе. Сколько раз они соприкасались на тренировках, сколько соприкоснутся ещё? Если волноваться каждый раз, не хватит ни сил, ни нервов. Саша не спешит и отстраняться — зачем? Спешка всё может испортить. Даже отстраняться надо не спеша.

Спешит только её сердце. Не стучать. Влюбляться в него снова и снова. Когда он улыбается ей, когда одевает её теплее, когда целует её, она ощущает, что любовь к нему никуда не делась. Что вот она, прямо тут, внутри.

Потому что даже если эта любовь не влияет на её сердцебиение, это не значит, что её нет.

========== День 2. Wind || Ветер ==========

Ему иногда кажется, что она рождена среди тех гор, которые так любит. Ему кажется, ветер раскачивал её колыбель и пел ей, чтобы она крепче спала, птицы укрывали её крыльями от солнцепёка, а звери выкормили и поставили её на ноги. Она похожа на своих родных, не подкидыш, не найдёныш, но что-то дикое таится в глубине тёмных глаз, что-то неукротимое, что-то, чего нет в нём, ребёнке города и бетонных коробок. Что-то, к чему его тянет магнитом.

Ему иногда кажется, что ветер появляется надо льдом из ниоткуда, чтобы взметнуть её волосы, погладить по щеке любящей родительской ладонью, принести с собой запах солнца и свежий горный воздух. Рядом с ней легче дышать — не в ветре ли этом дело? Не в её ли улыбке, от которой перехватывает дыхание, но будто открывается второе, третье, четвёртое, да сколько угодно новых?

Ему иногда кажется, что он никогда не будет её достоин. Она свободная, лёгкая, он тянет её вниз. Привязывает к земле. Как можно удержать ветер, как можно запереть его в клетку и сделать своим? Как можно даже подумать об этом, посметь, позволить себе? Она ничья, она принадлежит только себе и всему миру. Он принадлежит ей, целиком и полностью.

Ему иногда кажется, что она появилась из ниоткуда, что она снится ему, кажется ему, что она мираж, рождённый его подсознанием, иллюзия его сбывшейся мечты. Ему кажется, она пропадёт снова в никуда, как только он окончательно поверит в её реальность и привяжется к ней так, чтобы жизни своей не представлять без неё. Он и так не представляет. Она слишком глубоко внутри, ветерком игривым взмётывает мысли, запутывает эмоции, перемешивает всё на своём пути. Как без неё?

Ему иногда кажется, что она никогда не будет с ним больше, чем почти. Как может ветер принадлежать кому-то одному? Как может она, дитя гор и солнечного света, хотеть быть рядом с ним? Если это поможет, он готов поклясться в верности любому богу, да только какой бог может помочь?

Ему иногда кажется, что он спит, что это сон — когда она рядом, когда она шепчет ему о своей любви так, чтобы не слышал больше никто, когда её голос не громче едва взмётывающего волосы ветра.

========== День 3. Clarity || Ясность ==========

Её ладошка в его ладони помещается идеально. Кажется, будто какие-то древние боги, лепившие всех людей из глины, их ладони подолгу сверяли, чтобы они подошли. Чтобы они сочетались. Ясно с самого начала, никому другому они не подойдут так, как друг другу. Никто другой не подойдёт им так же.

В её улыбке мудрость тысячи поколений до неё и лёгкость девочки-подростка. Она говорит, что не отпустит его руку, что решила, что никому его не отдаст, говорит открыто, не таясь. Да и зачем таиться? Их дружба, ближе, чем у многих, теплее, чем у многих, не преступление, не тайна, и они не собираются скрывать то, как близки они друг другу. И так с первого взгляда ясно, насколько они друг другу дороги. Насколько друг друга ценят.

У них у обоих есть друзья кроме друг друга, но есть разница между дружбой с другими и дружбой между ними двоими. Есть разница, родившаяся в момент, когда он впервые поднял её надо льдом, когда она с замирающим дыханием вцепилась в него, боясь глянуть вниз, и всё же доверяющая ему целиком и полностью. Не доверяющая больше себе, как потом она призналась ему. Он ни с кем другим не сможет так же, как с ней, это было ясно с первого шага бок о бок.

Что бы он делал, не будь этого понимания? Не будь этой ясности? Нет необходимости даже спрашивать — если бы не было ясно всё ему с самого начала, она бы ему объяснила.

========== День 4. Tweeted || Твит ==========

«У тебя есть любимый человек?»

Вопрос частый. Вопрос смешной. Как не задуматься над формулировкой ответа? Можно было бы не отвечать вообще, но это невежливо. Есть ли у него любимый человек?

Слово «любовь» ограничивает. Помещаются ли в него объятья, шёпот «всё будет хорошо, обещаю» на ухо? Помещаются ли сжатые до побелевших костяшек кулаки, переживание за него на лице в те моменты, когда он сам в себе сомневается, и искренние поцелуи куда-то в висок, не стесняясь публики?

«Есть».

Отправить твит.

«Каким человеком надо быть, чтобы завоевать твоё сердце?»

Какая разница? Любит он не благодаря, но и не вопреки. Кто вообще любит по причине? Быть рядом надо, хочет он написать в шутку, но передумывает. Не шутливо получается. Быть рядом. Переживать за него, как за себя, а то и больше. Быть иногда сильнее него. Нет, даже это не поможет.

« Слишком сложно.»

Отправить твит.

«Какова она, твоя любовь?»

Непослушная. Как он любит? Откуда ему знать? На уме сцепленные зубы и выстраданная улыбка, чтобы не омрачать ту, напротив, подольше. На уме строчки стихотворные, кажущиеся корявыми и недостойными, но из ниоткуда ложащиеся на бумагу. На уме порывы собственные нелогичные, непонятные. Может быть, даже неправильные. Его любовь неуместна, не нужна никому, кроме них двоих, но она есть. И она сильнее всех тех, кто в него не верил. Кто в них не верил.

«Настоящая.»

Отправить твит.

========== День 5. Holy || Святая ==========

Он не знает никого сильнее неё. Когда другие сдались бы, она идёт вперёд, упрямо сжав зубы. Когда другие хмурились бы, она продолжает улыбаться, пусть иногда и вымученно, и с трудом. Когда ни у кого не хватает сил, она находит слова для них. Находит для них эти самые силы.

Таких, как она, после смерти канонизируют. Он сделал бы это при её жизни.

Иногда ему кажется, она ближе к великомученице, чем к святой. Он видит, как опускаются беспомощно её плечи, как залегает морщинка между бровями. Они бок о бок уже столько лет, и он знает, что значит каждый её жест, каждое её движение. Он знает её наизусть, и ему не нужно говорить, когда она нуждается в поддержке. Когда нуждается в нём.

На её долю страданий достаточно. Незачем преумножать.

Он не знает, кто мог бы быть на неё похожим — она такая одна, единственная во всём мире, и только она может заставить его сердце трепетать так же, как когда он был ещё юношей. Только она даёт ему силы идти вперёд бок о бок с ней, так, как никто другой не может.

Над её головой нет нимба — да и зачем бы он ей?

Если бы святость измерялась красотой души, он бы добился её канонизации. Но она не святая. Она просто женщина, ради которой стоит не умереть — жить. Женщина, которой он готов поклоняться, не как святой даже, а как богине. Женщина, которая выбрала его, предпочла его всем тем, кто был рядом с ней.