– Что? – Мехмет обомлел, заметно удивился, и Сонер Шахин рассмеялся.

– Ты поможешь нам. Да, да, и не надо делает геройское лицо, парень. Сейчас начнется «никогда», «ни за что», «за кого вы меня принимаете», я это уже слышал, парень, избавь меня.

– Я…

– Мы тут можем перебраниваться по шаблонному сценарию, если хочешь, Мехмет. Ты такой «как вы смеете», я – «смею», ты – «никогда!», я – «ха-ха-ха», ты будешь орать, что не боишься смерти, а тут я спрашиваю, боишься ли ты чужой смерти.

Эрдал искоса посмотрел на помертвевшее лицо Мехмета.

– Сейчас, наверное, спрашиваешь себя, кто. Твоя полоумная мамаша в психушке? Наверное только порадуешься, если она сдохнет, да? Смерть для таких, как она, только избавление. Ну, ну, не рычи, это же правда. Нет, это не будет твоя мамаша. Этот груз ты будешь тащить пожизненно, парень. Как и вот этот. – Сонер протянул фотографию, и Эрдал склонил голову, пытаясь понять, что на ней, но никак не мог. – Да, да, да. Твой дружок в тюряжке. Мой парень спит на соседней с ним койке. Прикрыть ночью его подушкой или бритвой полоснуть, а? Что больше нравится, парень? Как, ты хочешь, чтобы мы с ним расправились?

Мехмет длинно и грязно выругался.

– Если ты пальцем тронешь моего брата, Аллах свидетель, я убью тебя, Сонер Шахин.

– Ух ты, как мы говорим, – Шахин явно развлекался. – Какие громкие слова! Парень, я твоего «брата» пальцем не трону. Тронет его сокамерник. И ты не только похоронишь своего дружка, с которого кормишься, ты лишишься всех акций, которыми от него управляешь, и тебя выбросят с голой жопой на улицу, и вот тогда твоему проекту уж точно конец, а? Так какая разница, как именно угробить идиотский проект Эгеменов на ипподром – при живом или при мертвом Синане Эгемене?

Мехмет молчал, глядя перед собой, и Сонер Шахин усмехнулся.

– Подумай хорошенько, парень. Тебе даже не придется как-то особенно все ломать, я обо всем подумал, нравишься ты мне, подумал, вот, спасу твою репутацию. Ты просто потребуешь повторной оценки проекта, стороннее решение, дополнительный взгляд, для перестраховки. И за оценкой ты обратишься вот в эту фирму, – Сонер протянул ему визитку. – А там есть люди, которые все сделают.

Мехмет молча принял визитку, глядя Шахину в лицо.

– Подумай, парень, – Сонер усмехнулся. – У тебя две недели, чтобы все устроить. Две недели – это четырнадцать дней. Сделай это, или на пятнадцатый понесешь табут твоего друга.

Эрдал внимательно смотрел по сторонам, оглядываясь, видя, как Сонер отступает к своей машине, как машины отъезжают прочь.

– Мехмет? – Позвал он, и Мехмет повернулся к нему, протягивая фотографию. На ней был Синан Эгемен, спавший на тюремной койке, фотография была сделана совсем с близкого расстояния.

– Ему остался сидеть всего месяц, – тихо сказал Мехмет, – адвокат сказал, что договорился о досрочном освобождении. Остался только месяц…

– Омер? – Предложил Эрдал, хмурясь. – Сказать ему, чтобы перевел Синана в другую камеру?

– Омер просто надзиратель, Эрдал. Да и так, кто знает, нет ли у Сонера людей и в других камерах.

Не говоря больше ни слова, они сели в машину и поехали, разворачиваясь с боковой дороги, на которую свернул Эрдал. Он взял путь на дом Гекхана Эгемена, где последнее время жил Мехмет, но тот остановил его.

– Поехали в тир, Эрдал.

Эрдал фыркнул.

– Что, дрожали руки?

– Нет, – резко ответил Мехмет, – в Сонера бы я попал. Но остальных бы уже не успел…

Эрдал кивнул, соглашаясь, и они поехали на их старое стрельбище, которым владел их старый знакомый, где они могли тренироваться в любое время дня и ночи.

– Эрдал, – вдруг позвал его Мехмет, когда они почти приехали. – Сможешь достать мне снайперскую винтовку?

Эрдал ошарашенно посмотрел на него в зеркало заднего вида.

– Сынок, что ты задумал?

– Просто скажи, сможешь или нет?

– Смогу, конечно, – Эрдал повернул голову, недоверчиво глядя на друга. – Но… Сколько ты не практиковался? Год? Два? Больше? – Он прищелкнул языком, останавливая машину. – Парень, ты с пятидесяти метров в слона не попадешь. Что ты задумал, парень?

– Придется чуть-чуть потренироваться, – признал Мехмет.

– Парень, серьезно, – обеспокоенно пробормотал Эрдал. – Если ты собираешься убить Шахина… То ты не сможешь убить Шахина. Ты сам понимаешь, что творишь, сынок?

Мехмет положил ему руку на плечо, успокаивая.

– Я никого не собираюсь убивать, Эрдал. Не волнуйся. Я собираюсь промахнуться.

Эрдал с сомнением посмотрел на старого друга.

Не было сомнений в том, что Мехмет был умен, это знали все.

Кое-чего многие не знали. Мехмет был не просто умен. Он был сумасшедшим, как его мамаша. Его голова работала не так, как у других. И у Мехмета уже был план.

***

Он медленно и размеренно дышал, глядя в оптический прицел. Тюрьма располагалась на окраине города, и с одной стороны к ней вел пригорок, выходивший к лесу. Отсюда, с этого полуобрыва, был отлично виден двор для прогулок.

Он сидел здесь всего полчаса, прекрасно зная, когда его цель выйдет во двор, и вот и действительно, по расписанию дверь открылась и заключенные вышли наружу, чтобы вдохнуть свежий воздух.

Он повел винтовкой, выискивая цель, и нашел ее почти сразу. Темные, сильно отросшие кудри, собранные на затылке, но всего равно выбивавшиеся на лицо, серая футболка, тренировочные штаны. Цель разговаривала с каким-то парнем, и он выругался сквозь зубы, сейчас ему было надо, чтобы цель отошла от других.

Он размеренно дышал, выжидая, и вот, он подумал, момент настал. Парень отошел от других, держа в руках пластиковую бутылку с водой, и когда парень поднял ее ко рту, он выстрелил.

Бутылка в руках парня взорвалась, и он подпрыгнул, ошеломленно глядя по сторонам, и все вокруг него удивленно закрутили головами.

Он выстрелил еще раз, поверх головы парня, и от стены за его спиной во все стороны полетели осколки, когда пуля ударила в нее.

Заключенные в панике побежали в стороны, залегая и ошарашенно оглядываясь по сторонам. Он не мог слышать, что там происходит, но видел, что люди кричат, зовя на помощь.

Но парень никуда не побежал. Он застыл в ступоре, глядя перед собой, стоя столбом, словно обратился в соляной столп.

– Беги! – прошипел он сквозь зубы. – Беги же, мать твою! – И он выстрелил ему под ноги, поднимая фонтанчик из сухой грязи у ног цели.

Парень вздрогнул, отпрянув, но так и не залег, просто обалдело глядя по сторонам, и он выстрелил еще раз, так, чтобы пуля пролетела у самого его уха.

– Ложись, придурок! Ложись!

Наконец, какой-то мужчина вскочил и бросился к парню, повалив его на землю, и он благодарно выругался, делая еще один выстрел поверх их голов.

Мехмет отнял голову от оптического прицела и начал разбирать винтовку. Он сменил оптический прицел на другой, с небольшим дефектом, и сбросил все детали вниз.

У корней одного из деревьев найдут фотографию Синана Эгемена.

Еще раньше Мехмет подготовил следы, по которым пойдет полиция – заметные следы от этого пригорка по короткому пути к дороге, где найдутся следы шин машины, которую не найдут.

Сам же Мехмет пошел другой дорогой, ступая легко, почти по воздуху – так будет дольше, но через час он будет в своем квартале, на попойке в доме брата Метина, где парни всем святым поклянутся, что Мехмет был с ними с самого начала.

В тюрьме внизу бушевала паника.

Кто-то пытался убить заключенного.

Его надо было защитить.

========== Часть 33 ==========

– Как вам новость, господин Мехмет?

Люди не шутили, подумал Синан. Папа действительно смотрел на Мехмета с настоящей, неприкрытой ненавистью, и Синану стало не по себе.

Синан внутренне подобрался. Ему казалось, что он во сне, что проснется, и снова обнаружит себя на тюремной койке, что все вокруг ненастоящее, что в любой момент все расплывется, все окажется сном.