– В любом случае, это позиция будет называться «наблюдатель». То есть, тебе ничего не придется делать, кроме как следить за каждым шагом Кудрета Чамкырана. Для этого образования тебе не нужно. Наблюдательность, хорошая память, ум – это у тебя все есть. Что ты делаешь? – услышала Селин после короткой возни.
– Проверяю, насколько этот стол прочный на случай землетрясения. Ты меня похвалила, невероятное событие. Господин Гекхан, отодвиньте занавески, не идет ли кровавый дождь?
– Перестань ребячиться, мы обсуждаем серьезное дело.
– Вы мне больше нравились, – заявил Синан, – когда вы друг с другом вообще не разговаривали. Почему вы постоянно собачитесь последние две недели?
– Синан, давай не будем отвлекаться. Хазан, ты серьезно считаешь, что мы…
– Подождите, – перебил Гекхана Синан. – Вы так ругаетесь после той ночи, когда мы все ночевали у Хазан. У вас что-то было, да? Между вами что-то было в ту ночь? Ах вы шалунишки, прямо через стенку от меня…
– Тьфу на тебя, Синан! – Взвизгнула Хазан, и одновременно раздался голос Мехмета.
– Синан, что ты несешь, побойся Аллаха!
– Синан, отнесись серьезно, пожалуйста. Хазан, у нас точно нет другой кандидатуры?
– А ты можешь придумать? Кого-нибудь, какие-нибудь варианты?
– Нанять профессионала? – Ответил Мехмет. – Отправить твою подругу Фарах? Кого-нибудь из фирмы господина Гекхана?
– Мехмет, – сказала Хазан, – Селин сегодня за ужином рассказывала о каких-то своих друзьях. Кто куда планирует поступать. Сможешь перечислить?
Когда повисла паузы, заговорил Синан.
– Хватит убивать ее взглядом, мы же знаем, что можешь. Давай, Мехмет, ну?
– Гекче и Селим на юридический, Элиф уезжает в Германию, Ясин – на логистику, Мине собирается изучать дизайн, Осман – на исторический, Латып хочет изучать журналистику, а отец отправляет учить бизнес, Асия не хочет учиться вовсе, Мерьем всю жизнь собиралась быть врачом, а теперь вдруг передумала…
Селин широко открыла глаза. Ей казалось, господин Мехмет вовсе ее не слушал за ужином, когда она пересказывала Синану последние новости.
– Он может еще химическую таблицу всю пересказать, цифра в цифру, буква в букву, мы с Фарах один раз проверяли.
– Во-первых, периодическая таблица Менделеева, во-вторых, я вам что, цирковая собачка?
– Да забей, Мехмет. Гекхан, у Мехмета эйдетическая память. Он запоминает все, что видит и слышит. Мы проверяли, он помнил, что мы ели на свадебном банкете в Мардине полгода назад, рассказал все дословно, а мы потом отправили запрос в ресторан, и все подтвердилось.
– Вопрос снимается – я цирковая собачка.
– Аллах-Аллах, – возмутилась Хазан. – Как ты до тридцати дожил, до сих пор не повесившись? Ты на каждое слово оскорбляешься! Гекхан, что мы хотели сказать: Мехмет – наилучшая кандидатура, не только из-за ума и памяти, но и потому, что Кудрет не будет подозревать в нем опасности, именно в силу недостатка образования.
– Ну, знаете…
– Если ты сейчас опять оскорбишься, то иди и сразу ныряй в Босфор!
– Хватит! – Судя по звуку, Гекхан стукнул по столу. – Идея и правда хорошая. Я пока не знаю, почему мой брат и Хазан верят тебе, но суждению Хазан я привык доверять… Да, ты сможешь работать в холдинге, как уполномоченный акционеров, от нас троих – меня, Синана и Хазан. Селин, к сожалению, не может сама управлять акциями до двадцати одного года или пока не выйдет замуж, до тех пор всем управляет отец…
– Это никак нельзя изменить? Может Селин может распорядиться, чтобы ее акциями управлял ты? – Спросил Синан, но Гекхан только хмыкнул в ответ.
– Я смотрела это дело, – ответила Хазан. – Не подкопаешься, эти акции от вашего отца уйдут только к самой Селин. И есть еще пять процентов…
– Не надо об этом, – ответил Гекхан. – Эти тоже неприкосновенны. Одна радость, ими даже отец управлять не может, мертвый груз.
– Одним словом, мы все согласны, так? – Радостно спросил Синан, и после короткого молчания заговорил Мехмет.
– Кажется, вы забыли спросить меня. Мне какая польза от того, что я перестану получать легкие деньги от господина Хазыма и начну крутиться на глазах вашего подозрительного Кудрета?
– Легкие деньги? Брат, спасибо. Я знал, что со мной легко. – Вмешался Синан. – Ты же продолжишь помогать мне и дальше, да? Ты должен будешь помочь мне закончить с тем делом с голландцами, да и удар левой ты мне не поставил…
– Польза? Материальная? Опыт? Статус? Что тебе не нравится? – Хазан перебила Синана.
– Простите, маленькая госпожа, но все, мне все не нравится…
Селин нетерпеливо топнула ножкой, вслушиваясь в завязавшуюся перебранку, когда ее телефон вдруг зазвонил, отдаваясь звонком в ее наушники, и Селин подпрыгнула от страха, со всех ног метнувшись к кабинету Гекхана, пока тот не поднял его и не увидел, что она подслушивает.
В голове при этом у нее крутилась мысль: акции могут перейти в ее руки в двадцать один год или при замужестве.
Комментарий к Часть 8
Изменила структуру, отказалась от “одна глава - один пов”. Ну так я и не претендую на литературную премию, да и вряд ли постоянные читатели пойдут отсюда недовольные со словами “параграфы расставлены не по фен-шую”, так что подумала, чем два огрызка глав, одна средней длины.
Кто там, кстати, кричит, меньше Кудрета? Я все, фанат этого актера, из-за него начала смотреть Черную Розу (125 серий, епта!), пока на скоростной прокрутке, потому что Эсер Карабиль там появляется чуть ли не в середине первого сезона. Короче, меньше Кудрета, чем я планировала, не будет. Больше, чем я планировала, тоже не будет, не волнуйтесь, но он тут главный злодей, так что крепитесь))))
========== Часть 9 ==========
– Мои сыновья, – с отчаянием в голосе сказал Хазым. – Мои сыновья – безумцы, Кудрет. Конечно, в первую очередь Гекхан. Синан просто дурак, а вот Гекхан, Гекхан просто-напросто сумасшедший. Обвиняет меня, что я плохой отец, винит меня в своих неудачах, в своих бедах, в том, что у него не заладилось в холдинге тоже винит меня, не хватает ума и духа посмотреть в зеркало.
– Хазым, – Кудрет серьезно смотрел на него. – Вечером, за бокалом коньяка, я буду только рад обсудить недостатки твоих сыновей, в особенности этого негодяя Гекхана… Не вскидывайся, друг, как еще звать мерзавца, положившего глаз на чужую женщину?
– Кудрет, – Хазым вздохнул. – Сынок. Мы с тобой оба знаем, зачем ты здесь. Я не буду делать вид, что мой холдинг – твоего полета дело. На компании вроде моей ты уже и ради хобби не смотришь. Сюда ты приехал только ради нашего с тобой общего дела. Таланты твои давно лежат в другой области.
– О моих талантах ты не волнуйся, брат. И о холдинге своем не волнуйся. Дела мои может и в другой области, но пару-тройку контрактов за те несколько месяцев, что здесь пробуду, я тебе выбью, можешь быть уверен.
– Видел бы тебя твой брат, – Хазым грустно улыбнулся. – Он бы гордился тобой. Хотел бы я, чтоб мои сыновья были на тебя похожи. Умные, смелые и не допускающие ошибок. – Хазым покачал головой, глядя на младшего брата своего старого друга. Кудрета Чамкырана он знал еще сопливым мальчишкой в коротких штанах, и даже сейчас он будто бы видел перед собой охламона, подсыпавшего сахар в бензобак его машины, вот только вместо живых веселых глаз того мальчишки на него сейчас смотрели стального цвета глаза хладнокровного хищника, безжалостного бизнесмена, сделавшего себе имя на слиянии и поглощении. В этом бизнесе равных Кудрету в Турции не было вовсе, и даже в Европе уже мало кто мог с ним соперничать в деле корпоративного рейдерства, в его портфолио были десятки громких многомиллионных сделок, и о некоторых из них говорили с опаской, содрогаясь от решительности и безжалостности человека, сумевшего провернуть эти дела. Признаться, наверняка многие рейдерские акулы изрядно удивились и порадовались известию, что Кудрет Чамкыран вернулся в Стамбул и устроился в местный холдинг – многие акулы праздновали победу, не говоря уже о невинной рыбешке, благодарившей бога о миновавшей угрозе – и зря. Кудрет вернулся в Турцию лишь на короткое время, это они с Хазымом обсудили сразу – пока Кудрет не уладит личные дела, а потом он вернется в Лондон, с женой и дочерью. А то и сразу уедет в Нью-Йорк. Глаза Кудрета, холодные безжалостные волчьи глаза, видели только самую крупную цель.
