Когда Какангел пришёл в мастерскую, Очертяка, усеянный косточками от кюлотов, безмятежно спал, свесив набок уши. Какангел легонько подпихнул дружка, тот уселся, хлопая глазами. И тут же закричал:

– А зеркало?.. Зеркало не пригорело?

– Не может оно пригореть при 100 градусах! – Какангел выключил печь, надел мягкие варежки и почти не дыша достал зеркало.

Оно удалось на славу. Ровненький слой амальгамы радовал глаз.

– Ну что, все? Можно забрать? – вертелся Очертяка.

– Терпение, только терпение! Сейчас только лаком покроем…

– Давай я покрою! Где лак?

– Вот стоит на столе, в пульверизаторе15. Надень фартук и легонько нажми на рычаг…

Но Очертяка на радостях забыл об осторожности. Он схватил банку и нажал на рычаг что есть сил. Лак щедрой струёй ударил на зеркало и залил большую часть стола. Какангел подскочил к другу, пытаясь вырвать банку, и через секунду оба пушкана были забрызганы лаком от ушей до животиков.

Спустя час терпеливого отмывания Очертяка, наконец, взглянул в зеркало. Он увидел испуганные глаза под слипшимися бровями, разлохмаченные уши и подмятое лицо с остатками лака в самых ненужных местах. Он долго и молча разглядывал своё отражение.

Потом сказал:

– Странно все это…

Оставив зеркало на столе, он забрал портрет, подаренный Какангелом, и ушёл в свою комнату. Придя к ужину, он положил портрет и зеркало на подоконник и поглядывал на них, по-прежнему думая о чем-то своём. Тем временем Какангел находился в прекрасном настроении. Дело, которому он уделил времени и сил, удалось, и пушкан гордо отметил в Журнале Знаний и Умений: «25 марта сделали зеркало».

– Какангел, – не выдержал Очертяка. – Вот у меня вопрос. Почему на портрете я такой красивый, а в зеркале – не очень?

– Ты всегда красивый, дружочек, – улыбнулся Какангел.

– Нет, давай по-честному, – не успокаивался тот. – Ну почему?

– Ты вправду не знаешь?

– Знал бы, не спрашивал. На портрете у меня всегда кисточки на ушах красиво уложены, и брови причёсаны, и шёрстка блестит, и зубы белые, – Очертяка оторвал влюблённый взгляд от портрета и недружелюбно покосился на зеркало. – Ну, вот как это называется?

– Ретушь16, мон ами, просто ретушь.

– Не ругайся, пожалуйста, Какангел. Просто объясни.

– Ну, как тебе сказать. Ретушировать – значит поправлять что-то, убирать недостатки, например, на фотографии или портрете. В общем, ретушь – это фантазии17, а зеркало – реальность18. И если выбирать между фантазиями и реальностью, я выбираю реальность, – Какангел протёр зеркальце мягкой фланелью и унёс к себе.

Очертяка подумал с минуту, потом взял в руки портрет, смахнул с него пылинку, нежно прижал его к сердцу и пошёл в свою комнату, бормоча:

– Ну, а я выбираю фантазии. Я же не виноват, что так фантастически красив.

Словарик Какангела

Мон шери – дружеское обращение, переводится с французского как «мой дорогой» и пишется вот так «mon cheri».

Вэлком – англичане так приветствуют гостей, иногда даже пишут на ковриках у двери «welcome», что означает «добро пожаловать».

Амальгама (в нашем случае) – непрозрачная «изнанка» зеркала, без неё зеркало было бы обычным стеклом.

Натюрлих – так говорят немцы, когда согласны с кем-то. Пишется «naturlich» и обычно означает «конечно».

Пульверизатор – приборчик для распыления жидкостей, например, лака.

Ретушь – очень хорошая штука. К примеру, тебе не нравится своё лицо на фотографии, можно что-то зачистить, а что-то дорисовать, французы называют это «retoucher», то есть «исправить».

Фантазия – что-то интересное, что придумано и на самом деле не существует.

Реальность – что-то не всегда интересное, что существует на самом деле.

—Завтракать не будем, – произнёс решительный голос над сонным ухом Очертяки. С трудом разлепив очи, пушкан увидел друга в полной экипировке для вылазки на природу. Мысли неуклюже заворочались в очертякиной голове. «Если мы идём в лес, – подумал он, – позавтракать ну просто необходимо!»

Однажды он уже сходил в лес на голодный желудок. Спустя час прогулки по свежему воздуху, он ощутил такой зверский аппетит, что чуть не заглотнул сыроежку. Из подробностей похода он помнил только яростный спор с Какангелом на тему съедобности сыроежек.

– Они ведь так и называются – «сыроежки»! – кричал Очертяка, пытаясь запихать в рот гриб покрупнее.

– Это просто название такое! – кричал в ответ Какангел, вырывая из цепких лап голодного друга помятые куски гриба. Чтобы поддержать тающие силы несчастного Очертяки, Какангел выдал ему пару припасённых кюлотов, сдобную булку и горсть ягод, собранных тут же, на полянке. Заглатывая снедь, Очертяка не переставал бушевать. Утихомирился он только дома, когда съел огромный кусок пирога-шарлотки с яблоками, расстегай с речной рыбой и глубокую плошку чечевичного супа. Потом Очертяка, конечно, приболел физически, зато выздоровел морально, как мудро заметил Какангел, пронаблюдав приступ обжорства у дорогого друга.

– Если хочешь, не завтракай сам. А я буду, – Очертяка натянул одеяло на нос. Два круглых и блестящих, как золотые медальоны, глаза с вызовом смотрели на Какангела.

– Я имею в виду, что не будем завтракать дома, – объяснил Какангел. – Мы пойдём на пикник19.

– На… куда?

– Пикник. Это старая традиция. Берёшь с собой корзинку с провизией, хорошего друга – и на природу: полянку или опушку, берег реки, озера или моря. Глянь, какая погода!

Очертяка глянул в окно. Утренние лучи нежно обнимали листочки кротона, подсвечивая их изнутри, отчего те играли яркими оттенками зелёного и красного. Пушкан вдруг представил себе основательный ломоть свежего хлеба, щедро намазанный домашним сыром, с ломтиками огурца и помидоркой, кружку вкусного компота и все это – под птичьи песни и шелест ветра в высокой траве… В общем, идея Какангела пришлась ему по вкусу.

Расчёсывая шёрстку и приглаживая кисточки ушей, Очертяка благодушно наблюдал за тем, как Какангел укладывает съестные припасы и банку с компотом в миленькую плетёную корзинку с крышечкой.

– Откуда у нас такая чудная вещица?

– От твоей тётушки, Каказалии.

– Да?..

Очертяка удивился, что он, рачительный хозяин, мог проглядеть такой подарок.

– А почему я не помню?

– Потому что ты простудился и лежал с температурой, когда твоя тётя принесла в этой корзинке малиновое варенье и лимоны. Она сказала, что оставляет нам корзинку для пикника. Мы тогда еще подумали, что Пикник – это чья-то фамилия, и все ждали, когда этот самый пикник явится за корзиной.

Очертяка хихикнул. Он вспомнил, что пресловутый Пикник представлялся ему длинноносым типчиком в красном плаще и почему-то на ходулях.