Куртка-ветровка намокла и, кажется, тянула вниз. Потяжелела и голова: её стало трудно держать высоко над водой. К счастью, голова потяжелела не сама по себе - неудобства создавал увесистый травматический пистолет, а от него можно было избавиться. С предельной осторожностью Михаил Николаевич вытащил его из-под кепки и опустил в воду. Потом так же осторожно стянул куртку и тоже оставил здесь, заодно потеряв три-четыре тысячи рублей, лежавших во внутреннем кармане (он про них даже не вспомнил).

  "Надеюсь, мобильник я не утопил. Хотя что-то я его совсем не чувствую под кепкой. Ладно, проверять будем на берегу".

  Силачёв поплыл побыстрее: от холода у него уже стучали зубы. Поначалу-то он плыл медленно, чтобы сэкономить силы, но сейчас ему грозила реальная опасность замёрзнуть до смерти, так что выбирать не приходилось. Немного погодя он снова обернулся - и не увидел своих преследователей. То ли огни их фонарей теперь было не разглядеть из-за большой удалённости, то ли преступники отправились искать его обратно в лес.

  И тут, как назло, сыщику пришла в голову совершенно неуместная в данной ситуации мысль, касающаяся расследования:

  "Теперь мне придётся самому докладывать Петру Андреевичу о похождениях его сынка! А подтвердить мои слова будет некому!"

  Действительно, ведь он не сумел захватить ни одного "языка", на что очень рассчитывал. Это крайне осложняло дело. Конечно, сам-то Силачёв полностью удостоверился, что Владимир связан с преступниками, но попробуй доведи эту информацию до Петра Андреевича! Ох, как с ним будет трудно разговаривать...

  ...Лютый холод, пробирающий до костей, красноречиво напомнил сыщику, что он думает совершенно не о том.

  "Может, поплыть кролем? Тогда будет не так холодно. Но тогда, наверно, я уроню кепку с мобильником! Нет, лучше потерпеть ещё..."

  ...Михаил Николаевич уже потерял счёт времени. В темноте он не видел берегов ни с какой стороны - кругом была одна вода. Из-за этого он чувствовал себя словно в открытом море.

  И вдруг он разглядел впереди кладбище, простиравшееся до самого горизонта. На ближайшем надгробном камне крупными и чёткими буквами было выбито:

  СИЛАЧЁВ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ

  25 ЯНВАРЯ 1957 - 08 МАЯ 2010

  Вот тут Силачёв испугался по-настоящему. Ведь он знал, что его интуиция не ошибается никогда! Если она предсказывает вот такое - можно сливать воду.

  Видение почти сразу же исчезло, но Михаил Николаевич успел всё рассмотреть очень хорошо. На секунду у него буквально опустились руки, и только мощным усилием воли он заставил себя плыть дальше.

  Вероятно, прошло ещё несколько минут, и тогда - наконец-то! - сыщик разглядел в темноте берег, а точнее, высокую стену леса - как впереди, так и слева. Правда, до берега ещё нужно было доплыть. И надеяться, что он не окажется болотистым.

  "Конечно, если это наше озеро, то никаких топких мест тут нет. Но если не наше, то может быть по-всякому!"

  Силачёв хотел повернуть влево: ему показалось, что так будет ближе до берега. Но он ошибся. Просто в одном месте лес подходил к самому озеру, а в другом - начинался на некотором расстоянии от него. А береговую линию в темноте было ещё не видно. И тут впереди, почти прямо по курсу, раздался собачий лай. Он доносился издалека и был плохо слышен, но всё равно Михаил Николаевич узнал его сразу - мощный низкий бас, ухающий, как тяжёлая артиллерия. Это был Бобик!

  "Это всё-таки наше озеро! Урра-а-а!!!" - подумал сыщик, но вслух ничего не сказал. Теперь он мог не экономить силы, и, чтобы спастись от холода, поплыл как можно быстрее. Правда, всё-таки брассом: терять кепку и мобильник не хотелось. Ориентируясь на голос Бобика, он повернул чуть-чуть влево и вскоре увидел низенькие деревенские дома.

  Тяжело дыша, он доплыл до берега, выскочил на сушу и аккуратно, на ощупь, вынул из-под кепки мобильник. Потом побежал к дому. Бобик радостно выскочил навстречу, но Силачёву было не до него. Включив мобильник и включив его фонарь, Михаил Николаевич посветил в тайник под крыльцом и достал оттуда связку ключей. Правда, от холода у него так тряслись руки, что входную дверь удалось открыть не сразу.

  Когда он оказался в доме, то первым делом спустился в погреб. Там, в бронированном сейфе, вместе с деньгами лежал восемнадцатизарядный пистолет "Бердыш", он же "ОЦ-27" - наградное оружие, которое сыщик получил за особые заслуги в своей профессиональной деятельности.

  "Ну всё, уроды, только суньтесь сюда, - кровожадно мечтал Силачёв, вылезая из погреба уже с пистолетом и запасной обоймой. - Шутки кончились!"

  Он положил пистолет и запасную обойму на стол. Затем лихорадочно нахватал из шкафа побольше одежды и взял самое большое полотенце. Переодеваясь в сухое, он растёрся полотенцем как следует. Потом включил электрообогреватель и тут же стал растапливать печь. Одновременно он размышлял, как лучше действовать, если преступники явятся сюда и начнут штурмовать дом.