Началось всё в декабре 1989 года в Тимишоаре, где народ начал протестовать против выселения реформаторского пастора Ласло Текеша. Постепенно это вылилось в протест против режима. По приказу Чаушеску 17 декабря там стреляли в людей. В знак протеста рабочие массы 20 декабря вышли на улицы, армия вынуждена была отступить в казармы, и народ объявил свой город свободным. 21 декабря Чаушеску, вернувшийся из государственного визита в Иран, решил выступить с приветственной речью перед народом с балкона здания ЦК партии.

Однако неожиданно толпа на площади вместо аплодисментов встретила его ропотом и криками негодования. Растерянный Чаушеску с бледным лицом покинул балкон и почти бегом скрылся в глубине здания. Это происходило благодаря телевизионщикам на глазах миллионов людей. Народ на площади охватило ликование, которое затем распространилось на всю страну. Через несколько часов ключевые позиции в городе начали занимать танки. Но людей это не остановило, они стали вести себя более воинственно. Они испытывали одновременно и страх, и желание победить.

Затем раздались выстрелы, но кто стрелял, понять было невозможно. Есть предположение, что это была группа людей, очень преданных Чаушеску и специально подготовленных на случай оккупации страны. Наступила ночь, однако люди не расходились. Все понимали, что следующий день должен стать судьбоносным для страны.

Как потом сообщалось в прессе, Чаушеску ещё в марте 1989 года понял, что ему не удастся сохранить власть ни в партии, ни в государстве. Но уходить в отставку он хотел с определёнными гарантиями. Для этого готовыми стояли два транспортных самолёта, на борту каждого из которых находилось по 12 тонн золотых слитков. Один из самолётов должен был вылететь в Тегеран, затем в Чили, а потом на Кипр. Здесь золото должно было быть помещено в местные банки для безбедной жизни отставного диктатора и его семьи. Вторая часть груза предназначалась для советского руководства в обмен на беспрепятственный выезд из страны и гарантии жизни и свободы. Покинуть свой пост Чаушеску должен был в декабре 1989 года. Со стороны СССР и США делались прямые намёки на необходимость смены режима.

Но за несколько дней до революции Чаушеску вдруг решил, что румынский народ любит своего лидера и защитит при необходимости. Его жена Елена Чаушеску разрабатывала свой план смены власти. На случай ухода в отставку мужа его пост должен был занять сын Нику, занимавший пост первого секретаря румынской компартии в уезде Сибу в центре Румынии. В нужный момент Нику должен был прилететь в Бухарест вертолётом, находившимся в постоянной готовности. Но вертолёту так и не суждено было взлететь. Утро 22 декабря выдалось солнечным. Смолкли звуки стрельбы, продолжавшиеся всю ночь. Наступило затишье перед бурей. Потом стрельба возобновилась с новой силой. Никто не знал, что происходит.

По телевидению никаких новых сообщений не передавали. В середине дня прекратилась трансляция программ, и диктор объявил, что в стране вводится чрезвычайное положение. Было сообщено также, что министр обороны покончил с собой. Затем поступило сообщение, что Чаушеску и его супруга бежали из Бухареста на военном вертолёте на север страны. В столице царило смятение. Никто не знал, что происходит. Периодически ещё вспыхивали перестрелки. Телевизионщики старались быть в гуще событий, но их репортажи не проясняли ситуацию. Главный вопрос, который люди задавали себе и друг другу, касался армии и службы безопасности. Люди сомневались, что невооружённое гражданское население может противостоять силовым структурам.

Много позже стало известно, что 24 декабря госсекретарь США Джеймс Бейкер официально обратился в МИД СССР через своего посла Джека Метлока с сообщением, что США не возражали бы против военного вмешательства СССР в Румынию и наведения там порядка. Однако советский министр Эдуард Шеварднадзе резко возразил, что со стороны американцев это «подлость», что они хотят втянуть СССР в военную авантюру. Он сказал, что сейчас принципиальная политика СССР состоит в том, чтобы больше не вмешиваться в дела соцстран.

По румынскому телевидению пришло радостное сообщение: «Армия с нами!». Это был поворотный момент в румынской революции, однако против армии выступила секуритате. Она развернула наступление, пользуясь тем, что в Бухаресте не было достаточно войсковых частей. В первую очередь спецслужбы пытались захватить телестанцию, чтобы повстанцы не могли координировать свои действия и влиять на ситуацию.

Чаушеску пытался вернуться в столицу, чтобы поддержать верных ему людей. Но пилот вертолёта передал его восставшим. Чаушеску и его жена были арестованы и посажены в тюрьму. Однако поскольку не было ни видеозаписи, ни даже фото об аресте Чаушеску, то многие восприняли сообщение об аресте как уловку для поддержания духа восставших. Стрельба не стихала. В центре борьбы оказалась телестанция. Рядом находилась резиденция британского посла, и от перекрёстного огня она сильно пострадала. Перед утром огонь несколько ослабел, и жена посла вместе с детьми смогла перебежать в посольство. А особняк резиденции сгорел дотла.

По Бухаресту ползли самые невероятные слухи. Согласно одному из них, в здании ЦК партии находится атомная бомба с дистанционным управлением, и арабские наёмники готовы привести её в действие для подавления революции. Разъярённая толпа начала набрасываться на случайных прохожих с восточной внешностью, подозревая их в терроризме. В Бухаресте училось в то время много арабов. Многие уехали на праздники домой, но часть осталась. На них и начала набрасываться толпа. Около полусотни арабских студентов нашли убежище в израильском посольстве.

Американское посольство утром 24 декабря начало эвакуировать в Болгарию членов семей послов и дипломатов других стран. К ним смогли присоединиться и арабские студенты. С целью прекращения кровопролития 25 декабря Николае Чаушеску и его жена Елена были привлечены к чрезвычайному революционному суду. Революционным трибуналом они были приговорены к смертной казни и через полчаса расстреляны в военном гарнизоне города Тырговиште. После их казни стрельба в стране сразу прекратилась. Нику Чаушеску тоже арестовали военные. Не взлетели и самолёты с золотом…

Когда-то партийными идеологами был придуман лозунг: «Все дороги ведут к коммунизму». Про все дороги сказать трудно, но та, по которой вели народ коммунисты, привела к развалу Великой Российской империи и всего социалистического содружества. И если бывшим соцстранам этот развал пошёл на пользу и дал толчок к развитию, то республикам бывшего СССР ещё долго предстоит выбираться из тупика.

Прилетев в Россию и встретившись с родными, Аркадий начал объезд друзей. Одной из первых была встреча с Юрием Сергеевичем и Дмитричем, которые знакомы читателю по книге «Зарубежный филиал». Решили для начала съездить на кладбище, помянуть Сергея Горячко (с историей его убийства читатель знаком по книге «Украденный век»). Стоял хороший солнечный день. Приятели решили отпустить машину и после поминок пройтись пешком. В процессе прогулки они вышли на какую-то гору и решили передохнуть.

– Давайте посидим на свежем воздухе, – предложил Юрий Сергеевич.

– Тем более, что у нас ещё кое-что осталось, – поддержал Дмитрич.

– Вон там плита ровная. На ней можно расположиться, – вставил слово Аркадий.

Дмитрич стал расчищать плиту, чтобы разложить закуску, и вдруг остановился.

– Мужики, да это могильная плита!

– Откуда она тут взялась, – удивился Аркадий.

Все стали внимательно оглядывать местность.

– Да это же старое кладбище, – догадался Юрий Сергеевич.

– А почему здесь, на горе?

– Когда-то здесь стояла большая церковь. Её видно было почти со всех концов города. Так старики рассказывали. А вблизи церкви размещалось кладбище. При советской власти церковь взорвали, да так, что и фундамента не видно.