Московские отделы собираются так: Замоскворецкому было послано 150 пригласительных повесток – собралось всего 6 человек; Мещанскому отделу было послано 75 повесток – прибыло 3 человека. Вчера Пречистенскому отделу было послано 40 повесток, а собралось всего 2 человека. Газеты у нас нет, ибо “бывшая” уходит влево и похожа больше на кадетскую»213. Письмо К. Э. Линдемана П. В. Каменскому от 27 января 1915 г. было предельно лаконичным и одновременно трагичным: «У нас полный застой и прекращение всякой жизни. В ЦК не бывает никого, и писем там не получают и не отправляют»214.
На фоне организационного кризиса кадетской и особенно октябристской партий стал набирать силу (крайне медленно и робко в 1908–1909 гг., а затем все более интенсивно и целенаправленно с 1912 г.) процесс политической консолидации прогрессистски настроенных элементов. Опыт пятилетней работы III Думы убедительно показал широким общественным кругам, что если так будет продолжаться и впредь, то Россию ждет вторая революция. Формирующаяся в стенах III Думы фракция прогрессистов поставила перед собой задачу перехватить лидерство у кадетов и октябристов и предложить обществу собственную модель преобразований. Не случайно съезд прогрессистов, состоявшийся 11–13 ноября 1912 г., принял программу, избрал ЦК, наметил думскую тактику, в основу которой была положена давнишняя идея «либералов-центристов» создать в Думе «конституционный центр», который должен стать настоящим «мотором» эффективного законодательного творчества.
Появление на политической арене нового партийного конкурента, щедро подпитываемого представителями промышленных и финансовых кругов, заставило «зашевелиться» кадетов и октябристов, заняться организационным укреплением своих рядов, активизировать свою думскую и внедумскую деятельность. Однако если кадетам в общем и целом удалось преодолеть организационный хаос и мобилизоваться, то октябристы конкуренции с прогрессистами не выдержали. Примечательно, что многие представители бывших партий демократических реформ и мирного обновления «перебежали» в ряды партии прогрессистов, рассчитывая в перспективе на ее лидирующие позиции в IV Думе.
Начавшаяся Первая мировая война явилась фактором, ухудшившим организационное состояние либеральных партий. Так, летом 1915 г. окончательно прекратил свою деятельность ЦК партии октябристов. Единственно, что сохранилось от «Союза 17 октября», это его расколовшаяся на три части думская фракция, раздираемая внутренними противоречиями и личными склоками ее лидеров. Думские фракции октябристов (прежде всего фракция земцев-конституционалистов во главе с М. В. Родзянко) продолжили поддерживать в общественном сознании веру в то, что октябризм как либеральное политическое течение еще рано списывать со счетов, что оно при благоприятных условиях еще может сыграть свою историческую роль. Но это была наивная вера в чудо. Трезво смотрящий на дальнейшие перспективы октябристов К. Э. Линдеман писал 7 мая 1915 г. В. С. Отрадинскому: «Думается мне, что нам после войны придется создать новую партию, так как «Союз 17 октября» уже слишком развалился и ждать от него ничего нельзя»215.
Партия кадетов в период Первой мировой войны потеряла еще 30 региональных организаций. С июля 1914 по март 1917 г. в стране действовали 50 (26 губернских, 13 городских, 11 уездных) комитетов. В отличие от распавшейся партии октябристов и прогрессистов, утративших значительное число своих отделов, кадетам удалось провести один общепартийный съезд (февраль 1916 г.), две общепартийные конференции (июнь 1915 и октябрь 1916 г.), а также областные съезды в Москве, Киеве, Самаре и Саратове.
Единственное, что оставалось в распоряжении либеральной оппозиции в годы войны – это думские партийные фракции. Их лидеры стремились к консолидации партийных структур, дабы совместными усилиями противостоять натиску консервативных сил, воспользовавшись экстремальной ситуацией войны и рассчитывавших взять реванш. Думским либеральным фракциям удалось реализовать идею создания Прогрессивного блока, который, с одной стороны, должен был стать «плотиной» против натиска правоконсервативных сил, с другой – сыграть мобилизующую роль в проведении через Думу ряда важных реформ. Однако это была запоздалая попытка, ибо Прогрессивный блок, сумевший на умеренной программе объединить большинство думских фракций, действовал в пределах исключительно парламентского пространства и, естественно, не мог контролировать, а тем более осуществлять руководство общественным движением в стране. В условиях предельного обострения всей совокупности противоречий (политических, национальных, экономических, социальных) Прогрессивный блок, хотел он того или нет, сам становился одним из факторов обострения системного кризиса в стране. Начавшаяся в России Февральская революция, став очередным экзаменом на выживаемость либеральных политических партий, подвела окончательную черту под историей многих их них.
Испытание новой революцией выдержала лишь одна кадетская партия, которой в сравнительно короткие сроки удалось восстановить свою организационную структуру и увеличить численность своих рядов. В феврале – марте 1917 г. число кадетских организаций достигло цифры 380, поднявшись до уровня 1906 г. Общая численность партии даже несколько увеличилась по сравнению с 1906 г. и составила более 100 тыс. человек. Следует отметить, что возрождение кадетских организаций произошло в тех же регионах, где они впервые конституировались в годы Первой русской революции. Это свидетельствовало о сохранившейся преемственности и устойчивости их адептов к восприятию либеральной идеологии и политики.
Крайне важным для понимания социальной природы либеральных политических партий представляется рассмотрение их социального состава. В новейшей историографии эта проблема, так или иначе, затрагивалась в ряде работ, посвященных истории либеральных партий. Более обстоятельно эта тема раскрыта применительно к истории кадетской партии. Выявленные исследователями на данный момент сведения говорят о том, что кадетская партия представляла собой весьма сложный и изменчивый социальный организм, причем удельный вес составляющих его элементов не был величиной постоянной. В зависимости от политической ситуации в стране, расстановки партийных сил в том или ином регионе социальный состав кадетских организаций стремительно менялся. Если на первых порах в ряде промышленных центров кадетам удалось привлечь в свои ряды рабочих (сравнительно небольшое число), то после роспуска I Думы они стали покидать ряды кадетских организаций. Эта тенденция с нарастающей силой проявилась и в дальнейшем. Впоследствии Милюков вынужден был признать, что «рабочий класс сам настолько связал себя с партией социал-демократов, что доступ в его ряды партии кадетов был совершенно прегражден»216.
При вербовке в свои организации крестьян кадеты поначалу добились определенных успехов. Характерно, что большинство сельских кадетских организаций находилось в промышленных и торговых селах, где была сравнительно велика доля зажиточного и грамотного крестьянства. На заседаниях ЦК неоднократно отмечалось, что кадетской аграрной программой довольны прежде всего зажиточные крестьяне и казаки. Однако и эти элементы крестьянства не стали прочной социальной опорой кадетов в деревне. По сути, выход из кадетских рядов представителей широких народных масс – рабочих и крестьян – означал провал первоначальных надежд кадетского руководства на то, что их партия будет по своему составу «крестьянско-рабочей»217.
Несколько сложнее обстояло дело с другими категориями лиц наемного труда (служащие, чиновники). В партию кадетов входили высокооплачиваемые слои служащих общественных структур (главным образом земских и городских самоуправлений), частных заведений (административный персонал фабрик, заводов, торговых контор), государственных учреждений (администрация железнодорожных и почтово-телеграфных управлений, государственно-административного аппарата, банков, судов и т. д.). Их привлекала предложенная кадетами альтернатива решения политических и социальных вопросов парламентским путем, «широта» кадетской программы, отсутствие жесткой дисциплины, а также респектабельность этой партии, включавшей цвет российской интеллектуальной элиты, видных деятелей земского и городского самоуправления, передовых представителей бизнеса. Что же касается средних и особенно низших слоев служащих и чиновников, то их в партии кадетов было сравнительно немного.
