В Москве 15–16 июня 1905 г. состоялся общероссийский съезд городских деятелей, в котором приняли участие 120 представителей органов городского самоуправления. Раскритиковав и отвергнув булыгинский проект, съезд принял политическую резолюцию, в которой высказался за немедленное «введение в России народного представительства на конституционных началах», т. е. за предоставление ему «решающего голоса в вопросах: законодательства, государственного бюджета, об ответственности министров и контроля над действиями администрации, а равно права законодательного почина»79. По мнению участников съезда, народное представительство должно было состоять из двух палат: первая – избираться всеми русскими подданными «без различия пола, национальности и вероисповедания по достижении 25-летнего возраста», а вторая – «состоять из представителей, избранных органами местного самоуправления, преобразованными на демократических началах и распространенными на всю Российскую империю»80.
Как видим, городскими деятелями была принята модель народного представительства, предложенная земцами-конституционалистами. Это решение представителей городского самоуправления открывало путь для их объединения с представителями земского самоуправления. Не случайно 6–8 июля в Москве состоялся общероссийский съезд земско-городских деятелей. На нем проект «булыгинской конституции» вновь был подвергнут резкой критике. Так, Е. В. де Роберти заявил, что его «ждет банка со спиртом на полке кунсткамеры», а Ф. И. Родичев расценивал проект как «византийскую блудливость», соединенную с «бюрократическим тупоумием»81.
В противовес булыгинскому проекту, июльский съезд земских и городских деятелей принял проект «Основного закона Российской империи», разработанный выдающимися российскими юристами во главе с С. А. Муромцевым. Учитывая, что данный проект уже неоднократно являлся предметом подробного исследовательского анализа82, отмечу, что в нем, в соответствующих разделах («О законах», «О правах российских граждан», «Учреждение Государственной думы», «О министрах», «Об основах местного самоуправления», «О судебной власти»), нашли отражение основные либеральные принципы формирования и функционирования гражданского общества и правового государства.
Данный проект являлся логическим продолжением освобожденческого проекта 1904 г., о котором говорилось выше. Однако, в отличие от освобожденческого проекта, который предполагалось по преимуществу принять Учредительным собранием, созванным двояким («снизу» или «сверху») путем, данный проект был в большей степени рассчитан на прямое соглашение с верховной властью. «Муромцевский проект конституции» более соответствовал программным наработкам представителей земского сегмента либерализма. Об этом, в частности, свидетельствовала земско-либеральная конструкция двухпалатного народного представительства, принципы избрания той и другой палаты («палата народных представителей избирается населением посредством всеобщего, равного, прямого и закрытого голосования», а земская палата – «губернскими земскими или областными собраниями и городскими думами городов с населением свыше 100 000 жителей»). По сравнению с освобожденческим проектом был увеличен возрастной ценз избирателей мужского пола (до 25 лет), вообще не затрагивался вопрос об избирательных правах женщин. В проекте отсутствовало и требование ответственного министерства.
Принятием такого компромиссного проекта «Основного закона» июльский съезд земско-городских деятелей рассчитывал консолидировать либеральную оппозицию, «навести мосты» между властью и обществом. Однако этот очередной жест «доброй воли» либералов был оставлен властью без должного внимания. Поэтому более радикальные элементы либерального движения в лице земцев-конституционалистов и особенно освобожденцев продолжали настаивать на выработке программы, более соответствующей интересам большинства населения.
На съезде «Союза земцев-конституционалистов», состоявшемся в Москве 9–10 июля, и съезде «Союза освобождения», проходившем в Москве 25–25 августа, было принято решение о создании единой Организационной комиссии, которой, в частности, поручалась разработка программы, позволявшей «собрать» земцев-конституционалистов и освобожденцев под крышу единой партии. Один из вариантов такой программы и был представлен на обсуждение общероссийского съезда земских и городских деятелей, состоявшегося 12–15 сентября 1905 г. в Москве. Ее обсуждение на съезде вызвало острые дискуссии. Большинство делегатов продолжало настаивать на двухпалатной системе народного представительства, а часть из них (36 голосов) даже выступила против прямого избирательного права.
Новая редакция политического раздела программы была пополнена требованиями отмены смертной казни и военного положения, несколько расширен был и пункт об амнистии. Однако наиболее важными стали пункты «О правах национальностей и децентрализации управления и законодательства», которые в предыдущих вариантах программы формулировались в самом общем виде. В новой редакции народностям, населяющим Российскую империю, предоставлялось не только право на культурное самоопределение, но и административная автономия. В программе, принятой съездом, говорилось: «Основной закон Российской империи должен гарантировать всем населяющим империю народностям право культурного самоопределения, полную свободу употребления различных языков и наречий в общественной жизни и свободу собраний, союзов, учебных заведений и всякого рода учреждений, имеющих целью сохранение и развитие языка, литературы и культуры каждой народности»83. Русский язык при этом должен был оставаться языком центральных государственных учреждений, армии и флота. Язык местных административных и судебных учреждений определялся общими и местными законами.
Одновременно либералы настаивали на широкой областной автономии и образовании местных представительных собраний, избранных на основе всеобщего избирательного права и допущенных к участию в законодательном решении вопросов местного значения. Однако при этом они считали, что «практическое осуществление этой идеи на всем протяжении империи представляется совершенно невыполнимой задачей»84. Поэтому в программе делалась оговорка: введение областной автономии должно производиться только в «тех частях империи, где в том окажется потребность», путем «издания каждый раз особого имперского закона об образовании той или иной автономной области»85.
Съезд большинством голосов высказался за немедленное предоставление автономии Польше сразу же после созыва народного представительства. По мнению либералов, Польша должна была представлять автономную единицу с сеймом, избранным путем всеобщего, прямого, равного избирательного права и с тайным голосованием. При этом особо подчеркивалось, что Польша должна остаться неотъемлемой частью империи.
Требование областной автономии встретило резкие возражения среди делегатов съезда. Они сводились к тому, что предоставление автономии разным частям государства открывает путь к полному раздроблению империи. Граф Гейден, А. И. Гучков и другие делегаты выступили против предоставления автономии отдельным областям России, ограничив постановку национального вопроса рамками местного самоуправления. Однако большинство съезда выразило согласие с решением бюро по польскому вопросу. Вместе с тем не встретили поддержки съезда предложения некоторых депутатов (например, В. Е. Якушкина, И. В. Лучицкого) о государственном федеративном устройстве; они считали, что федерация «самая верная гарантия свободы конституции, которая без нее может быть легко изменена»86. Однако большинство предпочло оставить этот вопрос открытым.
