— А я говорил, — перебил его лорд Элвенли, — что если человек, а в особенности женщина хорошо образованна и специально подготовлена, то ей очень легко выдать себя за аристократку.

— Меня она не убедит, — упрямо заявил сэр Элджернон.

— Все это началось из-за того, — пояснил маркизу лорд Вустер, — что князь Эстерхази выразил сомнение относительно происхождения одной очень хорошенькой француженки, которая клянется, что она — бежавшая от террора аристократка. У нее есть генеалогическое древо, которое она охотно демонстрирует своим восхищенным обожателям, и рядом с ним генеалогия императора Карла Великого покажется просто жалкой писулькой!

— Это подделка чистой воды! — воскликнул князь Эстерхази.

— Конечно, подделка, — согласился сэр Элджернон. — И любой человек со вкусом и пониманием с первого взгляда может отличить золотой самородок от обманки, подделку — от подлинника.

— А вы что думаете, Рэкстон? — осведомился лорд Элвенли.

— Я согласен с вами, — ответил маркиз. — Уверен, что если бы леди, о которой идет речь, была бы достаточно хитра, она легко смогла бы убедить любого в том, что она именно та, за кого себя выдает. Ведь здесь нужны только актерские способности, не правда ли?

— Ну, а я могу сказать только одно, — с горячностью возразил сэр Элджернон, — меня не проведет ни мужчина, ни женщина! Я парвеню[1] за милю почую!

— Хотите заключить пари? — предложил лорд Элвенли.

— Конечно! — ответил сэр Элджернон.

— Почему бы и нет, — подхватил лорд Вустер. — Давайте попробуем обмануть Гиббона — и пусть подавится своими словами. Он стал уж чересчур напыщен!

Все рассмеялись, а сэр Элджернон принял эти слова довольно добродушно.

— Хорошо, — сказал он, — я готов принять ваше пари. Более того — я пойду даже дальше. Пусть это будет лишь выгодно вам. Я ставлю тысячу гиней против ста на то, что вы не найдете мужчину или женщину, которые смогли бы убедить меня в том, что у них голубая кровь, тогда как на самом деле все будет совсем иначе!

Окружившие его джентльмены разразились громким хохотом.

— Молодец, Гиббон! — воскликнул лорд Вустер. — Люблю людей, которые готовы подкрепить свои утверждения звонкой монетой! Да и мне деньги сейчас будут очень кстати.

— Иностранцев исключаем? — осведомился князь Эстерхази.

— Мы никого не исключаем! — объявил сэр Элджернон. — Но если вам не удастся меня провести, джентльмены, то каждая неудачная попытка будет стоить вам пять-десять гиней! Могу гарантировать, что к концу года у меня появится немало лишних денег.

— Боюсь, он делает ставку на полную определенность, — тихо проговорил капитан Коллингтон, обращаясь к маркизу.

Оба знали, что сэр Элджернон — человек весьма проницательный и обладал прекрасным вкусом, в чем бы он ни проявлялся: в одежде, манерах держаться или мебели, которая украшала его дома.

Он был богат, потому что за его матерью дали немалое приданое, а его генеалогическое древо, прослеженное до эпохи Тюдоров, могло служить иллюстрацией того, как самые влиятельные семейства Англии заботились о чистоте своей крови.

Главным интересом сэра Элджернона являлась генеалогия, и он стал настоящим бельмом на глазу у Геральдической коллегии, которой постоянно указывал на их ошибки и недочеты.

Обговорив условия пари, сэр Элджернон попросил одного из стюардов принести ему Книгу пари.

Эта примечательная книга в кожаном переплете была начата в 1743 году, после того, как первую за несколько лет до того уничтожил пожар. В ней можно было найти удивительные факты относительно интересов членов клуба.

Пари записывались как попало: судя по неуверенным каракулям и ошибкам, большее их количество заключалось после обеда, и регистрировавший ставки джентльмен испытывал, по-видимому, некоторые затруднения с письмом.

— Так кто из вас бросает мне вызов? — поинтересовался сэр Элджернон.

Он уселся в кресло, положил перед собой на стол Книгу пари и начал записывать имена одно за другим.

В конце концов их оказалось пятеро: князь Эстерхази, лорд Элвенли, лорд Вустер, капитан Коллингтон и маркиз Рэкстон.

— Вам дается год срока, чтобы попытаться меня обмануть, — сказал сэр Элджернон. — Если за это время вы не добьетесь успеха и не выиграете у меня тысячу гиней, я угощу вас самым лучшим обедом, какой только сможет предоставить нам клуб.

— Можете не беспокоиться, — ответил князь, — к тому времени я уже давно успею опустить ваше золото себе в карман!

— Вы ошибаетесь, — возразил лорд Элвенли, — я выиграю первым: мне нужны деньги, так что я тянуть не могу.

— Может, вам сегодня повезет в игре, — утешил его князь. — В этом случае у вас не будет такой острой необходимости спешить.

Князь Эстерхази прекрасно знал, что лорд Элвенли очень нуждался в благосклонности фортуны. Мотовство поставило его на грань банкротства: он задолжал уже пятьдесят тысяч фунтов стерлингов! Однако Элвенли не терял ни мужества, ни остроумия, и круглый год наслаждался пирогами со свежими абрикосами, которые ему обязательно подавали к обеду.

Лорд Вустер, сын и наследник герцога Бофора, совсем недавно потратил целое состояние — которого у него не было — на пару серых лошадей, которыми он с шиком правил, вызывая восхищение публики.

Еще будучи несовершеннолетним, этот отпрыск знатного семейства вступил в связь со знаменитой куртизанкой Хэрриетт Уилсон, так что его отцу герцогу пришлось предложить ей пожизненное содержание в пятьсот фунтов в год.

Когда герцог попытался откупиться от Хэрриетт этой огромной суммой, она опубликовала свои «Мемуары» — скандальную хронику, взбудоражившую весь аристократический Лондон.

А вот князь Эстерхази, австрийский посланник, был очень богатым человеком. На торжественных приемах он появлялся в драгоценностях стоимостью восемьдесят тысяч фунтов!

Пока джентльмены обменивались шутками, сэр Элджернон, тщательно записавший все условия пари и его дату, отложил Книгу пари в сторону.

Ее взял Чарльз Коллингтон.

— Знаете, — заметил он, обращаясь к маркизу, — те, кто будет читать эту книгу в будущем, подумают, что большинство членов «Уайт-клуба» были идиотами. Посмотрите-ка, к примеру, вот на это пари!

Он указал на страницу, где было написано:

«Лорд Линкольн заключает пари с лордом Уинчелси на сто гинеи против пятидесяти, что вдовствующая герцогиня Мальборо не переживет вдовствующую герцогиню Кливленд».

— Я помню эту запись, — ответил маркиз. — Но им далеко до лорда Эглингтона, который поспорил, что найдет «человека, который сможет убить двадцать бекасов, сделав двадцать три выстрела».

— Откуда это? — рассмеялся Чарльз Коллингтон.

— Найдешь на одной из страниц, — неопределенно сказал маркиз. — Я как-то прочел эту книгу от корки до корки и пришел к выводу, что большинство пари заключали либо пьяницы, либо сумасшедшие.

— А как насчет вот этого? — спросил капитан.

Перевернув страницу, он прочел: «Мистер Браммел держит пари с мистером Метуином на двести гиней против двадцати, что Бонапарт прибудет в Париж двенадцатого сентября 1812 года».

— Ну, Браммел-то в тот раз получил свой выигрыш, — заметил маркиз Рэкстон.

— Бедняга Браммел, как жаль, что его здесь нет! — сказал Чарльз. — Вот уж кто умел поставить на место выскочку!

— Да, это правда, — согласился маркиз, а потом добавил: — Ну что же, Чарльз, время довольно позднее. Направимся в оперу?

К его великому изумлению, его друг ничего не ответил. Спустя несколько мгновений капитан Коллингтон изменившимся голосом проговорил:

— Посмотри-ка вот на это, Фабиус.

Он пододвинул книгу маркизу, и, следуя за указующим персом друга, тот прочитал:

«Мистер Джетро Рэкс держит пари с сэром Джейсом Копли о том, что до конца 1818 года станет обладателем титула и состояния».

Маркиз медленно прочел запись, а потом повернулся и посмотрел на своего друга.

— У тебя остается ровно восемь месяцев, — тихо сказал Чарльз Коллингтон.