– Да.

– Понимаешь, что им нужен ты?

– Конечно.

– Так какого черта мы делаем на улицах Башшира возле кузниц самой богини хаоса и разрушения Меднаи?!

– Думаю, она не будет против, если мы смиренно посетим ее храм, а вот насчет лишения глаза ее любимого питомца – не уверен, – сказал Хаким и поднял руку, останавливая Мираж.

Двое знакомых головорезов прочесывали улицу. Оставалось еще пара кварталов. Воздух насытился гарью и серой. Территория торговцев заканчивалась и переходила в островерхие гончарные дома мерийцев. Словно десятки кувшинов оставили без присмотра, и они потянулись к небу. Пустые улицы покрывал вечный снег, который больше походил на пепел. Люди не могли здесь выжить, но у мерийцев в жилах текла другая кровь. Божественная. Так они считали.

Послушники братства Божественного кинжала не боялись жара своих кузниц. Огонь не мог опалить их чешуйчатую красную кожу также, как и заточенное лезвие оставить свою метку. Но у каждой силы своя цена. Мерийцы платили красотой. Вернее, ее отсутствием. Они не имели волос, зато синие бороды были видны за версту, как у мужчин, так и у женщин.

– Так тебе известна легенда? – прошептала Мираж, когда улица опустела, и они двинулись дальше.

Хаким всунул ей в руку ягоду дерева Игнис, с помощью которой можно было даже дышать под водой.

– Откуда это у тебя?

– Ты задаешь слишком много вопросов. Стоило оставить тебя с Некромантом, – ответил Хаким и проглотил свою ягоду.

Мираж последовала примеру, явно думая о том, что недооценила наследника братства мудрецов. Взгляд девушки стал еще более хмурым. Остаток пути они двигались молчаливо, слушая скорбь кузниц. Мерийцы пытались найти нужный металл и вернуть клинок богини, который считали утерянным. Сына, которого разрушили много веков назад предатели дорийцы. Поэтому их язык стал мертвым, а они – пустынными призраками. Как было на самом деле, сейчас мало кто вспомнит. Ветер принес лишь шепот, но мерийцы его увековечили. Легенда вросла в камень, который хранился в сердце братства. Попасть в главную кузницу – это все равно, что подписать себе смертный приговор, но Хаким неплохо знался с одним из катов.

– И что мы здесь ищем? Твою смерть? – спросила Мираж и прикусила губу.

– Скорее спасение от пустынных кракенов. Уверен, ты способна очаровать любого, а вот мне не помешает запасной вариант.

– Боишься, что не справишься?

Мираж изогнула бровь, намекая точно не на монстров. Хаким вернул улыбку и тут же чертыхнулся, когда поскользнулся на пролитом масле и чуть не влетел носом в столб. Пушистые снежинки вспорхнули с земли и окутали их вихрем.

– Святые персики богини! Что здесь произошло?!

– Персики?! – усмехнулась Мираж.

– Вот именно! Никакого уважения! – воскликнул мерийец.

Он открыл дверь, скрываясь в тени, и позвал внутрь дома-кувшина.

– Ему можно доверять? – спросила Мираж, хватаясь за клинки.

– Я осквернил их святую богиню и смотри! О, чудо! Все еще живой!

– Только потому, что поставляешь камни душ. Кстати, давно тебя не видел, – буркнул мерийец.

Хаким закрыл за девушкой дверь, предусмотрительно оглядевшись вокруг. Облава им была не нужна, когда скрываешься в кувшине. Внутри дома все состояло из камня. Кровать и высокие шкафы, демонстрирующие осколки оружия. Будто напоминание что произойдет, если сделать неверно. Или для того, чтобы не забывать метод проб и ошибок длиною в путь к великому совершенству. Черт разбери, что в головах у этих мерийцев. В каменной вазе на каменном столе красовались цветы, чьи лепестки создали из алмазов, а листья – из изумрудов. В камине пылал синий огонь. Окон не было. Жилище больше напоминало собой пещеру отшельника в горах, чем последователя богини.

– А где вы опорожняетесь? – неожиданно спросила Мираж. Мужчины посмотрели на нее. – Я просто так спросила.

Девушка залилась румянцем и отвела взгляд.

– Она еще кто? – напрягся мерийец.

– Мираж – Доугхлас. Доугхлас – Мираж. А теперь вернемся к делу…

– Где камни души?

Хаким потер нос, собираясь соврать, но взгляд скользнул по холму, скрытому под тканью. Груда неизвестного возвышалась на полу возле изголовья кровати.

– Это то, что я просил?

Не успел мерийец ответить, как оружие зазвенело под тканью и вывалилось на стол, радуя своим обширным разнообразием.

– Я получил твою записку, – ответил Доугхлас, подойдя ближе. – Это все, что удалось раздобыть. Где камни?!

Мерийец снял с пояса топор. Мираж высвободила хлыст. Хаким сделал вид, что не замечает напряжения в воздухе и с восторгом рассматривал точные грани лезвий и удобные рукояти. Перцовые бомбы и стальные крюки. Дротики и стрелы.

– Но ведь здесь только барахло, – наконец, заговорил Хаким.

Да, он врал, пытаясь скрыть восторг, а все потому, что хорошо знал мерийца. Они не любят делиться сокровищами, даже за камни души.

– Где они?! – воскликнул Доугхлас.

Мираж насупилась как кошка. Не хватало только хвоста и усов.

– Получишь, когда дашь мне то, что я хочу, – сказал Хаким без тени страха.

Мерийец прорычал себе под нос лестные слова и окинул девушку почти влюбленным взглядом.

– Хороша чертовка. Скажи ей спасибо, что принято решение тебя не четвертовать. Камни ведь не тяжело забрать.

– А тем более устоять перед их силой.

Хаким ухмыльнулся. Губы Доугхласа напротив сжались и почти скрылись в синей бороде, которую украшали железные бусины. Мерийец кивнул на каменные стулья.

– Ждите здесь.

– Будто у тебя не пещера, а дворец. Доставай уже.

Хаким терял терпение, а Мираж заинтересовалась камнями.

– Зачем они ему?

– Черт, девочка, из какой задницы ты вылезла?! – Мираж пригрозила кнутом. – Хорошо—хорошо. Объясню на пальцах. У мудрецов – специи, у торгашей – табак, у ассасинов – пытки, а у мерийцев – камни.

– Они что…? Расслабляются от них?

– Вроде того. А еще засовывают их себе… Ну, знаешь…

– Вранье! – вмешался мерийец, пока Мираж не оставила на полу свой завтрак. – Едим мы их. Едим! А опорожняемся раз в полгода, если уже вам так интересно. Вот меч, который вообще-то хотелось оставить себе.

– Он послужит благой цели, друг, – ответил Хаким и потерял дыхание.

Доугхлас положил на стол произведение искусства, похожее на коготь зверя. Жесткие линии переходили в мягкие изгибы, словно тигр перед броском. От одного вида перехватывало дух. Хаким и забыл, что предстоит еще сделать. Он оказался загипнотизирован изогнутым лезвием и рукоятью из слоновой кости с выжженными на ней мерийскими символами.

– Что здесь написано? – спросила Мираж.

– «Едины мы и единожды будем подле ног богини целовать песок».

– Фу, какая мерзость.

– А ты меня еще за персики ругала. Мерийцы ведь самые большие собственники. Причем все на одну.

Хаким подпер бока руками.

– Засунь свои пошлые мысли обратно в то место, чем думаешь, и давай камни.

Доугхлас вытянул руку, пока второй крепко сжимал топор.

– Надпись ужасна. Ты ведь понимаешь, что клиент не доволен?

– Я тебе сейчас башку снесу! Недоволен он! Знаешь, как сложно вынести их было из кузницы?!

Мерийец замахнулся, но его остановила Мираж. Ее клинок оказался приставленным к горлу в мгновении ока. Доугхлас хотел фыркнуть, но выпустил из груди лишь вздох. Чешуйчатую кожу действительно не мог очернить металл, но только не тот, который хранил печать Аль-Кара.

– Голубая сталь встречается редко на просторах Башшира. Не подскажешь, где взяла?

Рука девушки дрогнула, но взгляд остался таким же холодным, как и ее решимость, перерезать наглецу глотку.

– Украла у одного из убийц.

– Видимо очень хорошего. Кому попало таких не делаем.

Хаким узнал этот взгляд. Доугхлас знал больше, чем сказал, но слово «друзья» остались в прошлом. Их связывала сделка, которую все равно придется разорвать.

– Вот последние камни. Спасибо за помощь.

– Что значит последние?! – спросил мерийец еле сдерживаясь, чтобы не опустошить мешочек одним махом.