Чертов характер, чертова ухмылка, которая раздражает, но на которую хочется смотреть и смотреть, чертово гибкое и манящее тело. Пошло все к черту!
Вот Тапас выходит из ванной в простой футболке и пижамных штанах, молча проходит к кровати, залезает под одеяло и выключает свет. Все. Парень спокойно сопит на краю кровати, которая была большой, но не сильно удобной, когда в нее ложилось больше одного человека.
А то как вариец разлегся… можно лечь только на краю.
— Мусор, что как неродной? — хмыкнул Занзас и притянул брюнета за талию. И тот не стал сопротивляться, потому что уже спал, что не очень понравилось алоглазому, но будить рядового он не стал. Тот, если так быстро заснул, и правда вымотался за день.
***
Занзас проснулся рано утром, ощутив непривычное тепло под боком, которое имело руки и обнимало его. Вспомнив то, где он находится, мужчина удивленно распахнул глаза, увидев перед носом расслабленное лицо Тапаса, который во сне обвил теплого варийца и руками, и ногами.
Немного полюбовавшись молчаливым и спокойным парнем, Скайрини заметил то, что рядовой уж слишком расслаблен, а его дыхание медленное, как у… даже сравнение подобрать сложно. Исключением было лишь сердце, которое билось в его груди, чуть ли не ломая ребра!
— Мусор, проснись! — аккуратно дернув за плечо, рыкнул Занзас, после чего парень резко распахнул тусклые глаза и глубоко вздохнул, напрягаясь всем своим телом.
— Чего надо, кретин? — недовольно завозился брюнет, отодвигаясь от источника тепла, чтобы посмотреть время. Пять часов. — В такую рань!
— Ты странно спал, — фыркнул раздраженно вариец. И правда, зачем он его разбудил? Теперь терпи его.
— Странно? — закутавшись опять в одеяло, уточнил туманник, вспоминая свой кошмар, где он опять свалился в обморок на дороге. — Значит сон дурной приснился.
Алоглазый промолчал, снова притянув Тапаса за талию поближе к себе, чувствуя иррациональное умиротворение, если не замечать легкую степень ярости.
— Руки убрал, — мгновенно произнес иллюзионист, холодным и приказным тоном.
— С чего бы? — фыркнул босс Варии и прикоснулся шершавыми губами к шее, из-за чего под чужой кожей сразу же стали перекатываться мышцы.
— Я сказа…
Договорить парню не дали, заткнув поцелуем. Влажным, головокружительным и… подчиняющим. Губы голубоглазого мяли, облизывали и жадно покусывали, из-за чего он даже не заметил, как начал отвечать, углубляя поцелуй и сплетая языки в подобие танца. Ладони поудобнее обхватили наглого и самовлюбленного варийца за шею, зарываясь пальцами в волосы мужчины. Чужие руки, заставляющие прогибаться в спине, ощущались везде: на боках, на бедрах, на животе.
— Врой, чертов босс, если не поторопишься, то мы опоздаем на собрание альянса! — раздался громкий голос Скуало, который вернул парней на землю.
— Как и договаривались. После собрания ты мой, — напоследок чмокнув брюнета в губы и слегка смяв их, произнес Занзас, отрезвляя этим иллюзиониста. — Одевайся, или останешься в особняке? — насмешливо приподнял бровь босс Варии, заставив туманника краснеть от гнева.
— Да пошел ты! — рыкнул парень, облизывая пухлые покрасневшие губы после поцелуя. Пухлые? Занзас снова осмотрел брюнета, у которого немного ослабла иллюзия, показывая настоящие немного знакомые и одновременно с этим совсем незнакомые черты.
— Без иллюзии тебе больше идет. Почему ее носишь? — спросил напрямую вариец, озадачив парня. Тот явно задумался и через некоторое время выдал:
— Иногда хочется, чтобы ложь стала правдой, а правда ложью.
***
Тапас находился на собрании, но разумом блуждал где-то очень далеко. Почему он сказал эти слова Занзасу? Потому что они лучше всего описывали состояние брюнета. Ведь он хотел бы, чтобы правда о том, что он выжил, что когда-то существовал такой человек, как Тсунаеши Савада, стала ложью, а ложь, где его зовут Тапас, где он иллюзионист команды Маммона отряда Варии, стала правдой. Он больше ничего не хочет, лишь то, чтобы Тсуна его больше не преследовал во снах, чтобы Вонгола исчезла с лица земли, перестав напоминать о горькой и неприятной правде.
— Мусор, потрудись объясниться, — раздался голос Скайрини, после чего началось самое интересное: разборки, непонимание, гнев, злоба, растерянность и долгий анализ, который растянулся на полдня. Альянс взял под стражу Внешнего советника Вонголы и стал обдумывать дальнейшие действия, решая судьбу королевской семьи.
В подробности Тапас не вникал, не собираясь забивать себе голову ерундой. Он ведь когда-то решил, что теперь Вонгола ему никто и звать ее никак. Голубоглазому на нее плевать. И решение, которое выдвинут, ему не интересно.
***
Следствие велось несколько дней, из-за чего Варии пришлось остановиться в резиденции Вонголы. Благодаря чему Тапас каждый день видел лица своих хранителей, которые предали его и ни капли ни о чем не сожалели, ожидая свой приговор.
Дечимо и все Десятое поколение решили оставить, но за ними будут тщательно следить, чтобы проверить их компетентность. А Емицу место в Вендикаре. Вот и все. От этих бумаг больше ничего не поменяется. Ведь это не вернет «погибшего», правда, если он сам этого не захочет…
Но иллюзионист не хочет объявляться в мире мафии как Тсунаеши. Этого паренька уже давно нет. Он теперь Тапас, хоть это и является ложью, иллюзией — брюнет повторяет это вновь и вновь, словно пытаясь себе что-то доказать.
Способен ли он создать реальную иллюзию, которая сможет стать правдой или хотя бы заменит ее?
— Способен, — говорит себе голубоглазый, но не идет в ванную, где стоит краска, чтобы подкрасить корни волос в черный.
После произошедшего стало как-то легче на душе, вот только горечь усилилась. Он отомщен в какой-то степени, но забыть прошлое не так-то просто, да и ложь никогда не могла и не может помочь человеку, которому нужна правда.
***
Когда шумиха улеглась и все вернулось на круги своя, Занзас стал замечать, что на том, кто больше всего на свете его раздражает и притягивает, стало больше иллюзий, чем надо. Это начинало бесить мужчину. Вообще этот загадочный иллюзионист являлся одной большой кнопкой вызова неконтролируемой ярости у босса Варии, без которой ему становилось скучно.
Рядом с ним было невыносимо находиться, а без него еще хуже! Скайрини готов взвыть от всего этого. Хотя есть предложение получше. Надо просто заставить того снять иллюзию, а потом надо будет сделать так, чтобы брюнет даже встать с кровати не смог. Да…
Отыскать Тапаса было трудно, он хорошо заныкался, если учесть то, что Занзас вспомнил про библиотеку только через два часа.
— Мусор, надо поговорить, — бесцеремонно усевшись напротив читающего иллюзиониста, заявил брюнет.
— Я тебя слушаю, — не отрываясь от книги, отозвался парень.
— Сними иллюзию.
А в ответ тишина.
— Мусор, я отдал приказ!
— Что будет после того, как ты увидишь правду? — подняв глаза, где плескалось раздражение, фыркнул Тапас. — То, где я сейчас, то, как я живу, меня устраивает. Я ничего не хочу менять, а иллюзия — залог этой маленькой лжи, которая помогает спрятаться от всего этого.
— Так ли на самом деле тебя устраивает это? — приподнял бровь алоглазый без всякого надменного тона, просто задав вопрос. Сейчас не время для этого, тут надо просто поговорить. И да, иллюзионист был удивлен, реально удивлен, ведь сейчас Скайрини впервые заговорил с ним на равных, как человек с человеком. Даже «мусор» не сказал. И сейчас его голос был таким бархатным, ровным и спокойным… что голубоглазый сам невольно расслабился.
— Я… — как-то нерешительно начал парень. — Я не могу этого сделать. Если выяснится, кто я, мне больше не видать спокойной жизни в Варии.
— Я никому не расскажу, — слова настоящего Неба. Слова, что не смог бы произнести Тсунаеши, которого давно должно было уже не стать…
— Ладно.
Вздохнул туманник, после чего его глаза медленно стали темнеть, пока не стали полностью карамельными. Черты лица сгладились, выдавая в парне азиатское происхождение. Волосы тоже немного у корней поменяли цвет на шоколадный.
