– И ты до сих пор не дружишь с плитой?

Хлоя заметно смутилась.

– Я так и думала, – Эшли стянула очки и спрятала в нагрудный кармашек пиджака. – Тогда давайте заедем в кафешку, возьмем на вынос. Я тебя, конечно, люблю, но твою стряпню не осилю.

– Хорошая идея, – подхватила Руби, но заметив багровеющее лицо подруги, жалобно захлопала глазками. – Прости, киса. Обещаю, я и обед съем.

– Подруги называется, – обижено скрестила та руки на груди, понуро плетясь в конце вереницы.

– Эй, а нам с вами можно? – догнал их голос Кайла.

– Только когда я окончательно тронусь умом, – бросила ему Хлоя, выскальзывая за дверь.

– Заметано, киса.

Остальные члены группы даже не прервались за это время от своих занятий. Эммет все так же поигрывал ножиком, а Тео уже почти с отчаяньем пытался вдолбить что-то непутевому Ленсу. Не выдержав, он устало спихнул друга со стула и принялся сам доделывать работу. Сплоченный коллектив сплочен во всем. Тем более, когда у них назначена через полчаса репетиция.

– Какая прелесть, – расцвела Эшли, разглядывая откопанную в коробке с тетрадями, журналами и альбомами Хлои фотографию четырех, а то и пятилетней давности. На фото были изображены они втроем. Веселые и юные.

– Дай посмотреть, – Руби выхватила у нее снимок. – Божечки, ты тут такая забавная, Эш. Еще с длинными волосами. Нет, – она оценивающе сравнила картинку и оригинал. – Сейчас гораздо лучше. Ты права, платья тебе не к лицу. А я то, я то какая зайка! Знаете, что: надо сделать еще один снимок. Где-то я видела фотоаппарат… – девушка заметалась по комнате, спотыкаясь о горы книг и оставленную на полу с вечера швейную машинку. Рядом лежал не успевший перешиться школьный пиджак. Можно было, конечно, оставить его и в первичном виде, но из-за невысокого роста, тот смотрелся на Хлое как на вешалке. А ее с детства приучали, что выглядеть нужно опрятно. Руби же все не унималась. – Да где же? А, вот… А ну все быстро ко мне!

Зная, что переубедить ее, когда та чем-то загорится невозможно, Хлоя послушно оторвалась от попыток уместить в шкафу одежду. Она и не думала, что ее столько! Несколько неудачных попыток, недовольные бормотания о женском несовершенстве, но, в конечном итоге, фото было сделано.

Довольная Руби затанцевала по комнате, обнимая фотоаппарат.

– Распечатай нам. И подпиши. А лет через пять сделаем еще одно.

– И так до старости? – рассмеялась Хлоя.

– Почему нет? Или вы собираетесь со мной рассориться?

– В жизни всякое бывает…

– Уши надеру! Неважно, что будет и куда нас забросит после школы – мы все равно останемся подругами, ясно?

– Само собой, – согласилась Эшли.

– Киса?

– Разве у меня хватит смелости перечить? – невинно удивилась та. – Полностью поддерживаю.

– Вот и прекрасно, – закивала довольная Руби, но почти сразу затихла, прислушиваясь. – Твои пришли.

В подтверждение снизу донесся беззаботный детский вопль и мужской голос:

– Хлоя? Ты дома?

– Я наверху, пап. Сейчас спущусь, – девушка пригрозила подругам. – А вы давайте пошустрее. Пока не соберете все, что вывалили на пол, домой не пойдете. Не хочу ночью переломать ноги.

– Я хочу увидеть Софи! – возмутилась Эшли. – Руби-то уже с ней виделась, а я только и помню ее сморщенным тельцем в одеялке.

– Не волнуйся, – рассмеялась Джонсон. – Через пять минут в комнату ворвется вихрь, и ты еще пожалеешь о своих словах.

Она оказалась права. Прошло даже меньше пяти минут, когда в дверь с радостными криками влетело розовое существо. Поймать ее и не дать поздороваться головой с бастионами сложенных книг оказалось той еще задачкой.

Хлоя вернулась почти сразу, пригласив всех на ужин. Отмазываться и убеждать, что они сыты купленным мясным пирогом было неудобно. Особенно с железным аргументом, что лично ее отец всегда все ест и даже не морщится, если баранина окажется слегка пересоленной.

Отправив Эшли и скачущую перед ней Софи вперед, уже успевшая сунуть везде свой нос Руби пальчиком подозвала хозяйку комнаты и заговорщески прищурилась.

– Сдавайся, киса. Получишь скидку.

– В смысле?

– Ничего отстойней не слышала, да?

Девушка многозначительно захлопнула перед ее носом дверь и торжествующе уставилась на потрепанного вида плакат. Одна из афиш с четверкой «Вестников» для клуба, где они давали первые концерты. Посланный когда-то Руби лично в штаты подруге.

– Эээ…

– Угу, угу, – согласно закивала подруга. – Настолько отстойные, что ты его повесила.

– Да я просто так! Твой же подарок! И вообще, песни – это песни. Они не виноваты, что их исполнители такие придурки! Висит и висит, есть же не просит! Но чтоб у тебя в голове ничего лишнего не крутилось, могу и выбросить.

– Угу, угу, – лишь согласно повторили.

Джонсон недобро оскалилась.

– Не угукай. Серьезно говорю. Скажешь кому-нибудь, особенно Холдену, задушу!

– За кого ты меня принимаешь? – обиделась Руби. – В мои планы еще входит дожить до выпуска. И я не настолько больная, чтобы давать Кайлу такой козырь! Я ж к чему это… Мне-то врать не надо, договорились? – она ободряюще приобняла ее. – К тому же, тебе нужен кто-то рядом, чтобы в случае чего тормознуть, если начнешь сдавать позиции.

– Ну где вы там? – нетерпеливо поторопила их с первого этажа Эшли. – Все ж стынет.

– Идем, идем, – отозвалась Руби и снова, напоминая шпиона из фильмов, понизила голос до таинственного полушепота. – Ты мне одно скажи: на Тео у тебя видов, надеюсь, нет? Учти, киса: он будет моим. Или не достанется никому. Я своего пупсика без боя не отдам!

Ух, как глаза-то горят. Горе той гусыне, что встанет у нее на пути.

– Расслабься, – усмехнулась Хлоя, задумчиво разглядывая афишу. – На Тео видов точно нет. Ни на кого нет. Даже если и когда-то были, после знакомства лично все желание отбилось напрочь.

Она не кривила душой. Там, в Бостоне, ей порой становилось очень тоскливо. Тогда и приходили на помощь скинутые песни и последние новости Руби о жизни в школе. В те моменты как никогда хотелось оказаться здесь, в гуще событий, а присланный плакат был чем-то сродни частички родного Квинслендского тепла, а не какой-то там реальной симпатии к запечатленным на них лицам. Уж с этим точно мимо. Но кому теперь что докажешь, верно?

– Прекрасный принц тут как тут, – закатила глаза Руби, в очередной раз поцеловавшись с парковочным бордюром.

Сегодня их угораздило встать на единственное свободное место в ближайшей досягаемости к входу и как назло напротив, поблескивая от солнца, примостился черный кабриолет. Кайл стоял в гордом одиночестве, небрежно скрестив ноги и облокотившись на машину. Пиджак распахнут, одна рука в кармане, в другой телефон. Солнечные очки почти на половину сползли с переносицы, придавая лицу своеобразное очарование.

Стайка девчонок с десятого класса, затаив дыхание и боясь нарушить чарующую красоту, жалась в сторонке, разглядывая кумира. А вот сам кумир, полностью ушедший в телефон, обратил внимание на окружающий мир лишь когда в радиусе досягаемости была замечена выходящая из машины Хлоя.

– Киса, можно тебя на минутку?

– И только? Не успеешь, – отмахнулась та.

– И то верно, – усмехнулся тот. – По-человечески, между прочим, прошу. Могу и силой, но тогда разговор точно не состоится.

С таким видом, словно ее вели на казнь, Хлоя перекинула за плечо прихваченный футляр со скрипкой и подошла к Кайлу.

– Ну чего тебе?

Она буквально видела, как стайка девчонок готовилась к обмороку. Еще бы, так разговаривать с их любимцем! Холден же жестом фокусника выудил с переднего сидения белоснежную розу и преподнес девушке.

– Это что за кружок садоводов-любителей? – недоуменно вскинула та бровь.

– Мой белый флаг, киса. Заключим перемирие?

– Ну пока называешь меня так, о перемирии не может идти и речи.

– Руби же называет.