Стеной непреступной забор,

На башнях высоких – дозор,

Врата окованы в злато,

Красиво здесь и богато.

Дворец за воротами. Двор.

Там кто-то крадется, как вор:

В его руках – ботинок пара

И семиструнная гитара.

Ступая тихо, осторожно,

Он озирается тревожно

И ловит каждый звук.

Ни шороха, но вдруг…

Дворцовая открылась дверь

И хочешь, верь или не верь,

А выбежал оттуда пес —

За шеей шляпа, рыжий нос.

На задних лапах, как шальной,

Он мчался садом, по прямой.

И то скулил пёс, то рычал,

Запыхался, но всё ворчал:

«На миг уснул, не более,

А он, видать, уже на воле!

…Но нет же, вижу, вижу!

Ах, как же я обижен!»

Пёс был как некогда суров,

Догнав, и не жалея слов,

С упрёком говорит ему:

«Меня не взял ты, почему?

Я ж, ради дружбы, так сказать,

Хотел, как ты, Никита, стать.

Как ты, на двух ногах хожу,

И нога за ногу сижу,

И даже говорить пытаюсь, —

Не видишь, что ли? Я стараюсь!

А ты, вот так решил со мной?

Какой ты друг теперь, какой?» —

Отвечал ему Никита:

– Не гляди, дружок, сердито,

Желаю я тебе добра,

Не стоит покидать двора,

Ведь здесь – собачий рай,

Всё есть, лишь пожелай.

Не голодаешь никогда

И всё, как в сказке, без труда.

– А как же свобода? Я думал о ней,

Дороги на выбор, просторы полей…

Я помню твои обещанья,

С тех пор моя жизнь – ожиданье.

Вдруг, из дворца донесся крик.

Прервав беседу, в тот же миг

Парнишка перелез врата,

Пёс, ни туда и ни сюда:

«Всё, плакала моя свобода,

А ведь я молод, нет и года!

Неужто здесь мне доживать?

О, нет! Такому, не бывать!»

Пёс в спешке начал землю рыть

И выть, и лаять, и скулить,

И вырыл под вратами лаз,

На вид – пролезть ему как раз.

«Ну, наконец-то, я спасен!» —

Запыхавшись, молился он.

И вот, еще чуть-чуть подгреб,

Просунул нос, просунул лоб,

Наполовину влез, не боле,

А уж ликует: «Я на воле!»

И лает громко, как шальной,

Кричит: «Никита, я с тобой!»

Но… ни туда и ни сюда,

И вот опять вопит: «Беда!

Никита, друг, скорей спасай!

Мне отомстит хозяин, знай!».

Бросать друзей в беде негоже,

Был мненья музыкант того же.

Кладет он на траву гитару,

Туда же и ботинок пару,

Спешит-бежит обратно.

«Ах, друг, невероятно!

Ты все-таки решил помочь,

Быстрее же бежим! И прочь

Из мест лишения свободы,

Какие нынче наши годы?

Не нам ли пробовать, дерзать?

Ведь можно и всю жизнь мечтать!»

Бурчал и напрягался пёс,

И упирался, злясь до слёз.

«Ох, и болтун же ты, дружище,

Уж лучше б лаз отрыл почище», —

Схватил Никита пса за шкуру…

– Нежнее, не вырви клок мне сдуру! —

Хрипел пёс из последних сил,

Но рыл, как сумасшедший рыл,

И вырыл лаз он, наконец,

Свободой овладел беглец!

Ночка холодна, дымка над рекой,

Серебрится луг под седой луной,

Серебрится стог посредине луга,

Беззаботно спит тихая округа.

Тишина, как будто, только в речке всплеск,

Тишина, как будто, только слышен треск,

Словно хворост где-то под ногой трещит,

Слышно кто-то в сене здорово храпит.

Прячется за тучку бледная луна,

Берега покрыла плотно пелена,

Пелена туманом на луга ползёт,

Будто бы куда-то сена стог плывёт.

Вроде бы затишье, но откуда вдруг,

Странники-ветра посетили луг, —

Загуляли резво расстегнув рубашки,

Зазвучали дружно утренние пташки,

Поползли туманы без оглядки прочь,

Черной птицей в дали улетает ночь.

Близится рассвет, белой птицей – день

Крыльями взмахнув разгоняет тень.

Из-за горизонта, вспыхнув над рекой,

Выглянуло солнце рыжей головой.

Осветило ярко сена пышный стог,

Приласкало нежно пару босых ног.

Вот и сам Никита выбрался на свет,

Щурясь, улыбаясь, в мир кричит: «Привет!»

Следом показался наш знакомый пёс,

Хмурится бедняга, вздернув кверху нос.

Парень посмотрел на него серьезно,

Молвит: «Улыбнись, разве это сложно?»

Тот ворчит в ответ: «И чего кричать?

Может быть комуто хочется поспать».

– «Ты ли недоспал, беглец мой дорогой?

Что тебе мешало? Обсуди со мной,

Может комаров всю ноченьку гонял?»

– Все серьезней было, друга охранял!

– Ах ты, рыжий плут, ты ж храпел всю ночь,

Ну, держись, негодник! —

Рыжий тут же – прочь.

А Никита – следом, будто заводной,

По траве высокой, по росе босой.

Выбившись из сил, переводит дух,

От Никиты пёс замер в метрах двух,

Смотрит на него, ходит хвост метлой,

Молвит пареньку: «Я шутил с тобой».

– Да и я шутил, Бог с тобой, Дружок,

Неужель всерьёз всё принять ты мог?

И от счастья пёс закрутил хвостом,

Молвит: «Слышишь, друг, говорю о чём?

Хороша зарядка с раннего утра,

Я проголодался, нам поесть пора».

Говорит Никита:» Так тому и быть,

Будем сыр мы с хлебом поровну делить,

Есть у нас в запасе коровье молоко,

Подкрепись, дружище, идти нам далеко».

Солнышко пригрело, луг защебетал,

Пёс за обе щёки булку уплетал,

Торопился явно, впрочем, как обычно.

Говорит Никита: «Есть так неприлично,

Ты ж кровей известных, вроде, спаниель?

Быть достойным рода тяжело ужель?

Ты же не дворняга, друг мой дорогой,

Не наешься, снова поделюсь с тобой».

Недовольно пёсик посмотрел в ответ,

Но учёл, как видно, дружеский совет,

Аккуратно ест он, не спеша жуёт,

А Никита песню о друзьях поёт:

«Хорошо на сене спать

В ясную погоду,

Ароматом трав дышать,

Ощущать свободу!

Ну, а если друг с тобой,

Хорошо вдвойне,

Веселее путь любой,

Вы уж верьте мне!

Солнца луч теплом согреет,

Душу греет верный друг,

Ветерок прохладой веет,

Друг печаль развеет вдруг.

И вкусней краюха хлеба,

Если с другом поделить,

И светлее будет небо,

Ведь с друзьями легче жить».

Песня спета, съеден хлеб, двигаться пора,

В хорошем насроении приятели с утра.

Шаг за шагом по тропе, по траве густой,

Хочешь, ягод набери, хочешь – песни пой.

Пахнет горечью полынь, сладостью цветы,

До селения шагать, с лишним, две версты.

…Показались дворики, слышен лай собак.

«Эй, Никита, обойдем, не было бы драк…»

«Испугался, рыжий друг?»

«Что ты, что ты, что ты, вдруг?

Ты же знаешь, я не трус!

О тебе, мой друг, пекусь»

Улыбается Никита: «Ай да плут,

Не робей и не пугайся, я же тут!»