День умиротворения и согласия.

15 сентября 2018

Воскресенье, утро. Я бегаю, наливаю чай то Боре, то Вере. Боря просит поиграть с ним, но я еще и сама не ела. Включаю мультик, договариваясь, что вначале сама поем, пока они смотрят мультики.

Сижу на кухне и ем кашу с батоном и маслом, запивая растворимым кофе с молоком. Хоть и понимаю, что растворимый кофе – это сплошной вред и только, но не могу себе отказать в этом. Ведь в детстве мама пила такой кофе по утрам и иногда позволяла мне попить его вместе с ней. Для меня этот вкус остался вкусом тех моментов маминой благосклонности и внимания. И поэтому я так люблю по выходным пить его на завтрак.

Вкус растворимого кофе погружает меня в воспоминания о маме. Отношения с ней у меня были сложные. Маме было не до меня. Оставшись вдовой с двумя детьми на руках, мама была в растерянности и не знала, как ей жить дальше. Она рассказывала, что единственная мысль тогда ее удерживала от самоубийства – что я еще очень маленькая. А через 2 года, когда нам, наконец, дали двухкомнатную квартиру, мы заехали туда с новым маминым мужчиной, который стал нашим отчимом. Первые года два он очень помогал маме: и деньгами, и занимался со мной. Но вскоре он начал пить, причем очень сильно, пропивая все – свою пенсию, мамину зарплату, наши вещи.

Мама, как могла, работала, выкручивалась, но обстановка дома была напряженная, так как отчим напивался и начинал скандалить. Видимо, поэтому я редко помню ее дома. Когда же мама была дома – то либо ругалась с отчимом, либо тихо смотрела телевизор, чтобы не разбудить его спящего.

То время прошло, но сейчас, попадая в спальные районы Петербурга, который раз я замечаю за собой, с какой тоской смотрю на горящие окна панельных пятиэтажек. Именно в такой я выросла в своих родных Чебоксарах. Таким уютом и теплом мне веет от этого света в окошках. Мне кажется, что там живут любящие друг друга люди, что они собираются по вечерам и им хорошо вместе. Я практически не помню такого в нашей семье в моем детстве.

Я и в детстве смотрела на чужие окна, мне хотелось попасть туда – в тепло, уют и защищенность, хотелось почувствовать, что мне всегда рады.

Лишь недавно по вечерам я начала выключать мультики и садиться рядом с детьми заниматься вместе. Причем чаще мы пока занимаемся каждый своим делом: Вера – уроками, я – рисованием, Боря – собиранием пазлов. Мы сидим в одной комнате, за своими делами, и тогда я чувствую, что мне хорошо, что мы близки друг другу, мне уютно и тепло на душе. Наверное, вот так потихоньку и получится создать свой домашний уют, чтобы, видя чужие горящие окна, в душе возникала радость, что в моем доме меня ждет тепло, уют и близкие люди.

Так и в этот день я решила, что проведу его вместе с детьми. Поев сама, я налила чай и положила кашу детям. А потом мы пошли прогуляться до ближайшей детской площадки. Я взяла футбольный мяч, чтобы погонять его с Борей. Мы покатались на качелях, которые называем «гамаком», так как это круглая большая сетка, подвешенная на цепях, потом поиграли в футбол, напоследок зашли в магазин и вернулись домой. А вечером пособирали пазл и, почитав книгу, улеглись спать.

Засыпая, я чувствовала внутри радость от того, что этот день прошел в таком умиротворении и согласии.

Но так было не всегда.

Я до сих пор с содроганием вспоминаю одну из суббот, когда не могла справиться со своими эмоциями.

С самого утра я чувствовала какое-то напряжение и не могла понять, откуда оно и что является его причиной. Я ощущала, что меня все раздражает, что я готова в любой момент разразиться гневной вспышкой. В мозгу у меня стучало молоточками: почему мне так плохо? Что делать?

Единственная мысль, которая мне приходила в голову – это пойти пройтись одной по парку. Тогда я, включив детям мультфильм, сказала, что ненадолго выйду и скоро вернусь. Выйдя на улицу, я буквально рванула на набережную, я чувствовала, как внутри меня все клокочет и кипит: «Да что такое? Почему? – не могла понять я. – Ведь ничего такого не происходило, что могло меня ввести в такое состояние!»

Я решила спуститься к воде и покричать там, где меня никто не услышит, надеясь, что это поможет снять мне напряжение. Но, покричав, мне стало лишь чуть-чуть легче. Я попинала ногами от бессилия мраморные ступеньки, потопала ногами. Мне стало немного легче, и я решила, что пора возвращаться. Придя домой, я уселась играть с детьми в игрушки – мы катали машинки и паровозики, кидали мяч. Я делала все это, пытаясь почувствовать радость от игры, но сколько ни пыталась – мое внутреннее состояние говорило мне об обратном. Мне было плохо, но я не могла себе позволить просто побыть в этом состоянии, ведь я должна быть с детьми, должна устраивать им досуг. Как обычно, я решила замереть – машинально исполнять все, что должна – кормить, поить, варить, стирать.

После обеда Боря уснул, а Вера начала шуметь. Я попросила ее не делать этого, но она не хотела. И тут я почувствовала такой гнев внутри, что ушла в другую комнату и начала бить подушку руками. Вера, конечно же, слышала это, и мне от этого было еще хуже. Внутри я чувствовала, что могу сейчас сорваться на нее, выплеснув все, что у меня внутри, но… я могу этого и не делать – и это будет гораздо лучше для нас обеих. Я уговаривала себя: «Просто надо переждать, просто пережить, главное не сорваться сейчас!»

Постепенно с ударами о подушку мой гнев утих. Утихла и Вера в соседней комнате. Я посидела еще немного одна, потом вышла в гостиную, села с ней рядом и сказала: «Просто мне сейчас, Вера, почему-то очень плохо». Мы посидели молча, слезы покатились у меня из глаз, я плакала от этого ощущения беспомощности, что ничего не могу поделать со своими эмоциями, что я не «идеальная мать», которая всегда бодра и весела, что я срываюсь на детей, когда мне плохо, что я не могу пока еще сама понять свои эмоции и справиться с ними.

Потихоньку я успокоилась, со слезами вышло и напряжение. Я тихонько включила мультфильм, и мы с Верой вдвоем смотрели его, пока Боря не проснулся. Остаток дня прошел спокойно. «Что ж, – подумала я, засыпая, – значит пока так, потихоньку я научусь по-другому».

Экзамен на материнство.

16 сентября 2018

Суббота. Я проснулась в 7 утра, и это на час дольше обычного моего времени пробуждения, чему очень порадовалась. Во сне я летала в свадебном платье по зимнему лесу, в котором заснеженные деревья сверкали на ярком солнце.

Я взялась за дневник, вскоре проснулись дети и приползли ко мне в кровать. Я погладила их, пощекотала и ушла мыться, а они продолжили играть вдвоем, не вспоминая про мультики. После у меня возникло желание устроить совместный завтрак с детьми – хотя у нас нет и не было никогда традиции завтракать вместе. Обычно мы с бывшим мужем любили есть вместе, а детей кормили отдельно. Может, еще потому, что мы с ним могли уединиться только на кухне и поэтому всяческими способами старались детей удержать в комнате – мультиками, едой, вкусняшками. Так и осталась у меня эта привычка.

Но дети не удивились моему предложению позавтракать вместе, пришли и сели кушать. Они, конечно, болтали, отвлекались. Я чувствовала, что меня это раздражает, и хотя я себе говорила, что дети – не роботы, это обычное их поведение, но мое настроение подпортилось.

Мы договорились с детьми, что после завтрака прогуляемся: пойдем в магазин за обещанными игрушками, в библиотеку и на пункт выдачи заказов из интернет-магазина.

Когда поели, я дала детям команду собираться на прогулку, и они с энтузиазмом начали одеваться, заигрываясь временами, так что мне приходилось напоминать им о нашей цели, чтобы сборы не растянулись. Наконец, собрались и вышли.

Погода стояла чудесная, я шла и наслаждалась солнцем. Мы набрали интересных книг в библиотеке, купили в магазине недорогие игрушки и увидели булочки в витрине магазина. Я купила две булочки, и мы сели в парке подкрепиться. Вера, откусывая булочку, вдруг заплакала, сказав, что у нее болит зуб. Ей удалили зуб 5 дней назад, и ранка еще не зажила, видимо, она задела ее, кусая булочку. Я пыталась утешить ее, говоря, что понимаю, как ей больно, и пообещала, что скоро боль пройдет.