– Боже мой! Боже мой! – ужасается бабушка, увидев, как измазался в глине ее четырехлетний Володя. Володе не нравятся ее причитания.
– Пожалуйста, не божемойкай! – говорит он сердито.
* * *
С. Изумрудова сообщила мне такой замечательный разговор двух четырехлетних девиц:
– А я твоего петушка спря-та-ю (очень протяжно).
– А я отыскаю.
– А ты не отыскаешь.
– Ну, тогда я сядаю и заплакаю.
* * *
– Ты же пил чай.
– Да не пил я. Я только пивнул капельку.
* * *
– Стрелка на часах ходнула разок.
* * *
– Ой, как больнуло живот!
* * *
– Я только немножко откуснул от пирожка.[21]
* * *
– Пойдем в этот лес заблуждаться… Да что ты от меня все ухаживаешь?
* * *
Деревенской девочке сказали, что мы собираемся в лес, она спросила:
– Всколькером?
Это слово так очаровало меня, что, признаться, в первую минуту я даже подумал: ввести бы его в нашу «взрослую» речь. Нам его давно не хватает. Изволь говорить: «В каком числе человек вы собираетесь в лес?», когда можно коротко и прямо сказать: «Всколькером?»
Здесь ребенок (тоже вполне самостоятельно) подошел к самым истокам народной речи, ибо в народе на Севере бытует форма «сколькеро», которая по аналогии с «пятеро», «шестеро» относится исключительно к одушевленным предметам.[22]
* * *
Вообще для ребенка пластичны даже такие слова, форма которых, по убеждению взрослых, не подлежит изменениям. Интересны формы сравнительной степени, образованные от таких слов, как едва, нельзя, звезда, утро, никогда не знавших этой формы.
Воспитательница детского сада сказала, например, об одном из питомцев:
– Бедный мальчик, он едва идет!
– Подумаешь! – ревниво отозвался другой. – Я, может быть, иду еще едвее.
* * *
Девочкам дали по белой кувшинке:
– Смотри, у меня как звездочка!
– А у меня еще звездее!
* * *
– Вставай, уже утро!
– Я буду ждать, когда станет утрее.
* * *
– За это нельзя браться, а за то еще нельзей, да?
* * *
Благодаря многократным и единообразным воздействиям речи, которую ребенок с утра до вечера слышит от всех окружающих, в уме у него создаются соответствующие грамматические обобщения; сам того не замечая, он умело и тонко применяет их к каждому данному случаю.
Возьмем хотя бы только что приведенное слово «пивнул». Конечно, суффикс «ну», означающий мгновенность, однократность, законченность действия, подсказан ребенку взрослыми, от которых он, несомненно, слыхал «чихнул», «хлебнул», «глотнул», «повернул», «заглянул» и т. д. Да и самое слово «пивнул» существует в наших диалектах. Но ребенок его никогда не слыхал, и то обстоятельство, что он в совершенстве постиг сложную экспрессию суффикса «ну» и так удачно применил свое обобщение к одному из тех слов, которым в обычной «взрослой» речи этот суффикс не свойствен, говорит о самостоятельной конструктивной работе ребенка.
– У меня развязнулся шнурок.
– У мамы коса расплетнулась!
Особенно выразительно звучит у детей суффикс «ну» в тех глаголах, в которые он не допускается взрослыми. Это видно из такого, например, диалога:
Кира. Мама, Лена кривляется!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
