Марк рванул следом за ним.

У огромной, стремящейся вверх сосны стояла Айрис. Она тряслась, одной рукой зажимая рот, а другой — указывая на поломанный ствол старой сосны. Денни успел добежать до неё первым и теперь обнимал одной рукой. В другой у него была рация, и он в неё что-то говорил, а лицо его кривилось.

Вскрикнула Кира. Откуда Марк вообще знал, что это Кира? Когда научился различать её голос? Или он просто вспомнил, как вспоминал многое из того, что так старательно забывал?

— Твою мать! — выругался подбежавший Крис Аддамс. — Твою мать! — и сглотнул так, будто его вот-вот вывернет.

Марк очень плохо осознавал происходящее дальше. Слышал женские рыдание, мужские всхлипы. Айрис тряслась, прижимаясь к Денни. Марк смотрел, не отрывая взгляда, туда, где болтался труп Виктора, наколотый на сломанный ствол дерева, будто на вертел. Кто-то, кто сделал это, обладал огромной силой.

А ещё, и Марку снизу это было отлично видно, в боку у Виктора, там, где находится печень, был выдран огромный кусок плоти.

========== Глава десятая ==========

Комментарий к Глава десятая

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c846520/v846520954/1e60f0/qkKGXLyjLXE.jpg

Денни явно вымотался за этот день, долгий и муторный. Снять труп Виктора было той ещё задачей, и пришлось рубить ствол. Пропажа превратилась в дело об убийстве, и больше всего Денни боялся, что в итоге придется привлечь ФБР. Только этого ему не хватало. Чудесные ребята из Алфавитного агентства не любят разбираться в тонкостях взаимоотношений среди жителей маленьких американских городков — им будет проще найти кого-нибудь, подходящего на роль убийцы, и спихнуть на него всё. Впрочем, они не особенно отличались этим от обычных уставших детективов из убойных отделов полиции. Кстати, полицию Бангора тоже придется приплести… Марк это хорошо понимал.

Он застал Денни вечером в участке в гордом одиночестве. Тот сидел за столом, сгорбившись над фотографиями трупа Виктора, и перед ним стояла вчерашняя кружка и початая бутылка виски.

— Много пьешь, — заметил Марк.

— А сейчас даже есть причины, — парировал Денни, делая глоток. — Успокойся, Маркито, в чашке больше кофе, чем алкоголя. Мне нужно работать.

Фотографии были разбросаны по столу в хаотичном порядке: снимок с телом Виктора, нанизанным на ветви, как на вертелы, привлекал больше всего внимания Денни. На его месте Марк и сам задавался бы вопросом, как можно физически наколоть молодого и здорового парня на поломанный ствол, как на вертел. И рациональная сторона его разума всё ещё настаивала, что мальчишку кто-то похитил и убил, но эта же рациональная часть не могла объяснить ни вырванный зубами кусок мяса из его бока, ни хотя бы мало-мальски адекватный мотив для убийства школьника. Если, конечно, Виктор не был связан с наркотиками…

Мозг ухватился за эту мысль, но иррациональная сторона сознания давила на него. Тишиной, царившей в лесу. Следами зубов на теле Виктора. Рисунками Брайана. Пропажей Сэма. И разум опять и опять отступал, сдаваясь под напором древних легенд, рассказанных Марку дедом, пока зимние ветра завывали за стенами его хижины. Марк хотел бы, чтобы Виктора убил человек, но боялся, что Баддингтаун впервые за свою недолгую историю столкнулся с Вендиго.

— Не могу понять, как его напороли на это сраное дерево… — пробормотал Денни, поднося к губам кружку. Выругался, обнаружив, что напитка больше нет, и плеснул в опустевшую емкость виски чистоганом. — Будешь? — он кивнул на бутылку. — Кофемашина в коридоре стоит.

Полицейский участок был тих и пуст. Марк отыскал пластиковый стаканчик, чудом сохранившийся в общем бардаке, и тыкнул в кнопку «американо». Жижа, которую он в итоге получил на выходе, напоминала кофе примерно как дерьмо — клубничный пирог, и Марк едва не выплюнул кофе на пол, но сдержался.

— Я не просто так предлагал, — ухмыльнулся Денни. — Этот кофе невозможно пить.

Марк плеснул себе в стаканчик виски. Вкус напитка не слишком улучшился, но, по крайней мере, теперь его можно было глотать без тошноты, подступающей к горлу.

— Что думаешь? — Денни протянул Марку фотографии. — Всю голову сломал, думая, как труп оказался на ебаном дереве.

Рациональное сознание Марка не могло выдать приличной и подходящей следствию версии, которую мог бы принять Денни. Он знал, что Денни ждет именно этого, потому что уже сдается сам. Но, вспоминая лес, в котором не ощущалось присутствия ни зверей, ни птиц, а тишина давила на уши, он думал, что, с тех пор, как он приехал в Баддингтаун, его рационализм дал хорошую трещину. И Марк верил в жадное до человеческой плоти чудовище, которого так боялось племя его деда. Тихий, будто мертвый лес мог быть его пристанищем.

И этот укус…

Марк не приглядывался к трупу Виктора там, в лесу, так уж близко — достаточно было, что он видел дырку в его боку. Но на снимках отчетливо были видны следы клыков… животного? Ни у одного человека, даже у самого сумасшедшего каннибала, недостаточно сил и крепости челюсти, чтобы выдрать такой кусок.

Дерьмо.

Само предположение о существовании монстра казалось нелепым, и Марк знал, что не может поделиться им с Денни. Даже если тот и сам считал лес жутким местом, это иррациональное ощущение всё равно будет заткнуто, забито логическими выводами и попытками найти объяснение. Как и объяснить ужас, который ледяным клубком сворачивался у него в животе при одном взгляде на фотографии.

И как объяснить, что он всерьез занялся изучением легенд о вендиго, чтобы понимать, с чем предстоит столкнуться? В Баддингтауне все иррациональное и интуитивное, что Марк с успехом прятал в себе, снова взяло верх.

— Чисто теоретически, — Марк решил подобрать что-то, более приемлемое для заточенного на стандартные преступления Денни. — Если Виктора кто-то похитил и решил убить, то они могли отвезти потом его труп в лес в надежде, что дикие животные довершат начатое.

Версия не выдерживала никакой критики. Марк потер виски и сделал ещё глоток кофе, смешанного с виски. Сомнительная бурда горчила на языке, но стоило алкоголю вперемешку с кофеином скользнуть вниз по пищеводу, как по телу разлилось приятное тепло.

— Он был просто школьником, — поморщился Денни. — Не из богатой семьи. Обычные банковские служащие, семья из четырех человек плюс собака. Хорошая, но ничем не выделяющаяся семья. Думаешь, он кому-то мог понадобиться?

«Моя другая версия понравится тебе еще меньше», — подумал Марк.

Встреча с Денни на какое-то время вернула ему способность думать не как индеец, а как цивилизованный, с рождения живущий в городах человек. Но Марк знал, что в его номере мотеля лежит книга о Вендиго, а то ощущение, испытанное им в исполненном зловещей тишины лесу, он не сможет забыть никогда.

А Денни не сможет никогда в это поверить.

— Ты у нас детектив, — хмыкнул Марк.

— Я шериф, — вздохнул Денни, поморщился, глотая виски. — Дрянь какая, — из его слов не очень-то было ясно, говорит он о напитке или о ситуации, но подходило определение ко всему. — Мне придется придумать хоть какую-нибудь рабочую версию, хоть какими белыми нитками шитую. Родителей Виктора я могу встретить завтра на улице, в магазине, в кафе, где угодно. И я не знаю, как смотреть им в глаза, старик. Я просто не знаю.

Марк понимал. Как никто другой понимал, что жизнь в Баддингтауне постоянно сталкивает людей друг с другом. Кто-то чихнул на одном конце города, а на другом ему пожелали доброго здоровья. Кто-то умер — а соседи знают об этом раньше похоронного агента. И на Денни насядут не только мать и отец погибшего Виктора, но и всё, кто посчитает нужным. Из Огасты, возможно, пришлют детектива из полиции штата, который, ничерта не зная ни о городке, ни о его жителях, начнет вламываться в чужие жизни, считая, что видит всех насквозь. А на самом деле он ничерта не будет знать. И, разумеется, этот детектив из отдела убийств ничего не сможет найти.

Потому что — и Марк был в этом почти уверен, как бы безумно это ни звучало, — Виктора убило существо, поймать которое полиции не под силу. И пусть Марка мотыляло между рациональными доводами, отрицающими существование монстра-каннибала, и его индейскими инстинктами, сердце его знало правду.