О том, как погибла Маргрет, Альфред знал мало. Люди Экберта, следящие за Иваром и его семьей, сообщили, что официальная причина смерти — приступ эпилепсии, но Альфред понимал, что некоторые яды могут давать подобный эффект.
Способ убийства был настолько топорным, что, не знай он от Астрид, что Лагерта задумала что-то против Ивара, он решил бы, что Блэк пошел ва-банк. И, очевидно, Лагерта рассчитывала именно на такой эффект: пока Ивар борется с Блэками, она, прикрываясь их враждой, будет разжигать её еще больше и наблюдать, как Лодброки и Блэки уничтожат сами себя. А, может быть, она постарается сама убить братьев, одного за другим, но так, чтобы Ивар думал, будто её вины в их смертях нет. И даст Бог, Лагерта не станет искать союзников, иначе она непременно решит, что союз с Экбертом — это вариант, близкий к идеальному.
Альфред понимал, что ниточки, за которые он дергал в попытках управлять ситуацией, выскальзывают из его рук. А Экберт был на удивление спокоен, словно о происходящем ему всё было известно, и Альфред чувствовал себя полным идиотом. Рано или поздно дед захочет поговорить с ним об этом, а он понятия не имел и не мог даже предположить, к чему приведет этот разговор.
Но сделать сейчас он всё равно ничего не мог: смерть Маргрет запустила цепочку событий, остановить которую никто был не в силах. Месть Ивара за смерть Рагнара Лодброка встряхнула Чикаго, но теперь он вполне мог бы сотрясти город до основания и омыть его улицы кровью. И Экберту это принесет лишь выгоду.
Альфреду хотелось бы поговорить с кем-нибудь, а лучше — с Астрид, но он понимал, что и так взвалил на её плечи слишком много, а больше обсудить ситуацию ему было не с кем. Он задыхался в собственном доме, будто дышал не воздухом, а дымом, и никому не мог доверять. Но в офисе он тоже чувствовал себя не на своем месте. Альфред не выбирал своей судьбы — она сама его избрала. И он изо всех сил старался её изменить.
А ещё он безумно скучал по Астрид, но семейный ужин, запланированный на вечер, не позволял ему бросить всё и отправиться к ней. Да и слежка Ивара не добавляла позитива. Альфред понимал, что не стоит давать Лодброкам лишних козырей.
Кто ещё мог следить за ними?
Мобильный завибрировал, показывая, что поступает видеозвонок по Скайпу. Альфред улыбнулся: единственным, кто звонил ему так, был Этельред. И, слава Богу, сейчас звонок брата отвлек его от размышлений.
— Привет, мелкий! — Этельред помахал в камеру, чуть отодвинул её, показывая улицу позади себя. Он шел где-то по Французскому кварталу Нового Орлеана, если Альфред не ошибался, и улыбался во весь рот. — Как твоё ничего?
— Привет. — Альфред потер переносицу. — Работаю. А ты?
— Возвращаюсь с занятий в колледже. — Этельред прикрыл лицо папкой с рисунками. — Я тут серфил Интернет — поговаривают, ты скоро женишься, а, мелкий?
Альфред поморщился. Спасибо, братец, наступил прямо на больную мозоль, да с размаху…
— Скоро — не скоро, — пожал плечами он. — Мы с Элсвитой помолвлены уже полтора года, и пока что тишина. Ничего ещё не решено. А ты всё равно не приедешь.
— Они всё-таки добили тебя. — Этельред свернул в какой-то переулок, остановился, прислонившись спиной к стене. — Не сдавайся им, Альфред. Не вздумай.
«Я стараюсь, — подумал Альфред. — Я стараюсь, братец, правда. Но пока что Экберт выигрывает с разгромным счетом»
— Я не собираюсь.
— Если ты решишь уехать… — Этельред задумчиво почесал нос. — Если ты решишь уехать, предупреди меня. Думаю, я смогу тебя где-нибудь здесь и спрятать.
Предложение было таким заманчивым, что, будь Альфред чуть менее ответственным, он согласился бы немедленно. И он знал, что Астрид последовала бы за ним, хотя и не верила в успех подобных авантюр. Да только он понимал, что Экберт и Лагерта не отпускают просто так, что будут искать и найдут, куда бы они не уехали. Дед притащит его за шкирку в Чикаго, как провинившегося котёнка, и доволочет прямо до здания суда, чтобы лично проследить, как Альфред надевает Элсвите кольцо на безымянный палец. А Лагерта…
Лагерта не оставляла в живых предателей. И без Астрид жизнь стала бы для Альфреда черно-белой, а женитьба волновала бы уже меньше всего.
Нет, побег не был выходом. Он должен был встретиться со своей судьбой лицом к лицу и постараться её изменить, а не заставлять гнаться за собой. Чем больше ты бежишь, а не борешься, тем больше вероятность, что тебя настигнут.
— Спасибо. — Альфред улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась бодрее, чем его мысли. — Пока я справляюсь.
— Я не сомневаюсь в тебе, — Этельред фыркнул. — Уж ты-то справляешься! Но я знаю деда и знаю родителей. Если им что-то нужно, они добьются своего не мытьем, так катаньем.
— А ты никогда не умел делать вид, что даешь им, что они требуют, — расхохотался Альфред. Разговоры с Этельредом всегда поднимали ему настроение: обо всем и ни о чем, они здорово отвлекали от всего, что творилось вокруг, и на что он не мог повлиять. — Мать не пыталась тебя разыскать?
Этельред снова потер переносицу.
— Может, и пыталась, но не думаю, что очень рьяно. Сам знаешь, если деду или Джудит что-то нужно, они мир перевернут, а сведения достанут. Контактов я матери не оставлял, но если бы хотели найти, думаю, проблем бы не возникло.
Он никогда не был в ладах с Экбертом и Джудит: и дед, и мать отчетливо давали понять Этельреду, что он недостаточно хорош. Этельред злился в детстве, хлопал дверью в тинейджерстве, а когда ему исполнилось девятнадцать, уехал в Новый Орлеан и поступил в художественный колледж. Никто ему не препятствовал, а иногда Альфреду казалось, что отсутствия Этельреда мать и вовсе не заметила. Он отлично знал, почему.
Этельред был её нелюбимым сыном от нелюбимого мужчины. Джудит не хотела видеть его, не желала заботиться о нем, и, возможно, предпочла бы, чтобы его вообще не существовало. Когда они были детьми, Альфред не задумывался об этом: ему казалось, что все происходит, как надо. Что так и должно быть, ведь он младший в семье, и о нем должны заботиться больше.
Потом он стал понимать, что все-таки что-то не так. Чем старше он становился, тем более странным ему чудилось отношение матери к Этельреду, но он слишком её любил, чтобы подозревать в чем-то плохом. Правда, новость об Ательстане поставила всё на свои места.
И поэтому Альфред прекрасно осознавал, почему Джудит не ищет Этельреда. Она была только рада забыть, что у неё был еще один сын. Экберт поддерживал её во всем, а Этельвульф…
Отец не хотел потерять её, и, если он и связывался с Этельредом, они оба предпочитали этого не афишировать.
— Надеюсь, ты там счастлив, — произнес Альфред вслух то, о чем подумал.
— Не сомневайся, — хохотнул Этельред. — Мои двери всегда открыты для тебя и Астрид.
— Я знаю.
Альфред завершил разговор прямо перед приходом Этельвульфа. Отец зашел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.
— Разговаривал по телефону? — Он сел в кресло напротив, разглядывая Альфреда, и тот сразу отметил синяки у Этельвульфа под глазами, его осунувшийся и усталый вид. Не впервые за последнее время Альфред задумался, что на самом деле отец рад, что Экберт оставляет компанию не ему.
— Ты не помешал. Я уже закончил. — На всякий случай Альфред перевернул телефон экраном вниз. — Мать всё еще планирует семейный ужин?
Этельвульф развел руками.
— Надеюсь, ты позвонил Элсвите и предупредил её об этом.
— Отправил смс. — Альфред покосился на смартфон. — Она ответила, что будет готова к семи. Я сам за ней заеду.
— Хорошо. Порадуй мать, — вздохнул Этельвульф. — Она переживает, что у вас что-то произошло.
Альфред подумал, что чуйка Джудит не обманула: с ним и с Элсвитой действительно было что-то не так. Вообще-то, всё. И с самого начала. Прямо начиная с его согласия жениться на ней (кто бы его спрашивал, в самом деле?) и заканчивая их вынужденным проживанием в одной квартире и попытками изображать счастливую пару, которой они вовсе не были.
