Глядя, как мать ведет Оливию к машине, а та беспрестанно оглядывается и машет рукой, Ида сглотнула. Ей бы хотелось изобрести машину времени, чтобы вернуться в те времена, когда они еще были вполне счастливой семьей, а Рагнар Лодброк и его сыновья не ворвались в её жизнь сумасшедшим вихрем, изменив её навсегда.

Машина отъехала прочь от дома, и Ида отошла от окна, обняла себя руками. Отец ждал её, а ждать он ненавидел.

Первым, что Ида почувствовала, войдя в отцовский кабинет, был горьковатый, неприятный запах дыма — отец, как всегда, курил сигары. Глядя на него, окутанного дымным туманом, Ида понимала, что, даже будь у неё возможность вернуться в прошлое, она бы слишком много знала о своем отце, чтобы любить его, как и раньше.

Отец изменял матери, но это было лишь полбеды. Отец отдал её Рагнару Лодброку за возможность восстановить свой наркобизнес и доброе имя, за обещание получить Kattegat Casino. Только Рагнар Лодброк мертв теперь, убит руками «змеек» Эллы Кинга и по его приказу, и теперь Ида — единственный путь, который приведет Исайю Блэка к желаемой цели.

Она шагнула вперед.

— Привет, папа.

— Здравствуй, Ида. — Исайя стукнул пальцем по сигаре, стряхивая пепел в тяжелую бронзовую пепельницу. — Я жду тебя с самого утра. Что тебя задержало?

«Семейные тайны Лодброков, папа. Тайны, о которых я тебе не расскажу».

Ида знала, что отец использует информацию в собственных целях, и пока что ей хотелось сохранить услышанное для себя, пока она не поняла, как можно это использовать. Отец считал её послушной куклой в собственных руках, но Ида уже давно осознала, что, если она не будет действовать по своему разумению, то превратится в игрушку.

Ида Блэк не хотела быть ничьей игрушкой.

— Ничего такого, папа. — Она обошла стол, чмокнула отца в щеку. — Я задержалась, потому что болтала с Хвитсерком. Ты ведь сам хотел, чтобы я нашла себе союзников среди братьев и рассорила их?

План отца изначально был прост и логичен: Ида появляется в семье Лодброков, сглаживая начавшуюся разворачиваться войну, ищет союзников среди братьев, находит слабые места каждого из них и наблюдает за междоусобицей. И поначалу Иде казалось, что всё может случиться и без её вмешательства, нужно лишь слушать, раскрывать чужие секреты и жонглировать ими, как фокусник — мячиками. Ей даже казалось, что Блайя и Сигурд вполне могли бы ей в этом помочь. А новость об измене Маргрет смогла бы подлить масла в огонь.

Ида не знала, что отец предполагал делать с рассорившимися между собой сыновьями Рагнара Лодброка, и не хотела знать. Ей было плевать на долю в наследстве Рагнара. Единственным её страхом был страх за жизнь матери и Оливии. Кто знает, что могли сделать с ними, если бы отец не вытолкнул Иду на сцену сразу же после того, как Ивару удалось раскрыть его план?

Отец думал, что Ида — слепая пешка в его игре. Она же пыталась ею не быть, и, зная его планы, пыталась настроить их под себя. Спасти близких ей людей и выжить самой в этом змеином гнезде. И — не думать об истинных причинах своих поступков, потому что, кто знает, вдруг Ивар умел читать мысли?

— Да, хотел. — Исайя откинулся на спинку кресла. — Но планы изменились. Теперь твоя цель — Ивар Лодброк.

И всё полетело к чертям.

Непрошенный образ Ивара из кошмарного сна, что преследовал её перед самым отъездом в дом Лодброков, опять призраком возник перед глазами. Окровавленный Ивар ухмылялся, растягивая губы, и кричал, кричал прямо в лицо… кому-то?

«Я — Ивар Бескостный! Я — Ивар Бескостный! Вам меня не убить!»

Холодок пробежал по спине, и мысль, промелькнувшая в голове, напугала Иду не меньше, чем мог испугать сам Ивар. Она подумала — вдруг это правда? Вдруг Ивара действительно хранят его боги, о которых он постоянно упоминает? Она помнила каждый его взгляд и каждое слово, прокручивала их в памяти, разыскивая скрытые смыслы и слабые места, но Ивар Лодброк был той самой шкатулкой с секретом, в которой всегда найдется место чему-то ещё. Вам кажется, что вы разгадали его, но никто и никогда не сможет проникнуть в его охваченный безумием разум. И это безумие было обжигающе ледяным.

— Я не понимаю тебя, папа.

Отец потушил сигару в пепельнице.

— Я много думал, что нам делать дальше, — произнес он. — И я решил, что тебе лучше втереться в доверие к самому Ивару. В конце концов, он заправляет Lothbrok Inc., и если мы хотим получить хоть что-то из наследства Рагнара и остаться в живых, мы должны обратить внимание именно на него. Это он повязал нам руки, когда догадался о наших планах. Это его бдительность ты должна усыпить.

— Но…

Идея отца не была лишена логики, но сама мысль о необходимости общаться с Иваром вызывала у Иды нервную дрожь, и вместе с этим — неясный жар, приливающий к щекам и плавно спускающийся вниз, к груди. Инстинкт самосохранения криком кричал, что Ивар — это опасность, опасность, его нужно бояться, его гнева нужно избегать, его нельзя тыкать палкой, чтобы королевская кобра не кинулась на тебя. Но что-то в нём и притягивало, как магнит притягивает металлические опилки. Может быть, его безумие просто было заразным?

— Я не хочу слушать никаких возражений, Ида. — Отец плотно сжал губы. — Мне всё равно, как ты будешь это делать. Хочешь — начни работать с ним, проверь вакансии компании. Хочешь — соблазни его. Мне наплевать. Забудь о других братьях. Только Ивар.

Соблазнить Ивара.

Ида сглотнула снова. Отец говорил об этом так легко, будто просил её заказать ужин из ресторана домой.

Соблазнить Ивара Лодброка… Господи, сама мысль об этом казалась какой-то… неправильной? Нет. Не так. Ида не могла понять, что за странное чувство сдавливает ей грудь и горло, запирая любые возражения навсегда. Ивар был красив — той самой красотой, что почти пугала, но и тянула, как змеиный пристальный взгляд. Ивар был умен, бесспорно, умен и наблюдателен, и интересен, и…

Но, Христос на кресте, соблазнить… ЕГО?!

Ида сжала зубы, усилием воли возвращая себя в реальность, где отец задумчиво водил пальцем по краю кофейной чашки, ожидая ответа. Ожидая не просто ответа — согласия.

— Я могу попробовать начать работать в Lothbrok Inc., если там найдутся вакансии, — выдавила она из себя. Сказала то, что отец хотел бы услышать, но так и не смогла произнести, что согласна соблазнить Ивара Лодброка. Ида не хотела давать обещаний, которые, возможно, не смогла бы исполнить.

Или всё-таки смогла бы?

Не думать. Не думать об этом сейчас. Не вспоминать, как прокатывался по телу жар, когда она вспоминала Ивара в последние дни. Не копаться в причинах этого чувства, чтобы не затонуть в них, ведь правду люди говорят: коготок увяз — всей птичке пропасть.

Она выдохнула.

— Да, папа, я действительно попробую.

— Уж постарайся. — Отец отставил чашку, потянулся к портсигару, намереваясь закурить снова. Сколько сигар он уже успел выкурить? Сколько выкурит ещё? — Наша семья в опасности. Если мы не уничтожим Лодброков раньше, они уничтожат нас. Лишь бы не отдавать наследства, что принадлежит тебе по праву. Ивару ничего не стоит вырезать нас всех — меня, тебя, мать… Оливию.

Сердце Иды пропустило удар, а потом ринулось вскачь, разгоняя кровь, забившуюся в висках маленькими молоточками.

Оливия.

Оливия. Маленькая Лив, обожающая Диснеевские мультики. У неё даже пижама была с изображениями снеговика Олафа. Оливия, напевающая песенки из «Холодного сердца» и «Рапунцель». Ида представила хрупкое, окровавленное тельце, перерезанное горло, мокрые от крови простыни в детской, и слезы подступили к глазам.

Отец знал всё её болевые точки. Возможно, он и вполовину не был так умён, как Ивар, но свою семью он изучил достаточно.

— Пусть Ивар начнет доверять тебе. Если тебе придется сделать вид, что ты предала меня — сделай и это. Стань ему нужной. Необходимой. Пусть Ивар Лодброк верит только тебе.

Выйдя из отцовского кабинета, Ида прислонилась к стене. Дрожащие ноги её не держали. Задача, поставленная перед ней, казалась невыполнимой.