Люди. Много людей, шампанское, акульи ухмылки, выдаваемые за улыбку. Элсвита, вцепившаяся в его локоть. Её ледяные пальцы, тихий шепот: «Не бросай меня здесь». Звонок матери. Ему приходилось улыбаться до того широко, что начинали болеть щеки. Кто-то поздравлял его с помолвкой. Разумеется, так же неискренне, как он — благодарил. Элсвита целовала воздух рядом со щекой какой-то её заклятой подружки.
Вернувшись домой около полуночи, Альфред швырнул галстук в помойку. Эта удавка чудилась ему змеей, сдавившей шею. Элсвита задержалась на приеме допоздна, и блаженную тишину квартиры прервал только звонок мобильного телефона. Он уже сотню раз пожалел, что поставил стандартную мелодию. Она взрезала уши, иглами впивалась в уставший мозг. И Альфред обматерил бы звонившего, если бы это была не Астрид.
— Я хочу тебя видеть, — произнес он в трубку. — Прямо сейчас.
— Приезжай, — ответила Астрид. — Только возьми такси и плати наличными.
У неё всегда всё было просто. С ней всегда было просто, и Альфреду не нужно было притворяться кем-то еще: мальчиком, который влюблен в свою невесту, например. Наследником компании, которому не противно до скрежета зубов разговаривать с этими потенциальными и действующими бизнес-партнерами. Хорошим сыном и внуком.
Тот, кто не знал Астрид, никогда не поверил бы, что эта девушка, всегда одетая в черные брюки или джинсы и белую рубашку на работе, спокойная и холодная, может сидеть дома в коротких шортах и майке. Жевать пиццу и резаться с будущим генеральным директором Kedric Inc. в какую-нибудь идиотскую игрушку вроде Лары Крофт, протирая задницей ковер. А потом заниматься с Альфредом любовью, оставляя на его губах сладкий привкус любимой обоими колы.
Квартира Астрид находилась на втором этаже обычного блочного дома в не самом престижном районе Чикаго. Никто не стал бы искать Альфреда именно здесь. Кому бы пришло в голову это вообще? Он слышал, как разрывался телефон в кармане его джинсов, что валялись на полу, но ему было все равно.
Абсолютно, восхитительно наплевать.
Альфред перевернулся на бок, прижался носом к носу Астрид.
— Я стравил их, но скорым и кровавым убийством это не будет. Пока что.
Свет фар проезжающей мимо машины на миг очертил лицо Астрид желтоватым светом, и уголки её губ приподнялись в улыбке.
— Нам останется только наблюдать?
— В точку, — Альфред подмигнул ей. — Зачем влезать в дерьмо, когда можно столкнуть в него других и наблюдать, как они грызут друг друга? Чуть позже это всё равно будет ванна с грязью и кровью, поверь мне.
Он знал, что ей понравится. Он знал, что Лагерта и Ивар думают, что Астрид работает на них. Он знал, что Экберт не в курсе, что Астрид, вообще-то, должна была следить за их семьей. И он знал, что вдвоем они уделывают их всех, даже Экберта.
Когда-то Альфред обожал деда. Экберт был его авторитетом, его божеством. Человеком, которого он безмерно уважал, на которого мечтал быть похожим. Все рухнуло в одночасье. Как оказалось, Экберт едва не убил его мать, когда узнал, что она носит ребенка не от Этельвульфа. Его люди пытали Джудит, отрезали ей ухо, из-за чего она теперь всегда зачесывала волосы так, чтобы увечья не было видно. И успокоился Экберт, лишь узнав, что Альфред был сыном Ательстана, которого он любил едва ли не сильнее, чем самого Альфреда.
И уж точно сильнее Этельвульфа. Он любил своего внука за то, что он был чьим-то сыном. Джудит любила его потому, что он напоминал ей Ательстана.
Альфред почувствовал себя обманутым. Тогда ему было пятнадцать, ему было больно, и эта чертова боль до сих пор сжирала его. Уже больше четырех лет он жил с ней. Так не пошли бы они все к черту? Он отлично знал, почему дед хочет сделать его наследником компании в обход Этельвульфа и Этельреда. И тем сильнее хотелось утереть им всем носы.
— И кто надоумил тебя быть таким? — Астрид приподняла бровь, запустила пальцы в его волосы. — Сомневаюсь, что твой дед учил тебя играть против него. Это уже не Монополия, ты в курсе?
Альфред знал, что она понимает его лучше других.
— Это чертовы шахматы, и сегодня я играю белыми, — прошептал он в ответ.
— Партия осталась за тобой, — Астрид склонилась к его уху, прихватила зубами мочку, заставляя Альфреда хрипло выдохнуть. — А теперь иди ко мне, Маленький Принц.
========== Глава шестнадцатая ==========
Комментарий к Глава шестнадцатая
https://pp.userapi.com/c840137/v840137809/53c1c/QUgyaVqWYn0.jpg - Ivar’s aesthetics
https://www.youtube.com/watch?v=zsccsE2mjds - песня из эпиграфа, ассоциирующаяся у автора с Иваром.
Du glaubst, du wärst frei, das ist mein bester Trick
Ich lenke und führ dich mit List und Geschick
Ты думаешь, что свободен, и это мой лучший фокус.
Я хитро и ловко управляю и командую тобой.
© Oomph! — Spieler
Девчонка держалась хорошо, Ивар это признавал. Она нервничала, и это было видно по её осанке, будто железный прут проглотила, но она старалась не показывать своего страха. Он специально посадил её рядом с Лагертой, чтобы наблюдать, как поведет себе каждая из жен Рагнара — первая и последняя. И, разумеется, Лагерта держалась ещё лучше, хотя новость о третьей женитьбе Рагнара, очевидно, по ней ударила, и это доставило Ивару несказанное удовольствие. Лагерта, уверенная, что Рагнар всю жизнь любил только её одну, а на Аслауг женился потому, что сама Лагерта не могла больше иметь детей, получила такой щелчок по носу, что теперь долго не оправится от шока. И от Иды Блэк могла быть польза, если требовалось указать Лагерте Ингстад её место и напомнить, что, по сути, Рагнар бросил её дважды.
Отец всегда знал, что, если вздумает вернуться, Лагерта примет его.
Отец всегда понимал больше, чем показывал, и ошибался в нем тот, кто считал его слабым, считал его шутом. Кто думал, что Рагнар Лодброк потерял хватку.
И если он женился на Иде Блэк, значит, у него была цель, о которой Ивар пока не знал. Но, возможно, эта цель была известна самой Иде. Меньше всего эта девчонка напоминала тупую овцу, готовую идти на заклание… или под венец с незнакомым человеком, и при этом не понимать, ради чего она это делает. Но даже если она и была умной, то Ивар все равно был умнее неё.
Сигурд, Хвитсерк и Уббе устроились в креслах напротив него.
— Ну? — вздернул Ивар брови. — У кого-нибудь есть, что мне рассказать? Хвитсерк? Сигурд?
Троица помолчала. Каждый раздумывал над своим ответом. Ивар никого не торопил: если что у него и было сейчас во всей ситуации, так это время.
— Ида крайне недоверчива, — Хвитсерк передернул плечами. — Не стал бы её за это винить.
— Твое задание остается в силе. Продолжай пытаться втереться к ней в доверие. Сигурд?
— На, — Змееглазый бухнул перед Иваром папку, не слишком толстую, и скрестил на груди руки. — Всё, что мы с Гуннаром смогли разузнать. Иду никто с нашим отцом никогда не видел, кроме как у милуокского окружного судьи.
Ивар в задумчивости потер подбородок. Разумеется, его не удивило, что Рагнар нигде не появлялся с новой женой: если брак заключается фиктивно, это не имеет значения. Возможно, он планировал вывести жену в свет потом, однако — какая незадача! — не успел. И это одновременно всё и усложняло, и упрощало. Свидетельские показания могли бы повлиять на решение судьи, вздумай они оспорить брак и начать доказывать, что отношения Рагнара и Иды были фиктивными, но это произвело бы ненужный дополнительный и долгий резонанс в прессе.
У Ивара были свои методы.
— От меня тебе больше ничего не нужно? — поинтересовался Сигурд.
— Интересно, как ты узнал, что отец и его жена нигде вместе не появлялись? — не отвечая на его вопрос, Ивар задал свой. — Светился физиономией, расспрашивая в кафешках? На большее ты не способен.
— Судишь по себе? — не выдержал оскорбленный Сигурд. — Боюсь, твой ум сильно переоценен, если это — единственный вариант, который пришел к тебе в голову!
Змееглазый нарывался, и нарывался активно. Глаза Ивару застлала кровавя пелена злобы, и он сцепил зубы так, что они заскрипели.
