Больше всего Экберт боялся, что кто-то пристроится добывать золото из его приисков. А Лодброки готовились именно к этому. Не зря Уббе и Бьерн летали в Саудовскую Аравию на встречи с теми, кто финансировал боевиков, ох, не зря… Экберт и сам считал, что патриотизм и деньги идут разными дорогами. Альфред был уверен, что многие в Правительстве и Пентагоне разделяют точку зрения его деда, хотя никогда в этом не признаются, иначе как объяснить, что ФБР столь тщательно закрывали глаза на бизнес их семьи — да и на бизнес Лодброков? Фемида слепа и глуха, в ушах у неё — затычки, а на глазах — ночная маска для сна. Она спит, и с каждым днем всё крепче.

«Мы поговорим, дед, — подумал Альфред. — Обязательно поговорим».

*

После ужина Экберт сидел в кабинете и раскуривал трубку, напоминая то ли Гендальфа, то ли любого другого волшебника, но вовсе не такого доброго, каким он казался Альфреду в детстве. С годами его привычки не особенно менялись, разве что религиозности добавилось, но это казалось едва ли не нарочитым. Кто знает, может быть, в его возрасте все начинают задумываться о душе?

У Экберта она была черной, как утренний эспрессо.

Альфред почтительно застыл у кресла, всем видом показывая, что без позволения деда не присядет. Экберт молча указал ему на кресло, пыхнул трубкой. Альфред сморщил нос: дым трубочного табака всегда казался ему едким, будто кислота.

— Тебе известно, что происходит у Лодброков?

Альфред закинул ногу на ногу, глядя на Экберта. Он без труда догадался, о чем спрашивает его дед.

— Разумеется.

— Ты знал, что Исайя собирается выставить против них собственную дочь?

В воздухе запахло хорошей взбучкой. Экберт умел уделать своего сына, да и внуков, так, что от его слов они приходили в себя еще долго. Альфред внутренне подобрался, как дикий звереныш, готовый защищаться и показывать зубы, отстаивая свое мнение.

— Я догадывался.

— И ничего не сделал, чтобы остановить это? — Тон деда позволил немного расслабиться. Экберт, хоть и был раздражен, не собирался устраивать ему головомойку.

Значит, нужно убедить его, что действовал он исключительно из лучших побуждений. А разве могло быть иначе, ведь он — его внук и наследник?

— Здесь ты — кукловод. — Альфред покачал головой, всё ещё думая, что Экберт пытается играть не только своими деловыми партнерами, но и собственной семьей. У него уходило много сил, чтобы притворяться послушной марионеткой, но при этом действовать в своих интересах. Иногда он думал, хватит ли у него сил вести свою игру, или он сдастся и опустит руки?

Но он вспоминал Этельвульфа, так несправедливо брошенного собственным отцом, и думал: я не оставлю тебя, папа. Я не смогу тебя оставить. Все будет хорошо…папа.

— Ты не в состоянии сделать что-то без моего указания? — приподнял седые, кустистые брови Экберт. — Не верю. Впрочем, я не злюсь. Появление Иды может сыграть нам на руку. Открытая конфронтация вынудила бы Ивара действовать решительно, а против Лодброков Исайе не выстоять без нашей помощи.

— А ты не хотел бы сейчас вмешиваться.

— Не перебивай меня. — Экберт постучал пальцем по трубке. Альфред поджал губы, подавляя в себе желание подняться и уйти. Хлопнуть дверью и навсегда оставить позади и деда, и собственную семью. — Да, ты прав, я не хотел бы вмешиваться так рано, — он помолчал, обдумывая следующее решение. Тишина в комнате давила на плечи. — Завтра ты поедешь в Милуоки и встретишься с Исайей. Узнай, какую роль он уготовил Иде и подбрось ему идею посеять раздор между Лодброками с её помощью, но так, чтобы он полагал, что сам додумался до этого. Ты умеешь внушить людям, что твои решения — их собственные.

— Ты лишаешь меня возможности побыть с невестой, — ухмыльнулся Альфред, — а потом удивляешься, почему у нас проблемы?

— Не дерзи, Альфред. — Экберт выпустил кольцо дыма в воздух. — Ты и без меня прекрасно знаешь, почему у тебя с ней проблемы.

Альфред знал.

*

Исайя Блэк встретился с Альфредом в ресторане, принадлежавшем одному из его близких друзей, и, пока он поедал стейк с кровью, Альфред заказал себе чашку черного кофе. Деловые костюмы надоели чуть более чем полностью, и в своей поездке в Милуоки (очередной, но явно не последней) он ограничился черными джинсами и простой рубашкой. Теперь он чувствовал себя несколько странно, будто заявился на прием в посольство в трусах и шлепанцах на босу ногу. Кажется, семья Блэков была склонна к излишнему пафосу, и это ощущалось и в атмосфере самого ресторана, и во взглядах, которые обслуживающий персонал исподволь бросал на Альфреда.

«Наверное, люди никогда не разучатся встречать других по одежке», — подумал он отвлеченно.

— Я так и не дождался вашей помощи. — Исайя проглотил последний кусок и откинулся на спинку стула. — Ивар объявил мне войну, что я должен был делать?

«Бросить грудью на амбразуру собственную дочь, разумеется, что же еще?»

Альфред оперся подбородком на сложенные руки, внимательно глядя на Исайю. Тот честно пытался выдержать его взгляд. Получалось… когда как. Люди вообще не очень любят, когда на них пялятся в упор, и Альфреду всегда нравилось наблюдать за их реакцией.

Блэк, например, начинал нервничать, и даже забарабанил пальцами по столу.

— Разве я в чем-то обвинил вас, мистер Блэк? Я всего лишь спросил, что вы собираетесь делать дальше.

Официант принес чашку дымящегося кофе и поставил перед Альфредом. Дразнящий кофейный аромат щекотал ноздри, и Альфред потянулся за сливками. Исайя наблюдал за ним внимательно, будто старался прочитать его намерения, но ещё в их первую встречу Альфред почувствовал, что Блэк не слишком-то умён, если не замечает попыток манипуляции, и его решения не всегда продиктованы дальновидностью, а чаще — попытками завладеть желаемым любой ценой.

Сейчас Исайя Блэк хотел заполучить хотя бы часть Lothbrok Inc., а еще лучше — уничтожить братьев, но Ивар подрезал ему крылья, и теперь Блэку приходилось осторожничать, что было совсем не в его природе. Он бы скорее уничтожил Лодброков одного за одним в короткое время, а потом выпихнул Иду на арену, но предъявить главный козырь пришлось чуть раньше.

Ида появилась в доме Лодброков именно из-за его недальновидности и спешки, которая играла Альфреду только на руку. Разумеется, он предпочел бы открытую конфронтацию между Блэками и Лодброками, желательно с кровавым исходом, но тихое подтачивание семьи Рагнара изнутри выглядело неплохой альтернативой. Рано или поздно Ивар сорвется и сметёт Блэков к чертям собачьим. Его нужно только подтолкнуть.

Взбесить.

Заставить параноить ещё больше, чем всегда.

План Экберта был прост: раз уж Ида находится в самом гнезде семейства, она должна посеять раздор между и без того не ладящими друг с другом братьями. Хитростью ли, другими ли способами, она должна заставить их грызть друг другу глотки, и тогда из воды сухими выйдут и Блэк, и те, кто манипулировал им. Но у Альфреда родилась другая идея.

— Уверен, мистер Блэк, что вы не собираетесь оставаться в стороне. И малая часть, которую суд может отдать Иде, как вдове Рагнара, вас не устроит. Такая акула, как вы, вряд ли захочет довольствоваться брошенным куском. — Он отпил кофе. На вкус напиток оказался лучше, чем тот, который сварили ему в казино Ивара, и уж точно лучше пойла, перехваченного им на автостоянке по дороге в Милуоки.

— У вас есть другие предложения? — Исайя щелкнул пальцами, подзывая официанта. — Счет.

— Думаю, вам понравится моя мысль.

*

— И как Исайя воспринял твою идею? — Астрид устроилась головой у Альфреда на плече, пока он рассеянно перебирал её волосы. — Что это нам даст?

Альфред понимал, что она не спрашивала его об этом потому, что знала, как он не любит объяснять причины своих действий заранее, и был ей благодарен за это. День выдался совершенно сумасшедший — сначала он встретился с Исайей (для этого пришлось ехать несколько часов туда и обратно в Висконсин), потом возвратился в офис, чтобы присутствовать на позднем совещании с отцом, дедом и Хемундом, директором одной из дочерних компаний Kedric Inc. Выбрался Альфред из душного офиса только в девять, чтобы сменить костюм и присоединиться к Элсвите на одном из приемов.